Здоровяк добился своего, и в моей ушибленной голове появились непрошенные мысли:
«Может, и правда жениться? Алларисса очень даже ничего. Опять же о наследнике думать пора…»
Изумленно прислушавшись к самому себе, я спохватился и замотал головой по сторонам, изгоняя оттуда даже намек на женитьбу. Только этого мне еще не хватало! А все Рикар со своими уговорами!
В сердцах сплюнув, я бросил последний взгляд на матово поблескивающее лезвие топора и коротко приказал:
— Вели Тезке вытащить из закромов все кузнечные инструменты. Посмотрим, что можно сделать с остатками доспехов и оружия от ниргалов. А я пока переговорю с Койном — у него нужного опыта куда больше.
— Хорошо, — кивнул здоровяк и, немного помявшись, добавил: — Господин, вы мой топор в руках подержите-то, на вес прикиньте, на заточку взгляните.
— Это еще зачем? — удивился я, глядя на хитрую физиономию Рикара.
— Ну… вдруг хорошее что случится, — уклончиво ответил здоровяк.
— Ага! Например, уроню топор себе на ногу, — отозвался я и, догадавшись о задумке здоровяка, спросил напрямик: — На дар мой рассчитываешь?
— Не без этого, господин, — признался Рикар. — Доспехи мои теперь хоть куда — Литас весь желчью изошел от зависти. Теперь бы еще топорик укрепить, ну и ножей у меня парочка завалялась. Я их и подточил к такому случаю. Вы уж не откажите, господин.
— Хе! Поверь, Рикар, умей я пользоваться своим даром крепителя, то не сидел бы сейчас без дела. Не выходит у меня ничего.
— Еще как выходит, господин! — возразил здоровяк. — Вы на себя не наговаривайте! Не зачаруй вы тогда мои доспехи, то покоиться мне в земле с двумя дырками в груди! По возвращении доспехи с меня битых три часа снимали! Кожаные ремни ровно закаменели и в пряжки пролезать не хотели. Как сейчас помню — Тезка пыхтит, словно роженица, и ремень согнуть пытается, а Литас на свою дырявую броньку смотрит и чуть ли не плачет. Ох и повеселился я тогда! Господин, вы уж попробуйте — топорик у меня махонький, зачаруете и не заметите!
Покосившись на «махонький» топор Рикара, я лишь хмыкнул.
— Говорю же — не выходит у меня. Могу лишь обещать, что как только совладаю со своим даром, то твой топор будет первым на очереди.
— И на том спасибо, господин! — обрадовано закивал Рикар.
Вдыхая морозный воздух и оглядывая нависшие над нашими головами гранитные стены Подковы, я чувствовал себя дома. Ощущение безопасности и безмятежности стоило многого и уж точно не шло ни в какое сравнение с вечной напряженностью и страхом, когда мы пробирались через заснеженные леса и равнины.
Так мы и сидели на толстом бревне, мирно разговаривая и наблюдая за царившей на стене суетой. Каждый был занят своим делом — часовые бдительно вглядывались в темнеющее ущелье, несколько мужчин сбрасывали со стены выпавший за ночь снег, братья каменщики и гномы вновь склонили головы над чертежом будущей крепости, не забывая поглядывать вверх, где виднелись фигурки упорно карабкающихся к вершине гномов.
Гномам-скалолазам потребовался целый час, чтобы преодолеть весь путь до вершины Подковы. Один за другим они исчезли за гребнем скалы, и еще через десять томительных минут вниз полетела разворачивающаяся на лету бухта прочной веревки. Теперь осталось лишь привязать к веревке все необходимые инструменты и материалы для постройки подъемной лебедки, чтобы ждущие наверху гномы подняли все это на скалу. Затем последует очередь людей, в число которых собирался затесаться я сам. Уж очень хотелось мне побывать на вершине приютившей нас Подковы и оглядеться по сторонам, окинуть хозяйским взглядом прилегающую местность. Через несколько месяцев наступит самое важное для нас время года — посевная пора. Если, конечно, до того времени мы уже не будем бегать по окрестностям в виде зеленоглазых костяных пауков — а учитывая проснувшихся сгархов и недавно нагрянувший разведывательный патруль шурдов, это более чем возможный исход событий.
