лучше помалкивать. Ни к чему лишний раз волновать людей. А я, пожалуй, пойду, — надо бы церквушку проверить.
— Хорошо, святой отец, — кивнул я. — Да и мне пора заняться делами. Рикар, пошли со мной, посмотрим, как гномы будут на скалу взбираться. Не ровен час сорвется кто.
Рикар с готовностью согласился, и мы направились к выходу из моего угла. Напоследок я бросил взгляд на пульсирующую у кровати сферу и напомнил себе, что пора бы научиться видеть магические потоки и хоть немного заняться своим даром крепителя — применений для такого таланта множество.
Пока я разглагольствовал перед немногочисленными слушателями, Древин времени зря не терял и уже подготовил все необходимое снаряжение для подъема на вершину Подковы. Койн в свою очередь озаботился отобрать самых ловких гномов — если такое сравнение вообще можно применить к коротконогим и массивным подземным жителям. Когда мы с Рикаром поднялись на стену, все уже было готово. Ждали только меня, чтобы я дал отмашку.
Коротко переговорив с лидером гномов и со старшим братом-каменщиком, я удостоверился в полной готовности и кивнул ожидающим команды гномам. Сам я примостился на толстом заснеженном бревне и приготовился наблюдать, как гномы будут преодолевать отвесную скалу.
В чем-то отец Флатис все же прав — намного приятней сидеть внизу и, прихлебывая горячий отвар, наблюдать, как выполняются твои приказы, чем карабкаться самому, цепляясь за малейшие уступы и трещины. Хотя если бы я изъявил желание принять непосредственное участие в подъеме на скалу, то, думаю, Рикар плюнул бы на клятву крови и попросту прибил бы меня, чтобы наконец успокоить неугомонного господина.
Упомянутый здоровяк, кряхтя, устроился рядом и, с интересом повертев головой по сторонам, сразу же обнаружил непорядок и во всю силу своих легких рявкнул на тройку засмотревшихся на гномов часовых:
— А вы чего глаза вытаращили? За ущельем кто наблюдать будет? А?!
Часовые мгновенно испарились, а удовлетворенный здоровяк внимательно осмотрел троих готовящихся к подъему гномов, оценил на глазок высоту стены и буркнул:
— Ох, переломают они себе все кости!
— Не думаю, — покачал я головой. — Похоже, гномы знают, что делают. Ты не забывай, мы привыкли ходить по ровной земле, а лучше, если под ногами стелется утоптанная дорога, тогда как гномы с рождения прыгают по таким вот каменюгам. Помнишь, как мы пробирались по затопленному коридору? Люди постоянно оскальзывались, проваливались в скрытые водой трещины — как вспомню, так дрожь берет.
— Дык камень же скользкий! — возразил здоровяк. — Как тут не оскользнуться? Да и не видишь, куда ногу ставишь!
— Вот! А ты видел, чтобы хоть один гном на камне поскользнулся или в трещину вступил?
Немного подумав, Рикар озадаченно ответил:
— Нет, господин. Все коротышки как по полю ровному шли. Даже не запыхались.
— То-то и оно, — усмехнулся я. — Для них такие вот коридоры и пещеры получше любой вымощенной дороги будут. Зато на поверхности гномы, словно дети малые — то в сугроб провалятся, то в кустарнике намертво запутаются… Каждому свое, Рикар…
Вскоре гномы приступили к подъему. Произошло это настолько буднично, что я даже огорчился — нам самим скала не давалась, а гномы, не особенно задумываясь и прикидывая, попросту подошли к крутой скале и начали спокойно подниматься, при этом весело переговариваясь на своем языке. Завистливо смотря, как споро коротышки поднимаются по гладкому камню и уже преодолели десяток метров, я толкнул Рикара в плечо и повторил:
— Каждому свое, Рикар.
В первый раз я смог в деталях разглядеть, как именно гномы поднимаются по скале. Не знаю, что думали остальные, но у меня сложилось полное впечатление, что гномы словно прилипли к отвесной стене и никакая сила их не оторвет. Коротышки цеплялись за камень буквально всеми частями тела. Сплошным дождем вниз летели куски льда и хлопья снега, сбиваемые гномами на своем пути.
