Очередной дюжий лакей повел Уилла вверх по изогнутой лестнице. Этот путь предполагал, что он почти не увидит дома, только комнаты для гостей, расположенные по пути. Уилл мог только строить предположения насчет планировки дома, но он не заметил помещения, где могли бы храниться досье Марча. Касл оказал ему услугу, сообщив сведения об аукционе, но в данный момент спасение девушки было важнее всего. Ее положение еще больше усилило желание Уилла посадить Марча на скамью подсудимых. А, кроме того, сопровождающий Уилла не поощрял праздного рассматривания заведения.
Комната, в которой ждала девушка, находилась этажом выше, она была над салоном, окна ее выходили на улицу. Собрание возбуждающих картин, соответствующих месту, и умело расположенные зеркала покрывали стены темно-кораллового цвета. Над камином висел натюрморт, изображающий гнездо чайки из ивовых прутьев, то была единственная вещь, напоминающая о мире природы. Кирпичная Морда, нависший над девушкой, мало украшал обстановку.
Уилл быстро огляделся в поисках того, что может помочь ему. Обшитая панелями передняя спинка кровати соединялась с потолком коротким драпированным пологом. Сама кровать выглядела достаточно крепкой для бурного эротического свидания. Красные шелковые шнуры прикрепляли темные бархатные занавеси к передней спинке. К камину была прислонена железная кочерга. Шнуры и кочерга. На этот раз Уиллу придется орудовать этими предметами.
На столе у двери стояли бутылка вина и два стакана. Уилл взял в руку бутылку, откупорил ее и понюхал содержимое. Потом повернулся к Кирпичной Морде.
— Это не годится. Нам нужно шампанское, не правда ли, ma belle[4] ?
Девушка съежилась в кресле, схватившись за подлокотники. Ее взгляд переместился с Уилла на Кирпичную Морду.
— У вас есть вино. — И Кирпичная Морда пожал своими широкими плечами.
— Вздор. — Уилл помахал перед Кирпичной Мордой очередной банкнотой. — Унесите-ка эти помои. У нас должно быть шампанское. Меньшего Елена Троянская не заслуживает. Сделайте все возможное, дружище, и поспешите. Если вы управитесь за десять минут, я вознагражу вас еще одной пятеркой.
Задумавшись на мгновение, Кирпичная Морда взял бутылку и, пятясь, вышел из комнаты.
Уилл повернулся к съежившейся девушке:
— А теперь, ma belle, можно начинать наше знакомство. Я полагаю, вас можно поздравить с удачей — ведь вашим первым любовником будет виконт де Виллар. Обещаю, что не только доставлю вам удовольствие, но еще и научу кое-чему.
По оценке Уилла они находились в двадцати футах над входом, в тридцати — над мостовой; не слишком трудный путь для молодого мужчины, но гораздо более опасный для одурманенной девушки и потрепанной развалины вроде него. Он намеревался провести вечер в собственной постели, в целительной праздности, пользуясь услугами своей давнишней подруги, зная, что она доставит ему удовольствие.
Не тут-то было.
Расположившись перед явно двусторонним зеркалом, он стащил с себя галстук и нарочито медленно снял сюртук. Потом подошел к изголовью кровати, развязал шнуры, на которых крепились занавеси, и накинул их на шею. Широко раскрытые недоумевающие глаза девушки не отрывались от него, а он передвинул лампы и подсвечники, загородил противоположное зеркало и поставил перед дверью тяжелый платяной шкаф. В его распоряжении было скорее всего минут пять до того, как вернется Кирпичная Морда, а остальная прислуга Лири, утешив разочарованных лордов внизу, займет наблюдательные посты у замочных скважин.
Пора действовать. Он быстро раздвинул простыни на кровати, поставил перевернутое кресло с противоположной стороны камина, каблуками отломил две перекладины и взял в руки кочергу.
Недоумевающий взгляд девушки блуждал по комнате, задерживаясь на тяжелых предметах.
Уилл подошел к окнам и раздвинул занавеси из Дамаска. Как он заметил еще с улицы, окна были закрыты толстыми ставнями. Он выбрал ближайшее к себе окно и просунул кочергу между подоконником и ставнем. Ставень вылетел из оконной рамы, пронзительно пискнув, точно умирающая птица.