За вчерашний день я успел переговорить с Тезкой, и мы определили половину двора под будущее пшеничное поле — именно в этой защищенной стеной части солнце задерживалось больше всего, пока медленно плыло по небу. Но этого куска земли будет недостаточно — у нас сберегается несколько мешков овса, Стефий раздобыл несколько пригоршней дикой кислевицы. Под посевы требуются плодородные и солнечные земли, а в нашем случае еще и защищенные от всех обитателей Диких Земель — как диких, так и разумных. Именно поэтому я и собирался подняться на вершину скалы и с ее высоты сделать заметки для будущих работ.
Видя, как я нетерпеливо поглядываю на суетящихся около скалы рабочих, Рикар растерял все свое благодушное настроение и хмуро насупился. Я лишь усмехнулся и продолжил обдумывать наши возможности. С появлением в форте гномов вопрос с надежными источниками продовольствия встал еще острее, поэтому стоило все тщательно продумать, чтобы не допустить глупой ошибки.
Расстилающуюся вокруг Подковы холмистую равнину я отмел сразу по многим причинам. Для начала, равнина слишком далеко от форта, и подкравшимся шурдам стоит лишь отсечь людей от входа в спасительное ущелье, чтобы лишить их шанса на спасение. К тому же я все еще очень живо помнил огромную земляную воронку, равнодушно пережевывающую все на своем пути. Пройдет такой водоворот по вспаханному и засеянному полю — и все затраченные усилия пойдут насмарку. Если люди еще смогут уйти с пути этого неспешно ползущего порождения древней магии, то пшеничное поле отодвинуть не удастся.
Ведущее к форту ущелье помимо того, что завалено многочисленными каменными глыбами, еще и окружено высоким скалами, надежно препятствующими солнечным лучам. Опять же, шурды будут более чем рады запалить колосящуюся пшеницу. И самим себе удовольствие доставят, и нам вред принесут.
Еще больше меня волновали погодные условия. Как мы уже успели выяснить на своей шкуре, осень здесь богата проливными дождями, а зима — обильными снегопадами. Но как дело обстоит жарким летом, я не знал. Потерять урожай из-за банальной засухи — в Диких Землях это даже смешно. Запасов семян и зерна у нас только на одну попытку, и распорядиться ими следовало с умом. Радовало только одно — от меня требовалось лишь выбрать подходящее для посева место и обеспечить его безопасность, остальное сделают мои люди, куда более опытные в крестьянских делах.
По своему обыкновению, поздними вечерами, за час до того, как отойти ко сну, я уединялся в своем отгороженному углу и записывал на бумагу наметки будущих планов, обрывки воспоминаний или сновидений. Каждый раз, как я тянулся пером к чернильнице, то натыкался взглядом на брошенный в углу стола увесистый кошель, туго набитый серебряными и золотыми монетами — все то, что мы обнаружили во время наших вылазок и странствий по Диким Землям. Я окунал заточенное перо в чернильницу, и при этом меня разбирал горький смех — по ту сторону Пограничной Стены я мог бы купить на это золото столько зерна и скота, что нам хватило бы на долгие годы. Насмешка судьбы — обычно все бывает в точности до наоборот.
Пока я размышлял о будущем, при помощи спущенной веревки плавно поднялись мешки с инструментами, несколько бревен и самолично мастер Древин, чтобы осмотреться на месте. Из всего этого следовало, что сегодня я на вершину Подковы не попаду, поэтому нечего здесь сидеть — разговор с Рикаром натолкнул меня на мысль позаниматься над моим даром крепителя. За все прошедшие недели я не продвинулся в магическом искусстве ни на шаг — зачарованные благодаря слепой случайности кружка и доспехи Рикара я за успех не считал.
Тяжело поднявшись с бревна, я окликнул Рикара, и мы пошли к спускающейся со стены лестнице. Рикар направлялся в кладовую, чтобы подготовить имеющиеся у нас кузнечные инструменты и разобрать сваленные грудой обломки доспехов. Я же собирался наскоро перекусить и рассортировать все найденные бумаги и карты — все эти свитки, сложенные листы пергамента, книги и просто отдельные листы исписанной бумаги уже не помещались в мою кожаную сумку для бумаг. Вот этим делом я и займусь. Возможно, в этих бумагах есть что-то важное — если не для меня, то для самого кукловода лорда Ван Ферсис. А как разберусь с этим наследством покойного барона, то постараюсь выкроить часок для занятий магическим даром крепителя.
