— Найти кайорану будет проще — это точно, — рассмеялся он. — Если смогу — помогу, но ничего не обещаю.
— И на этом спасибо, — склонила голову Инару. — А теперь рассказывай, зачем пришел. Я же обещала помочь.
И Сариэль рассказал. Не все, конечно, но многое. Странно, но на душе стало как-то легче. Он говорил, а дриада ловко порхала рядом с ним, что-то приговаривая, при этом он был уверен, Инару слышит каждое его слово. Понимающе или ободряюще молчит, не важно. Просто сейчас она была для него, как маяк для корабля в безлунную и беззвездную ночь. Дриада помогла ему обрезать волосы, а потом вымыть голову с добавлением каких-то настоек. Продала несколько амулетов и капли в глаза, а еще дала просто тучу мелких и не очень советов. Ему казалось, что за пару часов, он зарядился от этой девушки энергией жизни на несколько столетий вперед, и теперь он точно найдет Тьяну, где бы ее не прятали.
— Ну, мне пора готовить обед этим сорванцам, а тебе можно глянуть на результат, — расцвела в улыбке Инару, протягивая ему зеркало.
— Давай, — принимая потемневшее от времени стекло, ответил он, а потом заглянул в зеркальную поверхность.
Казалось бы, никакой магии, но Сариэль с трудом узнал себя в этом отражении. Короткие темные кудрявые волосы придавали ему вид совершеннолетнего оболтуса из какого-нибудь знатного рода ти-ар- эль, который страдает дурью назло семье и традициям. Взгляд, казалось, тоже изменился, хотя всего лишь радужка стала более темной, почти черной, как сам зрачок.
— Благодарю, — искренне сказал он, кланяясь дриаде. — Я не ждал такого результата.
— Это и хорошо, раз не ждал ты, значит, и другие не жду, — улыбнулась она.
— Еще раз спасибо, — сказал он и оставил плату, куда большую, чем ту, о которой обмолвилась Инару. Денег с собой у него было предостаточно, а вот этой смелой девушке они точно не повередят.
В трактире его тоже не узнали. Забавно. Пришлось доказывать, что он — это он, в свидетели призвали раздраженную Инару, которая мигом навела порядок во всем и умчалась к сыновьям. Сар тоже задерживаться в Туманах не стал, быстро пообедал, расплатился за все и, забрав коня из конюшни, отправился дальше. По совету дриады, он, как мог, старательно прислушивался к голосу мира, а не искал дороги сам. Если повезет, то ему, как и Инаре, путь укажет сам Кариан.
Подъем по крутому склону занял у них чуть более получаса. Земля под ногами, хотя какая это земля, камень сплошной изрисованный, изъеденный глубокими и малыми трещинами, как письменами. Здесь гулял сильный порывистый ветер, заставляя силу в ее крови подпевать ему, это было бы замечательно и волшебно, если бы не обостряло понимания боли. Дэра, как ни закрывалась, а так и не смогла полностью отрешиться от чувств, бурлящих в душе напарницы. Боль, страх, предвкушение чего-то неизвестного и еще остатки адреналина гуляли в ее крови. Словом, тот еще коктейль, а Дэре так хотелось немного побыть наедине с собой. Но не получалось, в который уже раз.
Думать о потерянных навсегда мечах было больно. Поэтому Дэра думала о том, как же сейчас дела обстоят в поместье. Она волновалась за Альсу и малышку Таэнили, и самую малость за Явальда, оставленного на попечении Совета. Но, раз приступов у Трисы нет, значит, можно надеяться, что и с другими кайоранами все в порядке. К тому же Дэру занимал вопрос, а как ощущают эти удары дочери понимания, находящиеся в этот момент за пределами Эйтара. Так ли сильно бьет по ним эта неизвестная мощь или же стоит хотя бы на время вывезти Таэнили за пределы Кленового Леса?
— Дэра, не спи! — окликнула ее огневица.
— И не думала даже! — возмутилась она в ответ.
— Тогда смотри внимательно, мы пришли к месту.
И правда, они вышли на самый верх этой небольшой горы. Ветер здесь был еще яростнее, но дыхание Огненной стихии было настолько сильно, что она как наяву слышала завывание пламени в огромном пожаре, треск сгорающих деревьев и тихий пшик, с которым исчезает в огне береста, бумага и солома. Это было завораживающе и страшно, а еще и понимающей быть не надо, чтобы узнать — стихия гневается, дух рассержен.
