— Да ищу одну знакомую. Мне говорили, что она тут бывает.
— Не, не слыхали про такую, — отвечали ему. — А чего у тебя с ней?
— Просто знакомая.
— Ха! Знакомая! Заливай, заливай, — гоготали парни. — Мотал бы ты отсюда, дядя, больно часто тут крутишься. Ты часом не легаш?
— Кто? Я? Господь с вами, ребята, — смеялся Адзисава.
Парни окружали его гурьбой, угрожали разорвать на части, если он из полиции, и тогда Адзисава показывал им свою визитную карточку.
— Страховой агент? — удивлялись «псы». — А какого хрена тебе тут надо?
— То есть как? Вы же мотоциклисты, отчего бы вам не застраховаться? Застрахуешься — и гоняй себе на здоровье, ничего не страшно.
Каждый раз такая стычка заканчивалась громким хохотом и кто-нибудь из парней, вволю насмеявшись, говорил:
— Попусту время тратишь. Не станет никто из наших страховаться — придумал тоже.
Первые два дня расспросов ничего не дали, однако на третий день, вечером, когда Адзисава возвращался домой, неподалеку от того места, где убили Томоко, чей-то голос окликнул его из темноты:
— Господин Адзисава, если не ошибаюсь?
Он вгляделся во мрак и увидел в тени деревьев несколько темных фигур.
— Да, это я.
В глаза ему ударил яркий свет, уши заложило от бешеного рева моторов; на дорогу вылетело стальное чудище, несясь прямо на Адзисава. Он едва успел отскочить в сторону, а на него мчался уже второй мотоцикл, за ним — третий. Вот они — убийцы! Они устроили ему засаду!
Три мощных машины поочередно атаковали беззащитного пешехода, стремясь сбить его с ног. Если тогда, в парке, была хоть и жестокая, опасная, но игра, то теперь Адзисава знал: у этих намерения самые серьезные.
«Бешеные псы» на полной скорости мчались прямо на него, а промахнувшись, тут же разворачивались, чтобы не дать ему скрыться в зарослях. Прохожих в этот поздний час не было, да и вряд ли Адзисава дождался бы от них помощи.
Вот он оказался зажат с трех сторон, деваться было некуда. Свет фар слепил ему глаза, и лиц седоков рассмотреть он не мог. Рев моторов стал чуть тише, и один из мотоциклистов крикнул:
— Зачем тебе понадобилась Митико Ямада?
— Я же говорил, она — моя знакомая!
Эти трое убили Томоко. Они хорошо знают окрестности, именно здесь подстерегли они девушку. Не случайно и ему преступники устроили засаду в тех же самых зарослях.
— Откуда ты ее знаешь?
— Мы с ней друзья.
— Врешь! Чего тебе от нас надо?
— От вас? Ничего! Разве что застраховаться желаете?
Адзисава нарочно тянул время, лихорадочно соображая, как ему быть. Он так долго шел по следу — и вот наконец убийцы перед ним. Такой случай упускать было нельзя.
— Если хочешь жить, — пригрозил мотоциклист, — оставь Митико в покое.
— Это еще почему?
— Потому что я так сказал. И в «Шлеме» чтоб тебя больше не было. Такой падали, как ты, там делать нечего.
Адзисава с трудом сдерживал готовые сорваться слова о том, что он знает, кто убил Томоко. Если бы «псам» стало известно, что он разыскивает не обидчиков Митико Ямада, а убийц Томоко Оти, они бы не задумываясь прикончили его прямо сейчас.
Ему помог случай. Издалека донесся вой сирены — то ли патрульная машина мчалась куда-то по вызову, то ли кто-то все же видел, как рокеры напали на прохожего, и позвонил в полицию.
Звук сирены спугнул «псов». Они взревели моторами своих мотоциклов и крутанули ручки газа.
Этого момента и ждал Адзисава. Когда второй мотоцикл проносился мимо, он взмахнул рукой — что- то сверкнуло змейкой в свете фар, завизжали спицы переднего колеса, и машина полетела кувырком. Ездока выбросило из седла и отшвырнуло метров на пять в сторону. С глухим стуком он ударился головой о мостовую и застыл в неподвижности. Третий мотоциклист, не успев свернуть, налетел на распростертое тело. Его машина тоже накренилась набок, но каким-то чудом выпрямилась и с бешеной скоростью унеслась следом за первым мотоциклом. Дорога опустела — на ней осталось лишь недвижное тело в черном.
Адзисава подбежал к нему и увидел, что рокер жив, но лежит без сознания.
Рядом затормозил полицейский автомобиль.
— Что случилось? — крикнули оттуда. — Мы приехали по вызову. Кто-то сообщил, что хулиганы на мотоциклах напали на прохожего.
Из машины, опасливо озираясь по сторонам, вылез полицейский.
— Все в порядке. Услышав сирену, они смылись. Один со страху не удержался в седле и, кажется, здорово расшибся.
Пострадавшего доставили в городскую больницу. Это был семнадцатилетний школьник по имени Сюндзи Кадзами. Кроме травмы головы, у него обнаружили перелом правой ключицы. Удар головой о мостовую был силен, и врачи не стали торопиться с диагнозом.
Родители парня, услышав о несчастье, немедленно приехали в больницу. Сюндзи Кадзами был из весьма состоятельной семьи, его отец владел известной в городе стоматологической лечебницей.
Обливаясь слезами, мать причитала:
— Он у нас младший, потому, видно, и вырос такой балованный. Все ему покупали, ни в чем не отказывали, и вот что получилось! Когда он стал мотоцикл требовать, уж как я не хотела, как не хотела! Ох, стыд какой — напал на человека! Сам виноват, что разбился!
Впрочем, жизнь юнца была вне опасности. Адзисава не выказывал чрезмерного возмущения совершенным на него нападением, поехал вместе со «скорой» в больницу, и мать Кадзами, потрясенная таким великодушием, беспрерывно то благодарила его, то рассыпалась в извинениях.
— Ничего, ничего, — заступался он за ее сына, — Я сам виноват. Не надо было среди ночи таскаться по улице в одиночку, ввел ребят в искушение. Я же понимаю — такой у них сейчас трудный возраст. Вы уж не наказывайте его слишком строго.
Родители Кадзами были просто очарованы. Адзисава даже получил разрешение навещать их сына в любое время.
Видя этого посетителя, Кадзами каждый раз начинал дрожать от ужаса, но родители относили такую реакцию на счет чрезмерной мнительности своего сына.
— Ну что ты, что ты, — увещевала его мать. — Это же не человек, а золото. Вы с приятелями его чуть не раздавили, а он каждый день приходит, беспокоится о тебе. Постыдился бы.
Парень не мог объяснить матери истинную причину своего страха и только жалобно повторял:
— Мамочка, этот тип меня убьет! Скажи, чтоб его сюда не пускали!
Сам он не мог даже пошевелиться — его грудь была закована в гипс.
— Что ты несешь?! — возмущалась мать. — Это ты его чуть не убил!
— Ну хотя бы переведите меня в общую палату!
— Дурачок, здесь же тебе спокойнее, одному.
— Я знаю, он меня ненавидит за то, что мы над ним так подшутили! Он мне отомстит!
— Ты же был там не один!
— Но здесь-то я один. И я даже с кровати встать не могу!
Кадзами панически боялся, что Адзисава расправится с ним, когда в палате не будет ни родителей,
