— По пути к месту будущего поселения барон решил развеяться и не нашел ничего лучшего, чем выпить пару бутылок вина и отправиться поохотиться на оленя, — продолжил я. — Оленя он не нашел, зато навстречу попался огромный лесной кабан, который порвал обоих охотников. На этом витке событий про прежнего барона можно забыть — вместо него появился я. Именно я открыл глаза, когда еще лежал на залитой собственной кровью траве, именно меня выхаживали почтенный отец Флатис и верный Рикар. Я уверен, что моему появлению на свет немало поспособствовала глубокая рана на бедре — сам того не ведая, кабан клыками зацепил скрытую в мышцах сферу и что-то повредил. Возможно, на время прервался приток энергии к наложенному заклинанию, и это вызвало сбой схемы и частичное разрушение магии.
Заметив изумленно вытаращенные на меня глаза, я в сердцах сплюнул и пояснил попроще:
— Кабан повредил сферу, заклинание на время сдохло, и в голове барона появился я, заставив прежнего Кориса Ван Исер потесниться на задворки! Теперь понятно?!
— Господин… но ведь это получается, что вы — это не вы?! — путано выдавил из себя Рикар. — То есть вы, но не совсем вы?!
— Вы, не вы, — буркнул я. — Похоже, что именно так. Я не барон Корис Ван Исер! И никогда им не был! Рикар, только не надо делать вид, что все это время ты считал меня просто потерявшим память! Иначе ты не стал бы проверять клятву крови в действии!
— Но ведь клятва крови действует! — уцепился за мои слова здоровяк. — Действует!
— Действует, — согласился я. — Я тоже долго думал над этим. Все просто — само название клятвы говорит об этом. Клятва крови — вы давали присягу на вечную верность не рассудку, а самой крови, которую я получил по наследству от первого барона из рода Ван Исер. В моей голове может поселиться хоть сам владыка преисподней, но от этого связывающие вас узы не станут менее прочными.
— Тьфу на тебя! — рявкнул отец Флатис, поспешно сотворяя священный знак. — Думай, что говоришь, и не поминай имена низвергнутых! А вообще — да давно уже всем понятно, что между старым Корисом и тобой столько же общего, сколько между брехливой дворовой собакой и диким волком. Думаешь, люди слепы и могут поверить, что один удар кабана может превратить придурковатого юнца в умудренного правителя?
— Святой отец! — укоризненно воскликнул Рикар. — Как можно!
— Можно! Ты сам первый усомнился! Сам ко мне подошел и сомнениями поделился! Или мне слова твоей исповеди напомнить? — возмутился священник. — Как ты мне в своих сомнениях и терзаниях душевных каялся, как с топором на господина кидался?
— Святой отец! — вновь возопил здоровяк, старательно отворачивая от меня взгляд. — А как же тайна исповеди?!
— Вот и не доводи меня до греха! — грозно ответил отец Флатис. — Тоже мне, агнец наивный нашелся! Еще скажи, что первый раз подобные речи слышишь!
— Та-а-ак, — удивленно протянул я. — Нет, о ходящих по поселению сплетнях я, конечно, слышал… И много таких, кто решил исповедаться и раздумьями своими поделиться?
— Ткни пальцем в любого, не ошибешься, — усмехнулся священник. — А как ты думал? Как отец твой преставился, так ты и куролесить начал. Натерпелись от тебя люди страху и поборов. А тут как подменили разом — заботливым стал, о людях печешься, хмельного в рот не берешь, у Тезки до сих пор пара фляг для тебя приберегается…
— Про телеса девичьи позабыл, — поспешно добавил Рикар. — Даже и взглядом не ласкает! А ведь я и травки особые предлагал! Враз интерес к энтому делу просыпается!
— Что за травки такие? — живо заинтересовался отец Флатис.
— Рикар! Хватит про телеса девичьи твердить! — взорвался я. — И про травки свои особые! Всему свое время! А вам, святой отец, и постыдиться надо — вся голова седая, а все туда же! Про духовный сан вспомните!
— Да я же не для себя! — взвился священник. — Как тебе это в голову пришло?! Ежели те травки хворь мужскую излечивают, то грех не знать! Знал бы ты, сколько семей из-за подобных хворей рушится! Женщина без ласки смурой ходит, брошенной себя чувствует!