— Красиво, — подвела она итог тому, что увидела. — И как мы собираемся спускаться?
— О, ты об этой ямке? — улыбнулась ей огневица, немного пьяная и шальная от обилия силы стихии-покровительницы. Ямкой Триса назвала глубокий, такой, что дна не видно, провал в земле.
— О ней, о ней, — подтвердила Дэра и задала острый для нее вопрос, — а это чудо давно извергалось?
— Говорят, еще при драконах.
— Да-авненько, — оценила Дэра и отошла от края, ее терзали смутные предчувствия на тему того, что заснувший вулкан может вот-вот проснуться.
— Не боись! Он еще долго спать будет, внутренний огонь Кариана не так уж силен еще.
— Утешила, — фыркнула тихонько Дэра в ответ на высказывание напарницы.
— Давай уже спускаться, я тропу как раз нашла!
— Трис, — позвала она мягко, — ты ничего не забыла?
— Не знаю, — честно ответила ей кайорана.
— Тогда я напомню. Мы зачем веревки сюда тащили?
— А! Точно, обвязаться, ну и крюк надо вбить, — активность Трисы ее нестолько раздражала, но причину такого поведения Дэра понимала и гневаться не имела никакого права.
На землю тут же были сброшены рюкзаки. Началась обыденная походная возня: Триса никак не могла найти куда-то подевавшийся в недрах ее сумы второй страховочный крюк, а Дэра просто наблюдала за этой картиной, одновременно делая для них легкий перекус из тех продуктов, которые они захватили еще в 'Пекле'. Вскоре все было найдено, и кайораны, перекусив, начали готовиться к спуску. Дэра три раза проверила и веревку, и вбитые в землю крюки, но сердце почему-то упорно екало, говорило о скорой беде.
— Да не волнуйся ты так! — видя ее метания, заявила Триса. Она сейчас была похожа на ленивую, разомлевшую на солнце кошку, которая перед тем как залечь в удобном месте, добралась до хозяйской сметаны.
— Угу, не волнуйся. Если упадем, нам никакие силы не помогут.
— А ты не думай о падении, мы и не упадем, — подмигнула ей огневица и, быстро обвязавшись страховкой, зашагала по 'тропе'.
Дэре не осталось ничего, как последовать примеру напарницы. Страховку она не просто завязала, а еще и закляла на всякий случай. Веревки, насколько кайорана помнила, тоже были не просты, а закляты от огня как следует. Ну, есть шанс, что все обойдется. Вот только объяснил бы кто это ее сердцу, упорно твердящему о надвигающейся беде.
Тропа ей не нравилась категорически: слишком крутая, слишком узкая, слишком скользкая и еще тысячу всяческих слишком. Не прошло и четверти часа, как стало стремительно темнеть, так быстро они опускались. Дэра наколдовала себе ночное видение, и жизнь сразу показалась ей не такой уж безрадостной, зато вот серости в нее добавилось и весьма немало. Был у заклятья такой вот изъян, оно позволяло видеть и ночью, зато полностью лишало на это время способности различать цвета. Так что 'за все в этой жизни уплачено, и чаще всего вперед', как говорил порой Шаэдиль.
Шли они долго. Все спускались, спускались и спускались. Дэра уже не могла сказать, сколько прошло времени с того момента, как они начали спуск. Здесь вообще, казалось, не существует такого понятия, как время. Только серость, мгла и пустота. Вот так. А еще все больше и больше давило на нервы присутствие стихии, все нарастала ее мощь. И Дэре, признаться, было от этого всего совсем не по себе. Ее внутренний дар огня рвался наружу, рвался завладеть ею полностью, но Дэре пока почти с легкостью удавалось его блокировать. Этому учат каждую кайорану, блокировать свой дар, а уж когда дар не один, а в комплекте — тем более. Потому что для единостихийных — полное принятие стихии, ее образа далеко не всегда грозило смертью, а вот для тех у кого много покровителей… Словом, блокировать силу Дэра умела и активно этим пользовалась, всего лишь чуть-чуть воззвав к силе водной стихии.
Пришли они неожиданно для Дэры. Тропа вдруг оборвалась на небольшом каменном плато. Абсолютно гладком плато, надо заметить. Триса тут же подалась вперед, словно что-то вынюхивая, а Дэра
