которая находилась в Аптекарском квартале. Девочка завернула в третий корпус. Немного выждав, Адзисава зашел в приемное отделение и спросил, в какой палате лежит Митико Ямада. Да, девушка была здесь. В третьем корпусе располагалось гинекологическое отделение. Ну конечно, подумал Адзисава, какой там аппендицит. Он вспомнил, как тяжело, еле переставляя ноги, ходила Митико. Очевидно, после изнасилования она забеременела — тогда понятно, почему мать лгала насчет аппендицита и скрывала название больницы.
Довольно скоро сестра Митико спустилась вниз — видимо, она только отдала корзинку с фруктами. Адзисава заколебался. Что ему может дать посещение Митико? Вряд ли она назовет своих обидчиков. Она, наверное, и родителям-то не сказала, кто они. А сестренке? Скорее всего, тоже нет. Хотя, помнится, когда Адзисава сказал, что девочке грозит та же участь, Митико не на шутку испугалась. Не значит ли это, что подонки, изнасиловавшие старшую сестру, и на самом деле начали крутиться около младшей?
Кто знает, может быть, Митико легче было открыться не родителям, а сестре, ведь разница в возрасте у них не так уж велика.
Адзисава принял решение и быстро нагнал школьницу.
— Ямада-сан! — позвал он.
Девочка удивленно обернулась. Лицо у нее было доброе, по-детски припухлое.
— Вы ведь сестра Митико?
— Да, — недоуменно, но без малейшего испуга взглянула на него девочка. Она, кажется, не успела рассмотреть Адзисава во время их мимолетной встречи на пороге своего дома и теперь не узнала его.
— Мое имя Адзисава, я знакомый Митико-сан.
— A-а, вы — Адзисава? — Она с любопытством оглядела его.
— Слышали обо мне?
— Да, Митико рассказывала. У вас невесту убили, да?
— Она вам и это сказала?
— Да, я знаю, что вы разыскиваете убийц. Фрукты тоже вы принесли, точно? Митико так и сказала, что это вы.
Девочка испытующе взглянула ему в глаза.
— Вы знаете, кто напал на вашу сестру? — с надеждой спросил Адзисава. Наконец-то ему встретился человек, не увиливающий от ответов!
— Не знаю. Сколько раз я ее спрашивала, а она все молчит.
Увы, его радость была преждевременной.
— Она только сказала, что вашу невесту убили те же самые люди.
— Почему же тогда она их покрывает?!
— Боится. Они ей угрожают.
— А почему она не обращается в полицию?
— Ну да, чтобы весь город узнал о ее позоре? Она говорит, что скорее умрет. Но я, ух, как я их ненавижу, этих мерзавцев! — вдруг яростно крикнула сестренка Митико. Круглое, невинное личико, кажется, было обманчиво — характером девочку бог но обидел.
— Я их тоже ненавижу. И в полицию тоже обращаться не собираюсь. Я давно ищу убийц, и след вывел меня на вашу сестру. Она знает их, но молчит. А ведь это из-за них она лежит сейчас на больничной койке. Так или нет?
— Да, у нее внематочная беременность. Увезли на «скорой», чуть не умерла!
Вряд ли эта девушка, еще почти ребенок, толком представляет себе, что такое внематочная беременность, с невеселой усмешкой подумал Адзисава.
— И все равно ни слова о том, кто это сделал?
— Да уж я сколько раз ей говорила: «Они тебя чуть до смерти не довели, а ты их выдать боишься». Уперлась — и ни в какую. Мне иногда начинает казаться, что она их вроде как оберегает.
— Оберегает?
— Ага. Наверно, они пригрозили, что расправятся с ее родными, вот она и боится.
— Скажите, а вы никого подозрительного не видели? Ну, кого-нибудь, кто мог быть из той компании.
— Только один раз.
— Так я и знал! — вскричал Адзисава.
— Да и то не видела, а только слышала. Однажды зазвонил телефон, я сняла трубку и услышала незнакомый мужской голос. Я потом подумала, что, может, это был кто-то из тех гадов.
— Что он сказал?
— Сначала он принял меня за Митико, но она тут же отняла у меня трубку. Я видела, что ей неудобно при мне разговаривать, ну и ушла. Так и не знаю, о чем они говорили.
— А почему вы думаете, что это звонил один из преступников?
— Не знаю. Голос у него был какой-то гнусный, и потом, он так грубо со мной заговорил. Митико никогда раньше не звонили подобные типы. И вид у нее был такой, словно он над ней власть имеет.
«Конечно, имеет, он ее и насиловал. Только ему мало показалось, захотел девушку окончательно к рукам прибрать». Адзисава спросил:
— Было что-нибудь еще, что привлекло ваше внимание во время разговора?
— На том конце провода грохотала какая-то дикая музыка и трещали моторы.
— Моторы?! — насторожился Адзисава.
— Да, он звонил из какого-то очень шумного места, поэтому, наверное, и спутал меня с Митико. Там слышались еще чьи-то голоса, и я разобрала очень странную фразу.
— Какую?
— Что-то такое про огурец. Кажется, «катать огурец».
— «Катать огурец»?! — воскликнул Адзисава так громко, что девочка вздрогнула. — Извините, что испугал вас, но вы не ошиблись? Там действительно сказали…
— Ну да. Я очень хорошо запомнила — такое чудное выражение.
Выходит, он не ошибся! Преступник, несомненно, звонил из «Шлема», того самого бара, где собираются «Бешеные псы». Все ясно — убийц надо искать там. Кто-то из членов банды убил Томоко и изнасиловал Митико. И нападение в парке тоже было не случайным. Хотя, кто знает? Оправдывая свое название, «Бешеные псы» могли наброситься на него и Ёрико просто так, не преследуя никаких тайных целей.
— Что это с вами? — с беспокойством спросила девочка, озадаченная неожиданным молчанием собеседника.
— Нет-нет, ничего. Быть может, я знаю, где искать преступников.
— Правда?!
— Да, вы мне очень помогли. Если узнаете что-нибудь новое, непременно мне позвоните. Вот, держите. — И Адзисава протянул сестре Митико свою визитную карточку. Та церемонно поклонилась и представилась:
— А меня зовут Норико. Норико Ямада. И я буду очень рада, если смогу еще чем-нибудь вам помочь.
— Спасибо. Может быть, преступники будут охотиться за вами, так что не выходите на улицу ночью и не гуляйте в безлюдных местах.
Наконец-то после длительной борьбы в одиночку у Адзисава снова появился союзник.
Адзисава снова зачастил в «Шлем». Он обходил всех парней подряд и спрашивал, не знают ли они Митико Ямада, что работает билетершей в «Синема». Его интересовало, как будет реагировать каждый из «псов», но все равнодушно пожимали плечами и отвечали, что такую не знают. Некоторые, правда, с вызовом спрашивали:
— Чего это ты, дядя, тут ходишь, выспрашиваешь?
Но Адзисава ждал не такой реакции, а потому миролюбиво отвечал:
