места, чем эта горка, пожалуй, не сыскать во всей округе. Тихо, никто не мешает… Да, именно за этим Тэнго сюда и придет, почти убедила себя Аомамэ. Но тут же и осеклась: вряд ли все так уж просто. Наверняка он уже подыскал крышу какого-нибудь здания, откуда наблюдать эти чертовы луны еще удобней.
Аомамэ резко потрясла головой. Только не заморачивайся, велела она себе. Тебе остается лишь верить, что Тэнго появится здесь еще раз, а значит, надо сидеть и ждать. К тому же, пока и тебе самой никуда отсюда не деться; а этот парк — единственное место, где ваши с Тэнго реальности снова пересеклись.
Аомамэ не спустила курок.
Это было в начале сентября, и она стояла в кармане аварийного выхода с Третьей скоростной магистрали, щурясь от слепящего солнца. Со вставленным в рот черным дулом пистолета «хеклер-унд-кох». В костюме от Дзюнко Симады и на каблучках от Шарля Жордана.
Люди таращились на нее из машин; никто не понимал, что происходит и чего ожидать. Ни женщина средних лет в серебристом «Мерседесе»-купе. Ни загорелые дальнобойщики в высоких кабинах фур. На глазах у этих людей она собиралась выбить себе мозги пулей девяти миллиметров в диаметре. Никакого другого способа покинуть реальность 1Q84 года у нее было. А поступив так, она могла бы спасти жизнь Тэнго. По крайней мере, это пообещал ей Лидер. В обмен на то, чтоб она отправила его на тот свет.
Она совсем не жалела, что умирает. Все было предрешено — с той минуты, когда ее затянуло в это проклятое «Тысяча Невестьсот» по уже сочиненному кем-то сценарию. Какой же смысл прозябать одиночкой в этом сбрендившем мире, где в небе болтаются две луны, а людскими судьбами распоряжаются никому не ведомые LittlePeople?
И все-таки она не спустила курок. В последний момент указательный палец разжался, и она вытащила дуло изо рта. И словно человек, наконец-то выплывший на поверхность с глубокого морского дна, судорожно, во все легкие, вдохнула — и тут же выдохнула.
Она не стала лишать себя жизни потому, что вдруг услышала чей-то далекий голос. Никаких больше звуков в ту секунду не раздавалось. С момента, когда пистолетное дуло оказалось у нее меж зубов, она точно оглохла. Вокруг стало тихо, как в океанской пучине. При этом Смерть вовсе не казалась темной или ужасной; она обнимала Аомамэ естественно и очевидно, как воды в материнской утробе. «Неплохо», — подумала Аомамэ. И даже почти улыбнулась. А затем услышала Голос.
Похоже, к ней обращались откуда-то издалека, если не из забытого прошлого. Сам голос вроде был незнакомым. Однако он словно прорывался к ее ушам через несколько поворотов какого-то лабиринта, из- за чего интонация и тембр безнадежно искажались. Оставался лишь голый, лишенный всяких эмоций смысл сказанного. Но даже в этой оболочке от голоса Аомамэ вдруг различила давно забытую теплоту. Казалось, ее звали по имени.
Ослабив палец на спусковой скобе, она прищурилась — и вслушалась, пытаясь уловить, что же ей говорят. Но сколько ни напрягала слух, разобрала (или решила, что разобрала) лишь собственное имя. Все остальные звуки напоминали скорее вой ветра в гулкой пещере. Затем голос отдалился, стал совсем неразборчивым и пропал. Пустота, окутавшая Аомамэ, наконец-то исчезла, а все окружающие звуки нахлынули разом — так резко, будто из ушей вдруг вынули пробки. И, словно очнувшись, она ощутила, что желания сводить счеты с жизнью у нее больше нет.
А вдруг я снова увижусь с Тэнго в том маленьком парке? — подумала она. Помереть-то можно и после. Почему бы еще хоть раз не попытать этот шанс? Ведь жить, то есть не умирать — это еще и реальный шанс встретиться с ним! Я хочу жить, твердо решила она. С очень странной уверенностью — какой она, пожалуй, не ощущала с рождения.
