Сиена была так благодарна Дереку за то, что он вырвал ее из прошлой жизни, что не придала этому значения. Она вовсе не претендовала на пышные торжества. В столовой струнный квартет играл вальсы, они с Дереком танцевали, затем разрезали свадебный торт и угостили им прислугу. На свадьбу жених подарил ей бриллиантовое колье, и Сиена ощущала его тяжесть на шее, когда они поднимались в комнату Дерека.
Именно там и тогда началось одиночество ее супружеской жизни. Она больше всего на свете ждала того момента, когда окажется в кровати с мужчиной, за которого вышла замуж три часа назад, но ее ожидало жестокое разочарование. На какие только уловки ни пускалась Сиена, чтобы привести супруга в боевую готовность, но из этого ничего не выходило. Первоначальный любовный пыл новобрачного сменился неуверенностью, а затем наступило крушение всех надежд. Проявив свою полную несостоятельность в качестве любовника, Дерек впал в ярость и столкнул ее с кровати.
— Ничего страшного, Дерек, — пыталась успокоить его она. — Такое случается. Ты просто переволновался из-за свадьбы. Нам нужно чуть-чуть времени, и…
— Убирайся отсюда!
Сиене показалось, что она ослышалась.
— Что?
— Убирайся! В конце коридора есть комната. Иди туда.
— Но разве мы с тобой не будем…
— Черт побери! Ты что, глухая? Пошла вон!
Он бросил молодой жене ее халат и, даже не дав времени надеть его, вытолкал ее в коридор. Придя в ту комнату, в которой ей было велено остаться, Сиена, утирая слезы, старалась понять, что же произошло. Она попыталась уснуть, но была так сильно взволнована, что сон не шел к ней. Наконец она вышла в коридор, подошла к комнате Дерека и, открыв без стука дверь, вошла и проговорила:
— Дерек, если у тебя какие-то проблемы, давай обсудим их. Я уверена, что мы вместе сможем…
Резко задвинув ящик бюро, он обернулся к ней. Его лицо исказила гримаса такой злобы, с какой ей еще никогда не приходилось сталкиваться.
Пораженная этой вспышкой бешенства, она попятилась в коридор. Дерек с грохотом захлопнул дверь, и только тут Сиена поняла, что попала из одной преисподней в другую.
На следующее утро, со страхом ожидая продолжения вчерашней сцены, она долго не спускалась вниз, но когда все же вышла к завтраку, то была поражена той вежливостью и обходительностью, с какой ее встретил Дерек. Он вел себя так, словно вчерашняя ночь была волшебным началом новой, сказочно счастливой жизни. Они никогда с тех пор не обсуждали произошедшее. Они ни разу больше не пытались заниматься сексом. И Сиена никогда больше не предпринимала попыток войти в его комнату. Ей не хотелось еще раз испытать на себе силу его гнева.
Но Сиена до сих пор помнила то, как резко он задвинул ящик бюро.
И вот теперь она подошла к старинному бюро, открыла его дверцу и выдвинула средний ящик. В нем лежали кашемировые свитера и больше ничего.
«Я ошиблась», — подумалось ей. С тяжелым сердцем она повернулась, чтобы выйти из комнаты, однако затем остановилась. «Но ведь у него был такой вид, будто он что-то прячет, — подумала она. — Где?»
Сиена постучала по дну ящика. Звук был такой, будто внутри имеется пустота. Тогда она пробежалась пальцами по его внутренней поверхности, потом — снизу, и сердце ее замерло, когда ей удалось нащупать какой-то выступ. Сиена потянула за него, и нижняя панель ящика выдвинулась. В потайном отделении лежал пистолет, паспорта нескольких различных стран и ключ на золотой цепочке. Трясущейся рукой Сиена взяла его, а затем задвинула ящик. За дверью послышались чьи-то шаги. Повернулась ручка, и Сиена едва успела нырнуть за кожаное кресло с высокой спинкой и присесть на корточки. Она затаила дыхание. Если это Дерек… Если он ее найдет…
Дверь открылась. Вошедший пересек комнату и вошел в ванную. Через несколько секунд он вышел оттуда, затем — из комнаты и закрыл за собой дверь. Сиена облегченно выдохнула. Очевидно, это был слуга, принесший чистые полотенца. От того, что она сидела, скрючившись, боль в ногах усилилась. С трудом выпрямившись, Сиена прислушалась, но в коридоре царила тишина. Не услышав никаких звуков, она торопливо приблизилась к двери в соседнюю комнату, всунула ключ в замочную скважину и еще раз вздохнула с облегчением, когда он подошел. С мучительным ощущением того, что это самый важный момент в ее жизни, она открыла дверь, вошла в комнату и увидела то, что показалось ей призраками.