— О-о! — в отчаянии застонал я. — Хватит с меня! Либо вы сейчас оба идете отсюда прочь и в другом месте обсуждаете свои травки, либо помогаете мне разобраться со всей этой запутанной историей!
Священник неохотно затих, равно как и здоровяк. Убедившись, что они готовы слушать дальше, я перешел к самой важной области моих догадок:
— Я не знаю, что за заклинание на мне висит, но оно, несомненно, связано с моим новым «я». Иначе откуда бы мне появиться? О целях лорда Ван Ферсис мы можем только догадываться, но вот насчет магической сферы я почти уверен — именно она поддерживает мое существование. Вопрос в том, что именно произойдет, когда сфера прекратит подпитывать заклинание.
В моей клетушке повисло тягостное молчание. Оно и понятно.
— Ладно. Я сам продолжу — если сферу извлечь из моего тела, то заклинание рассеется, и тогда я нынешний вернусь туда, откуда пришел, а старый Корис вновь проснется. Правильно?
— Не все так просто, сын мой, — хмуро ответил отец Флатис, внимательно вглядываясь в меня. — Не все так просто. Я вижу, что сфера неразрывно связана с твоим телом потоками магии. Все переплетено, подобно паутине. Когда ты научишься видеть разлитую вокруг нас магию, то поймешь, о чем речь.
— И что?
— А то, что оплетающее тебя заклинание уже изменилось. Нарушена его первоначальная вязь. Даже ректор Магической Академии не сможет угадать, что именно произойдет при его разрушении.
— И что может произойти? — спросил я, поглаживая старый шрам на бедре — где-то там скрывалась шипастая сфера, напитанная энергией.
— Все что угодно! — всплеснул руками святой отец. — Представь себе катящуюся с крутого холма тяжело нагруженную телегу без лошадей. Впереди виднеется раздваивающаяся дорога. Расхлябанная телега мчит себе вперед, дребезжа осями и подпрыгивая на ямах. А теперь подумай, что случится, если у телеги внезапно отлетит одно колесо. На такой скорости она может и не заметить потери одного колеса, благополучно доберется до развилки дорог и слепо выберет свой поворот. Может, повозка просто замедлит свой бег и остановится, а может, и разлетится на мелкие куски или вообще перевернется вверх дном. Или свернет совсем не туда! Сойдет с дороги и помчится по нетореной тропе!
Высказавшись, отец Флатис замолк, а я занялся обдумыванием его путаного объяснения. Получается, что если я уберу сферу, то развитие дальнейших событий невозможно предугадать. Возможно, все останется как есть — в том случае, если заклинание уже необратимо изменило мою сущность и навсегда привязало меня к телу барона. Еще один вариант — мое тело умрет, не выдержав распада заклинания. К тому же священник говорил о развилке дорог, тогда, как мне кажется, впереди лежит как минимум сразу три открытых пути: я сам, сущность барона Кориса Ван Исер и неизвестный Защитник Твердыни. И это еще большой вопрос, куда именно свернет рассыпающаяся на части телега, в роли которой выступает мое тело. И последний вариант развития событий — оставшееся на время бесхозным тело может занять кто-либо еще — например, давно умерший, но все еще блуждающий призрак, выходец из темного мира… Как говорится, свято место пусто не бывает.
— Я понял, святой отец, лучше и вовсе не трогать эту телегу. Пусть себе мчит дальше.
— Да, сын мой, — подтвердил сухонький отец Флатис. — Пусть все остается так, как есть.
— Пусть, — послушно кивнул я.
У моего послушания была веская причина — умирать мне не хотелось. Хоть я и занял чужое тело практически без спросу, но дела это не меняло — уходить в небытие я не желал. Особенно если сопоставить все то, что я знал о характере истинного барона Ван Исер. Стоит ему вернуться, и тогда участь поселения будет более чем незавидной.
— Остаются только две неразрешимые загадки, — задумчиво произнес священник. — Что за заклинание наложил на тебя проклятый некромант, и самое главное — кто ты такой?
— На оба вопроса я не знаю ответов, — покачал я головой.
— Вы — наш господин, барон Корис Ван Исер, — буркнул здоровяк. — И никак иначе!
Спорить я не стал и лишь повторил:
— Я не знаю, кто я такой.
— Придет время, сын мой, и мы все узнаем, — заверил меня священник. — Думаю, о нашем разговоре