Уилл на мгновение остановился, прислушиваясь, не раздаются ли тревожные крики. Ничего не услышав, он принялся за другую половину ставня, пока тот не повис на одной петле. При помощи сломанных перекладин кресла Уилл оторвал ставень и поднял раму. Холодный сырой воздух ворвался в открытое окно, но никаких тревожных криков лакея, стоявшего на страже внизу, слышно не было. Уилл выждал еще минуту, потом спустил веревку, подавая сигнал Хардингу.
Уилл обернулся и увидел, что девушка стоит в изножье кровати, держа в руке бронзовый подсвечник. Уилл усмехнулся.
— Прекрасно, милочка, сделаем вид, что мы поссорились.
Он бросился к ней, а она замахнулась, резкий удар пришелся на столбик балдахина. Уилл увернулся и поставил на ее пути перевернутое кресло, почти пригвоздив ее к задней спинке кровати.
Они стояли, настороженно глядя друг на друга. Теперь глаза у нее расширились, руки и ноги задрожали от резкого прилива энергии, вызванного страхом. Уилл знал, что эта энергия быстро иссякнет и девушка снова сникнет.
Он передвинулся, оставив ей лишь один выход — через окно. С улицы потянуло сквозняком, и девушка задрожала в своем тонком платье. Она посмотрела на окно, а он бросился на нее, вывернул подсвечник из ее руки и связал запястья своим галстуком. Потом продел через галстук один из шнуров. Хардинг должен быть уже на месте.
Девушка неожиданно пришла в ярость, начала извиваться и сопротивляться, пытаясь вырваться из рук Уилла. Он получил удар в ребра, втянул в себя воздух и лишил ее возможности двигаться, прижав к себе так, словно они закружились в безнравственном вальсе.
Он прижат губы к ее уху и прошептал своим обычным голосом:
— Еще минута — и мы с тобой, милочка, вылезем через это окно. Будешь сопротивляться — сломаешь себе шею.
Он снова ощутил ее смятение — она старалась осознать его слова. Этого оказалось достаточно, чтобы дать ему необходимое преимущество. Быстрым туром вальса он увлек ее к полуоторванному ставню и открытому окну. От холода у девушки сразу же застучали зубы. Уилл подхватил ее, поднял и перекинул ее ноги через подоконник.
Она вдруг выгнулась и ударила его по голове связанными руками. Он выругался.
— Я. Не могу. Бежать. Пока. — Она произносила слова отрывисто, хрипло.
— Более подходящего времени не будет. И хватит шуметь.
— Я должна получить то, за чем пришла.
Теперь растерялся он.
— Что?
Она покачала головой, губы были крепко сжаты.
— Единственное, что вы получите, если не вылезете в окно, так это малоприятное внимание со стороны полудюжины разозленных скотов, так что за чем бы вы ни пришли сюда, милочка, придете в другой раз.
Раздался громкий стук в дверь.
— Ну же.
Уилл присел, высвободился из петли ее рук, а потом толчком перекинул через окно ее ноги. Она оказалась сидящей на карнизе. Он еще раз толкнул ее, и она повисла на шнуре. Потом вздохнула, испуганно пискнула, но писк ее заглушила буря. На мгновение тело в его руках напряглось, потом Уилл почувствовал, что веревка ослабла. Да здравствует Хардинг!
Дверь сотрясалась от мощных ударов.
Он выбрался через узкое отверстие, на мгновение повис, чтобы остановить раскачивание тела, пообещал своим ноющим ребрам в ближайшем будущем не обращаться с ними дурно, а потом упал.
Сердце Елены громко билось. Она прижималась лицом к кирпичной стене. Кирпичи были с острыми краями, и это не давало ей потерять сознание. Она не осмеливалась посмотреть вниз. Руки были связаны, и поэтому она не могла ни за что ухватиться. Она попробовала зацепиться пальцами голых ног за камень узкого выступа с железным поручнем. От дождя тонкое платье прилипло к телу. Единственным теплым и