4
Эту иллюзию еще больше усиливал царивший в комнате полумрак. Тяжелые шторы почти не пропускали свет. Напротив Сиены, как будто прямо в сумрачном воздухе, парили лица нескольких женщин. Самым тревожным было то, что здесь присутствовал и ее портрет, написанный Чейзом. Сиене показалось, что она смотрится в зеркало. Лица на остальных портретах напоминали ее собственное. Но как это могло быть, если она никогда не позировала для них?
Сиена включила свет, моргнула и стала пристально рассматривать висящие на стене портреты. Их было семь: один — ее собственный и три пары других, по паре на каждую женщину. На одном было только лицо, на втором женщина была изображена в полный рост и обнаженной. По стилю было видно, что все три пары портретов написаны разными художниками. Портреты удивительно напоминали друг друга по размеру, пропорциям и композиции. Даже прически изображенных на них женщин были одинаковыми. Дерек настаивал на том, чтобы и Сиена делала такую прическу. С некоторого расстояния и в полумраке каждую из этих женщин можно было принять за Сиену.
«Боже мой!» — подумала она и, ежась, подошла к портретам. Некоторые из них были выполнены маслом, другие — акварелью. Автографы на них подтверждали, что портреты действительно написаны тремя разными художниками, причем не простыми, а выдающимися мастерами, считавшимися классиками живописи конца двадцатого века. Они были настолько известны, что их знали даже люди, не имеющие отношения к миру искусства.
Даты, стоящие в нижнем углу каждой из картин, наталкивали на самые мрачные размышления. Первая пара портретов была написана пятнадцать лет назад, вторая — через несколько лет, а третья — еще через три года. Но лица на всех были одного и того же возраста — лет тридцати или около того. При всей схожести между собой на портретах были изображены разные женщины. Нервничая все больше, Сиена обнаружила, что последние два портрета были написаны в том же году, когда Дерек спас ее в Милане. «Господи Иисусе, — подумала она, — он устал от женщины, которая начала стареть, избавился от нее и стал подыскивать другую, помоложе, но похожую на нее. На них всех. И на меня».
Но почему, когда пять лет назад Дерек пришел в ее гостиничный номер, его не отвратило то, как ужасно она выглядела — с кровоподтеками и синяками на лице? Сиена снова поморщилась, вспомнив пластического хирурга, который уже ждал их в поместье. Он сказал, что уберет с ее лица шрамы, оставшиеся после побоев, а после того как повязки были сняты, она заметила, что ее внешность немного изменилась. Например, стали чуть заметнее скулы. Тогда она не придала этому значения, решив, что так было необходимо, чтобы спрятать шрамы, теперь же к ней пришло осознание того, что крылось за всем этим. «Боже! Дерек велел хирургу сделать меня похожей на других своих жен!»
В смятении Сиена оглядела комнату, показавшуюся ей теперь такой холодной, что у нее застучали зубы. На других стенах она увидела множество фотографий. Некоторые были цветными, другие черно- белыми, крупные планы и групповые снимки, сделанные и на природе, и в роскошных покоях, но на каждой из них неизменно присутствовало одно и то же лицо. Это была молодая женщина.
«Она похожа на меня, — подумала Сиена и тут же поправила саму себя: — Нет, это
Но, во имя всего святого, кто же это такая? На полках была расставлена женская обувь.
