разойтись, им вдруг попался труп зарубленной кем-то собаки. Адзисава вспомнил, что в лесу он не один, где-то здесь бродят его товарищи. Он не сомневался, что пса убил кто-то из них. Когда Адзисава представил, что может произойти, если Мисако наткнется на одного из головорезов «Группы Цукуба», ему стало не по себе. Парни, должно быть, от голода и лишений совсем утратили человеческий облик, они способны на все. Ведь он и сам только что был готов силой вырвать у незнакомой девушки пищу. Да к тому же она такая красавица. Нет, ни в коем случае нельзя допустить, чтобы она бродила по лесу одна.
Адзисава объяснил Мисако, что идут учения, и посоветовал ей на пару дней прервать поход, переждать в деревне, пока отряд особого назначения не уберется из этих мест.
Мисако послушалась его и повернула назад, в поселок. Они уже расстались, а Адзисава все видел перед собой ее прекрасное лицо. Девушка представлялась ему сказочной лесной нимфой, спасшей его от мук голода и звериной тоски. Ему уже не терпелось увидеть ее вновь. Обязательно разыщу ее, пообещал он себе.
На душе у него все же было неспокойно, он жалел, что не проводил Мисако до самых домов, — вдруг кто-то из озверевших «коммандос» напал на нее по дороге? Не в силах унять тревогу, Адзисава развернулся и побежал по тропе назад. В конце концов, думал он, есть лишний повод снова увидеть ее.
В поселке он застал страшную картину. Один из крестьян, очевидно охваченный припадком безумия, напал на своих односельчан и теперь добивал последнего из них. Адзисава не знал, чем было вызвано помешательство этого мужчины, который прежде всего расправился с собственной семьей, а потом убил и остальных деревенских.
Все было уже кончено — повсюду валялись трупы, погибла и несчастная Мисако, оказавшаяся на месте трагедии по воле случая.
Адзисава смотрел на следы побоища и не верил собственным глазам. Внезапно одно из неподвижных тел зашевелилось. Это была маленькая девочка. Увидев безумца с окровавленным топором, ребенок упал в обморок, и тот ее не тронул. Теперь же, заметив, что девочка жива, мужчина кинулся к ней, явно намереваясь убить и ее. Тут и вмешался Адзисава, заслонив собою ребенка. Появление незнакомца привело сумасшедшего в еще большее исступление, он бросился на чужака с топором. У Адзисава не оставалось выбора: он должен был или убить маньяка, или погибнуть сам, а мысль о том, что Мисако пала от руки этого чудовища, придала ему решимости.
Долгое блуждание по лесу изнурило его до предела, спасти могло только мастерское владение приемами рукопашного боя. Схватка с безумцем была долгой и яростной, но в конце концов молодость и профессиональная выучка победили. Адзисава сумел вырвать у сумасшедшего топор и уже хотел нанести смертельный удар, но тут девочка вцепилась в него с криком: «Не надо!» Ему было не до нее, он оттолкнул ребенка и несколькими ударами убил маньяка. В тот самый миг Ёрико и лишилась памяти, ведь человека, который в припадке буйства вырезал поселок Фудо, звали Сонъити Нагаи, это был ее отец. Смерть отца довершила цепь страшных событий, которые оказались не под силу рассудку ребенка, — перед этим на глазах Ёрико погибли мать и сестра.
Пса в лесу тоже зарубил Сонъити Нагаи, зарубил за то, что тот укусил его за палец. Экспертиза не обратила внимания на отсутствие ногтя на среднем пальце правой руки убитого крестьянина, поскольку труп вообще был сильно поврежден бродячими собаками, сбежавшимися со всей округи на запах крови. Очевидно, убивая в лесу пса, Сонъити уже был не в себе.
Итак, в заваленном трупами поселке в живых остались двое — ребенок и Адзисава. Девочка льнула к нему; хоть поначалу Адзисава и гнал ее от себя, она упорно шла за своим спасителем, и он подумал, что все равно бросать ее здесь нельзя: одичавшие собаки уже потянулись к домам из леса, они могли, озверев от крови, загрызть ребенка.
Адзисава решил отвести девочку в какую-нибудь деревню, но, ошеломленный и подавленный всем случившимся, скоро сбился с дороги. Несколько дней они бродили вдвоем по диким горам, пока наконец как-то ночью не вышли к незнакомому поселку. Оставив уснувшую девочку возле одного из домов, Адзисава дальше отправился один.
Он понимал, что весть о трагедии, произошедшей в маленькой горной деревушке, наверняка уже прогремела на всю страну. Появись он вдвоем с Ёрико, и на него неизбежно пало бы подозрение в преступлении — вряд ли полиция поверила бы его рассказу.
К тому же выплыла бы наружу информация о тайных учениях «Группы Цукуба», а она была совершенно секретной.
Адзисава поспешил к условленному месту сбора и там доложил начальству о происшествии. Командование оказалось перед весьма сложной проблемой: все улики говорили, что убийцей, вероятнее всего, был сам Адзисава. Во всяком случае, к такому выводу наверняка пришло бы следствие, стань эта история достоянием гласности. Генералам уже мерещились броские газетные заголовки типа: «Японское Сонгми!!» Такой оборот дела мог доставить Силам самообороны массу неприятностей.
К счастью, об участии Адзисава в деле никто не подозревал, поэтому командование решило сохранить все в тайне. Пусть резня в Фудо никоим образом не будет связана с армией. Итак, никакой Адзисава в районе Фудо не был, да и никаких секретных учений вообще не проводилось. Начальство постановило предать дело забвению.
Однако Адзисава забыть тот страшный день не смог, лицо Мисако стояло у него перед глазами день и ночь. Если бы он не посоветовал ей тогда вернуться в поселок, она бы осталась жива!
И еще он все время вспоминал, как Ёрико вцепилась в него ручонками и крикнула: «Не надо!», а он оттолкнул ее и все-таки убил несчастного безумца, пусть в целях самообороны. От удара кровь брызнула девочке в лицо. Это он, Адзисава, виноват в том, что Ёрико повредилась в рассудке, он обязан взять заботу о ребенке на себя.
Так и получилось, что Адзисава уволился из армии, переехал в Хасиро, где жила семья погибшей Мисако, забрал к себе Ерико Нагаи и решил строить жизнь заново. Но судьба рассудила иначе: Томоко, которую он полюбил, пала от рук убийц, и, желая отомстить за нее, Адзисава оказался вынужденным вступить в борьбу со всем городом.
Нанося направо и налево удары топором, Адзисава чувствовал, как неукротимая, сумасшедшая ярость ярким пламенем пылает в его мозгу. Он стал жертвой того же безумия, что поразило несчастного Сонъити Нагаи. Адзисава взмахивал топором, но видел он перед собой не «Бешеных псов», а два девичьих лица — Томоко и Мисако, — которые постепенно сливались в одно. А губы шевелились, повторяя в такт взмахам строки стихотворения «Умершей красавице», написанного Митидзо Татихара, поэтом, которого Адзисава так любил в юности:
