— Признайтесь, князь, такого образцового порядка, как у нас, немцев, не найти ни в России, ни в Грузии.
Однако князь дремал. Он с трудом размежил веки, повернул голову, некоторое время смотрел в окно, борясь со сном, и опять уперся острым подбородком в грудь.
— Да, аккуратно, — согласился лениво. — Только все какое-то неживое… декоративное…
Николадзе умолк и тут же засопел. Его усы вздувались на выдохе, и это раздражало доктора Берка.
«Неживое… декоративное…» Что он понимает, этот грузинский князек, в красоте немецкой земли, хотя и прожил в Германии больше двадцати лет! Кавказ, конечно, красив. Но там красота создана самой природой. Что дает земля, то и есть. И кавказцы — ленивые иждивенцы природы — пользуются тем, что она дает. Немецкий крестьянин своими мозолями, своим потом преображает и украшает землю. Если бы у немцев была такая же земля, как в России! А во что могли превратить Кавказ немцы с их трезвым, мудрым практицизмом! Конечно, Кавказ — кусочек земного рая…
Машины плавно, почти без шума, неслись дальше от Берлина. Мимо проплывал все тот же аккуратный и однообразный пейзаж. Доктор Берк вспоминал Кавказ, вспоминал август тридцать девятого года. Уже перед самым отъездом в Берлин его приятель, местный врач и альпинист Сеид Залиханов, балкарец по национальности, пригласил Берка в родной аул Кич. В этом ауле на берегу буйного Баксана, в Предэльбрусье, жил отец Сеида — Чокка, который в том году отмечал свой столетний юбилей. Зная кавказское гостеприимство, доктор Берк согласился навестить старца. Анна отказалась. Она вообще не любила горы, а на крутых горных дорогах ее обычно укачивало. Зато Клаус был рад предстоящей поездке. Они с Сеидом и его братьями Мустафаром и Хуссейном были хорошие друзья. Эти балкарцы сумели войти в душу Клаусу. Они-то и пробудили у сына любовь к горам, увлекли опасным и бестолковым спортом — альпинизмом.
Доктор Берк помнит, как выехали они на рассвете. Машина мчалась по шоссе, огибая Месхетский хребет. Вдоль дороги долго тянулись фруктовые сады. Ближе к горам дорога начала петлять по холмам, покрытым чайными кустами. За селением Чаква картина резко изменилась. Горы раскинулись просторнее, стали грандиознее, пологие склоны их поросли густым кустарником и низкорослым лесом.
До Кича добрались на вторые сутки. Праздник в ауле был уже в самом разгаре. Кийзы — войлочные ковры, расстеленные прямо на траве, были завалены местными яствами: запеченные дымящиеся куски баранины, сыры, жареные куры, индейки, всевозможная зелень, и всюду — грецкий орех. Поздравить Чокку Залиханова приехали родственники из многих аулов и городов Кавказа. Хозяин долго и чопорно представляя доктора Берка, как почетного гостя, своим многочисленным родственникам. Женщины были одеты в скромные национальные одежды, у каждого мужчины на поясе — большой кинжал. Среди гостей было много русских, в большинстве молодые парни-альпинисты, друзья Сеида и его братьев…
Да, то была незабываемая поездка. Всю следующую ночь они провели у костра, пили махсыму — чудесный напиток из пшена и меда — и слушали монотонный гортанный говор столетнего Чокки Залиханова. Дед был буквально начинен мудрыми изречениями, хотя ни разу в жизни не спускался с гор, не видел города. Когда-то пас своих овец на склонах Баксанского ущелья, потом — колхозное стадо… Добрые, откровенные, но темные и наивные люди! Им нужен хороший хозяин. Ими надо управлять. Им нужна культура, высокая немецкая культура… Интересно, жив ли сейчас тот пастух, Чокка Залиханов? Наверное, жив. Горцы живут долго. А вдруг придется встретиться с ним теперь на Кавказе? Как он примет? Ведь теперь Берк придет не как гость, а как хозяин. Нет, доктор Берк не нуждается в жизненном пространстве, о котором все эти годы так много говорят в Германии. Ему вполне хватает виллы «Анна Мария» с прекрасным парком и роскошной дачи в Бад-Заарове. Впрочем, от кусочка земли у теплого моря с цитрусовой плантацией он бы не отказался. Хотя по планам рейхсминистра Розенберга не намечается поселять большое количество немцев на оккупированных русских территориях, чтобы не «растворять» немецкую нацию. Но ни вермахт, ни сам Гитлер его в этом не поддержат. Доктор Берк хорошо помнит приказ верховного командования вермахта, изданный в октябре сорокового года, о гарантированном обеспечении военнослужащих землей на завоеванных немцами восточных территориях. Согласно этому приказу каждый фронтовик после войны получит право на владение поместьем на восточных землях… И это хорошо, что Клаус тоже едет на Кавказ. Берков никто не сможет упрекнуть, что они пришли на готовенькое, к дележу испеченного пирога. Война продолжается. Берки еще сделают немало для победы Германии. А вот этот грузинский князь, который двадцать лет отсиживался в Берлине, надеется теперь на горбу немецкого солдата вернуться на свою бывшую землю и занять кресло правителя Кавказа. Думает, что немецкие солдаты будут кровью завоевывать у большевиков землю, чтобы отдать Николадзе? Хотя…
Доктор Берк поймал себя на мысли, что не совсем справедливо так судить об Александре Николадзе. Князь не сидел все эти годы сложа руки. Чем-то дельным занимались и белоэмигранты. Фюрер не потерпел бы бесполезных нахлебников. С началом войны Гитлер привлек их к конкретной активной работе.
