Послание к Филиппийцам

(напр. 1 Кор. 12:28; Еф. 4:7,11 и далее). Как всегда в таких случаях в Библии необходимость подобных служений возникает из потребностей церкви, и характер деятельности должен соответствовать существу церкви. Так, например, в Новом Завете никогда не говорится о каком–либо служении как о посредничестве между Богом и церковью. В Ветхом Завете требовалось священство в качестве посредника. Но когда в Новом Завете используется слово «священник(и)» (hiereus), то всегда подразумевается или Иисус, или все верующие [17]. Это слово никогда не относится к отдельному христианину. Потому что если все мы действительно имеем доступ к Богу благодаря делу, совершенному Христом, тогда клан священников не нужен и невозможен; это исключается учением церкви.

Апостолы

Среди лидеров новозаветной церкви самое почетное место во всех отношениях отводится Апостолам.

Слово «апостол» (apostolus) означает «посланный», и это позволяет писателям Нового Завета прилагать этот термин не только к «двенадцати» (напр. Деян. 14:4,14). Тем не менее в своем прямом смысле это слово относится только к двенадцати и ни к кому более — ни к современникам, ни к последователям [18]. Три вещи отличают Апостолов в особом или прямом смысле слова (напр. Деян. 1:21 и далее; 1 Кор. 9:1; Гал. 1:1; Еф. 2:20). Во–первых, они видели Господа. Во–вторых (поскольку многие во времена Нового Завета видели Господа), они получили особый, личный призыв от Бога. Павел может утверждать, что его апостольство пришло «не от людей, не через человека, а через Иисуса Христа и Бога Отца». В–третьих, Апостолы были основоположниками. В Новом Завете ярко подчеркивается уникальность и неповторимость апостольства, когда говорится о двенадцати основаниях стены «святого города Иерусалима», несущих на себе «имена двенадцати апостолов Агнца» (Отк. 21:14).

Поскольку Новый Завет удостоивает Апостолов такой высокой чести и считает их незаменимыми, современной церкви следует очень осмотрительно давать какому–либо христианскому служителю звание «апостола». Нам следует подвергать сомнению всякую современную претензию на апостольский статус. Претендовать на апостольскую функцию — одно дело; в самом деле, для того, кто молится или проповедует, это правомерно (Деян. 6:4). Но требовать апостольского статуса — нечто совсем другое[19], это равносильно желанию снести город Божий и добавить свое имя на его основаниях.

Фундамент, заложенный Апостолами, был не организационным, а догматическим. Их учение должно было стать авторитетом для церкви, и так оно и было принято ею (1 Кор. 2:12 и далее; Гал. 1:6—12; 1 Фес. 2:13 и далее; 2 Фес. 2:15; 3:6; 2 Пет. 3:15–18 и т. д.). Именно постоянство, с которым следовали апостольской доктрине, послужило основанием апостольской преемственности.

Яснее всего это выражено во 2 Послании к Тимофею, где Павел, зная, что его смерть близка, видит Тимофея своим преемником. Он не предлагает Тимофею ждать нового откровения от Бога, которое поможет ему держаться прямого курса в интересах церкви. Напротив, единственная прямая ссылка на Святой Дух в этом Послании призывает его быть хранителем уже полученной истины, и именно согласно этой истине Тимофей должен жить, служить, руководить и евангелизировать (см. 2 Тим. 1:13 и далее; 2:15; 3:10–17; 4:2).

«После смерти Апостолов апостольское служение необходимо только как сохранение основополагающей традиции, переданной в письменной форме… основополагающего свидетельства Нового Завета… Писание — это норма всего учения, потому что в нем — кристаллизация традиции в ее первооснове, и, следовательно, Писание — это компас для учения церкви» [20].

Пресвитеры (блюстители) и дьяконы

Складывается впечатление, что поместные церкви свободно объединялись на федеративных началах под апостольской властью, при этом каждая церковь управляла своими собственными делами под руководством блюстителей (которых называют также пресвитерами) и дьяконов.

Дьяконство, очевидно, было особым служением, но нам ничего не известно о функциях, которые должен был выполнять дьякон. Нет достаточных оснований утверждать, что дьяконы, о которых говорится в 1 Послании к Тимофею (3:8 и далее), занимались тем же, что и «семь», поставленные «пещись о столах» (Деян. 6) [21], хотя эта идентификация и небезосновательна. Слово «диакон» (diakonos) и связанный с ним глагол (diakoneo) используются слишком широко, чтобы мы могли судить об обязанностях дьякона (и дьякониссы, ср. Рим. 16:1) в завидно гибкой системе служения в новозаветной церкви.

Слово «гибкость» применимо и к тем церковным руководителям, которые названы «пресвитерами» и «блюстителями» («епископы» — в более ранних переводах). Однако очевидно, что два этих звания обозначают одно и то же лицо. Возможно, такая должность могла также называться «пастырь» или «учитель» [22]. В слове «пресвитер» подчеркивается возраст и опыт; слова «блюститель», «пастырь» и «учитель» говорят о необходимости руководить, заботиться и наставлять. Собственно говоря, «наставление» — это единственная особая функция пресвитеров, остальные скорее личные качества, а не обязанности[23].

Однако ясно одно: в каждой церкви были «пресвитеры» (множеств, число). С первого упоминания об апостольской практике (Деян. 14:23 и далее, напр. Деян. 20:17; Тит. 1:5; Иак. 5:14; 1 Пет. 5:1), и даже еще раньше (Деян. 11:30), видно, что местное руководство было вверено не отдельному человеку, а группе. И если мы зададимся вопросом, почему функции каждого из них не определены более подробно, то, очевидно, ответ будет следующим: служение вытекает из природы и нужд церкви, а не наоборот. Пресвитеры обладали качествами, подходящими для службы. Они все, вероятно, занимались тем единственным, без чего церковь не может существовать: служением Слову Божьему. В остальном же каждый развивал свою деятельность с учетом потребностей поместной церкви, в которой он служил.

В этом отношении назначение «семи» (Деян. 6) можно рассматривать как образец. У церкви возникла потребность (ст. 1–2), которая выявила брешь в рядах руководства. Тогда было сделано предположение, что если это истинная нужда церкви, то у Бога найдутся одаренные слуги (ст. 3), готовые быть признанными, облеченными полномочиями (ст. 5–6), и заполнят брешь. Так ли было повсюду? Признанные и утвержденные обязанности «пресвитера» поручались группе, и тем самым исключалась угроза развития личного авторитаризма. Такой гибкий инструмент служения мог быть использован с учетом потребностей в любой части мира[24].

Город, область и мир