— Ну, до того места и Лени добрался, — не сдавался здоровяк, не отрывая глаз от скалолазов. — Даже чуть повыше!
— Ну да! — рассмеялся я. — Забрался… на свою голову…
— Но ведь забрался же!
— Рикар, лучше молчи! Я как вспомню, как Лени вниз летел, так опять на тебя злость поднимается!
— Чего тут злиться-то, господин? — удивился здоровяк. — Дело прошлое…
— Вот и не вороши прошлое, — фыркнул я. — Лучше делом займись. Ты гномов вооружил?
— Было бы чем вооружать, господин! Мечи им не нравятся, топоры кривые, арбалеты слишком длинные! Все не так! С грехом пополам всучил им три секиры с двойным лезвием, так они еще рожами недовольно крутят!
— Их можно понять, — задумался я. — Все наше оружие рассчитано на человеческую ладонь и рост. Рукояти топоров и секир еще можно обрезать по росту, но с мечами такой номер не пройдет. Про арбалеты и говорить не стоит — их вообще, считай, нет. Арбалетные болты, опять же, в недостатке — в прошлый штурм почти весь запас попереломали о головы ниргалов. Что с доспехами?
— Та же история, господин, — расстроено махнул рукой здоровяк. — Слишком большие. А доспешных дел мастера у нас нет! Да и не дам я броню портить!
— Оно и не требуется, — сказал я. — У нас же полно доспехов от ниргалов. Обрывки кольчуги, пластины брони, наручи, шлемы — неужто не сможем десяток доспехов справить?
— Так-то оно так, господин, — зачесал в бороде Рикар. — Кузница нужна. Пара молотов и кузнечных клещей у нас найдется, а вот с наковальней беда. Угля, опять же, нету. Хотя этот вопрос лучше с гномами обсудить. Они, почитай, только этим делом и живут издавна — руду копают, оружие и доспехи выковывают для продажи. Вот, взгляните, господин, — здоровяк высвободил свой громадный топор и сунул мне под нос. — Гномья работа. Как от отца вашего наградные получил, так сразу в гномий квартал и побежал, что на окраине столицы расположен. Знал бы я, что наш отряд последние деньки доживает… так, может, и не тратился бы…
— Видать, мой отец платил наемникам неплохие деньги, — удивленно хмыкнул я, пристально изучая лезвие топора. — Не каждый воин может позволить себе оружие, вышедшее из рук подгорного народа.
— Отец ваш хоть и щедрым был человеком, но не расточительным, — хохотнул здоровяк и пояснил: — Это деньги за тот памятный бой, когда мы удерживали императорский дворец от войск бунтующих дворян. После той битвы от нашего отряда меньше половины осталось. Та еще бойня была. Когда стало ясно, что король усидел на троне, то он на радостях всех золотом осыпал. Так я и разбогател нежданно. Первым делом к знакомому гному-оружейнику кинулся и заказ сделал. А как вернулся в расположение отряда, мне отец ваш дворянский патент показывает, все честь по чести — позолота, печати, бумага особая… и говорит: «Все, дружище Рикар. Повоевали и хватит». Ох и расстроился я тогда — золотишко-то гному уже отдал! А гномы до золота жадные. Ежели в руки им что попало, то обратно не допросишься!
— Говори потише! — прошипел я, косясь на Койна, стоявшего от нас в двух шагах и оживленно переговаривающегося с братьями-каменщиками.
— А что я такого сказал? — удивился Рикар. — Да про это все знают! Золото они страсть как любят! Да и от драгоценных каменьев морды не воротят!
— Все равно потише! Ты с годами как старая бабка становишься — либо про мою женитьбу твердишь, либо сплетни распускаешь!
— О! — воскликнул Рикар, пропустивший мой укор мимо ушей. — Господин, помните, вы сказали, чтобы я молчал о женитьбе до нашего возвращения домой? Мы вернулись!
— Рикар, я тебя когда-нибудь прибью!
— Да… ваш батюшка тоже это постоянно говорил, — вздохнул Рикар. — Все повесить грозился… Уже молчу, господин.
— Вот и ладно, — буркнул я, невольно улыбаясь. Скорее несокрушимый гранит разлетится в пыль, чем здоровяк отступится от вбитой в голову мысли.