Еще до нападения на Советский Союз отдел контрразведки вермахта создал организацию «Тамара», в задачу которой входило подготовить восстание на территории Грузии. И хотя формально организацией руководил обер-лейтенант доктор Крамер, фактически «Тамару» возглавлял князь Николадзе. Одно время его резиденция находилась в Румынии, где-то в окрестностях Ясс. Но в апреле сорок второго года Николадзе отозвали в Берлин. Война с Россией была в разгаре, и князю доверили новое, более солидное дело. В апреле фюрер утвердил формирование батальонов из пленных туркестанцев, грузин, армян, жителей Северного Кавказа. По непонятной причине Гитлер окрестил все эти народности независимо от их расовой, родовой и религиозной принадлежности тюркскими народами. Создание «тюркских» батальонов требовало плановой подготовки и специальной организации. Так был создан штаб национальных формирований, который и возглавил князь Николадзе. Его штабу предстоит охватить уже имеющихся в сфере действия группы армий «А» военнопленных из тюркских народов, сосредоточить их в определенных лагерях, а также отбирать в лагерях военнопленных кавказцев и создавать из них новые батальоны.
Так что князь тоже поедет на Кавказ не на готовенькое. Ему предстоит большая работа, чтобы оправдать доверие фюрера. И не стоит быть дураком — нельзя терять с ним дружбу. Видимо, от этого князя в какой-то степени будет зависеть осуществление мечты о кусочке земли с цитрусовыми плантациями у теплого моря…
«Мерседесы» нырнули в тоннель, образованный липами, густо растущими по сторонам дороги. Начинался Бад-Зааров. Доктор Берк любил этот курортный городок с прекрасной водолечебницей и грязями. Впрочем, процедурами Отто Берк стал интересоваться лишь в последние годы.
Миновали привокзальную площадь — центр города, где один к другому лепились многочисленные гаштеты и магазины сувениров. Дорога запетляла по старому лесу, мимо санатория военно-воздушных сил, и вывела к озеру. Машины въехали в зеленый тупик и остановились.
У ворот гостей встретил Клаус. Это не понравилось доктору Берку. Для такой цели на даче есть привратник. Заслуженному офицеру открывать ворота несолидно. Неужели Клаус этого не понимает?..
Берк-старший молча, одними глазами, пожурил Клауса и поспешил проводить гостей на веранду, где уже был накрыт стол.
— Яхта готова? — чуть задержавшись, спросил он Клауса. — Вот и отлично. Завтра к рассвету на воду. Сегодня отдохнем. Утомительны эти совещания.
— Когда мне ехать на Восток? — нетерпеливо спросил Клаус.
— Нам ехать.
— Как?!
— Я тоже на Кавказ, в штаб группы армий «А».
— Интересно.
— Очень. До штаба поедем вместе, затем ты отправишься к генералу Хоферу. Он уже знает о твоем приезде.
Уже по тому, как доктор Берк назвал тестя — официально, по званию, Клаус почувствовал что-то неладное. Он пристально смотрел на отца, пытаясь угадать, что бы это значило.
— Побудешь пока при нем. Адъютантом.
— Адъютантом? У него же Ганс Штауфендорф.
— Все улажено. И твой Ганс будет при деле.
— Мой Ганс! — усмехнулся Клаус.