Вернув на место курок, она поставила оружие на предохранитель и спрятала в сумку. Поправила одежду, надела темные очки — и двинулась навстречу потоку машин обратно к такси, на котором сюда приехала. Люди в машинах молча глядели, как она дефилирует по хайвэю — от бедра и на каблуках. Долго, впрочем, шагать не пришлось. Машина, что ее привезла, чуть продвинулась в жутком заторе и теперь оказалась почти рядом.
Аомамэ постучала в окно водителя, и тот опустил стекло.
— Еще раз прокатите?
Водитель заколебался.
— Но… Что это вы там, госпожа, э-э… засовывали себе в рот? Пистолет?
— Да.
— Настоящий?
— Вот еще! — фыркнула Аомамэ.
Таксист открыл ей заднюю дверь. Она села в машину, сняла с плеча сумку, положила на сиденье рядом, достала платок и промокнула губы. Во рту оставался привкус металла и машинного масла.
— Ну и как, нашли пожарную лестницу?
Аомамэ покачала головой.
— Я так и думал, — сказал водитель. — Отродясь не слыхал, чтобы в таких местах были пожарные лестницы… Значит, все-таки поедем до спуска на Икэдзири?
— Да, пожалуй, — кивнула она.
Таксист махнул рукой водителю огромного автобуса и перестроился в правый ряд. Счетчик он не сбросил, и на экранчике значилась та же сумма, что натикала за всю дорогу.
Откинувшись на спинку и спокойно вздохнув, Аомамэ уперлась взглядом в уже знакомую рекламу бензина «Эссо». Тигренок все так же призывно улыбался, размахивая заправочным пистолетом.
— «Нашего тигра — в ваш бензобак»… — вполголоса прочитала Аомамэ.
— Что, простите? — переспросил водитель, взглянув на нее в зеркальце.
— Ничего. Это я себе.
Ладно, решила она. Поживу в этом мире еще немного. А там посмотрим, что дальше. Умереть никогда не поздно. Наверное.
На следующий день звонит Тамару, и Аомамэ заявляет, что ее планы меняются. Из этой квартиры я не съезжаю, сообщает она, имя себе не меняю и пластическую операцию не делаю.
Тамару долго молчит. Вероятно, прокручивает в голове сразу несколько версий происходящего.
— Значит, никуда больше ты переезжать не хочешь? — уточняет он.
— Ну да, — просто отвечает она. — В ближайшее время хочу побыть здесь.
— Но в этой квартире ты не сможешь скрываться слишком долго.
— Не буду высовываться — никто и не заметит.
— Ты недооцениваешь противника. Они постараются тебя найти хоть под землей и будут принюхиваться к каждому твоему шагу. Ты рискуешь подвергнуть опасности не только себя, но и тех, кто вокруг. Если это случится, мое положение может сильно пошатнуться.
— За это мне очень неловко. Но дайте еще немного времени.
— «Еще немного времени» — очень абстрактное выражение, — бесстрастно изрекает Тамару.
— Ради бога, простите. Иначе я объяснить не могу. Тамару снова молчит. Похоже, догадался по ее голосу, что она от своего не отступит.
— Именно своим положением, — говорит он наконец, — я дорожу сильнее всего. Ну, или почти всего. Надеюсь, ты меня понимаешь?
— Думаю, да.
Тамару молчит еще немного. Затем резюмирует:
— Хорошо. Я всего лишь хочу, чтобы между нами не оставалось непонимания. Полагаю, раз ты так говоришь, у тебя есть свои причины.
— И очень серьезные.
Тамару откашливается.
— Как я уже говорил, мы разработали план, по которому ты уехала бы отсюда как можно дальше, замела следы, сменила имя и внешность. Вряд ли это бы гарантировало тебе полную безопасность, но визуально и по документам ты действительно стала бы другим человеком. И насколько я помню, с этим планом ты полностью соглашалась.
— Да, я все понимаю. И никаких сомнений в вашем плане у меня ни разу не возникало. Тем не менее
