тот день он был в хорошем настроении и, казалось, решил больше не издеваться над беднягой и взять его под крылышко. Теперь-то я знаю, что у него уже созрел план.
— Анна работает в замке Льюс, — сказал он. — Горничной.
Рыжий Мердо хлопнул Калума по спине:
— У нас говорят: ты не жил, пока не был с Анной. Все остальные с ней были, — и он захохотал над собственными словами.
Калум кинулся на него, размахивая руками, как кошка — когтистыми лапами. Мердо настолько не ожидал этого, что выронил банку, и пиво вылилось на тротуар. Мы с Артэром едва оттащили Калума; помню, я подумал, что Мердо его теперь убьет. Но Ангел вышел вперед и уперся ручищей в грудь брата:
— Брось, Рыжий. Ты что, не видишь? Парень втюрился.
Мердо едва не дымился от злости: он потерял лицо, причем при всех.
— Убью дурака!
— Не убьешь. Парень просто сам не свой. Я еще помню, как ты впервые распустил нюни из-за какой- то девицы. Какой же у тебя был жалкий вид! — С каждым новым словом Ангела унижение Мердо возрастало. — Тебе надо научиться… Как это… Сопереживать, вот, — Ангел ухмыльнулся. — Мы можем оказать пареньку услугу.
Рыжий Мердо посмотрел на брата так, будто проверял, а не слетел ли тот с катушек.
— Ты о чем?
— Купальный вечер.
На лице Мердо появилось выражение полного непонимания.
— Купальный вечер?.. Бога ради, Ангел! Мы же не будем делиться с малявками!
Калум высвободился из моих рук и расправил куртку.
— О чем это вы?
В гавани завыла сирена. Мы все повернулись посмотреть, как паром «Суилвен», сияя огнями, выходит в Минч, чтобы через три с половиной часа прибыть в Уллапул.
Ангел начал рассказывать:
— Работники школы живут на верхних этажах замка. У них общая ванная, окно которой выходит на крышу. Так что ставни они не закрывают. Малышка Анна принимает ванну каждое воскресенье в десять вечера. Все парни в школе уже ходили на нее посмотреть. У нее отличная фигурка, верно Мердо?
Тот сердито взглянул на брата.
— Можем организовать для тебя частный просмотр.
— Это отвратительно! — заявил Калум.
Ангел только плечами пожал:
— Ну, как знаешь. Наше дело — предложить. Откажешься — сам дурак.
Я видел, что Калума разрывает на части. Но вот он сказал:
— Ни за что! — и направился обратно в зал.
Я с облегчением вздохнул.
— Не надо было так его заводить, — сказал я.
Ангел изобразил оскорбленную невинность:
— Никто его не заводил, сиротка. С крыши ванная видна, как на ладони. Ты сам-то не хочешь посмотреть?
— А не пошел бы ты!..
И я отправился в зал — искать Шину. Что и говорить, в те времена я был мастером остроумных ответов.
К моей радости, когда я вошел в зал, Калум танцевал с Анной. Правда, за следующий час она отказала ему семь или восемь раз. Он сидел у стены и с несчастным видом смотрел, как Анна танцует с другими парнями. Она даже не отказала Ангелу Макритчи! Во время танца они весело болтали и смеялись. Я видел, как Анна прижалась к Ангелу и оглянулась проверить, видел ли это Калум. Конечно, он видел. Беднягу можно было только пожалеть.
А потом я забыл о нем и начал думать, как бы избавиться от Шины. Каждый раз, когда я садился, она начинала приставать ко мне. Даже засунула мне в ухо язык, что показалось мне отвратительным. Как ни странно, меня спас Калум. Когда заиграли песню
— Я пошел.
Я демонстративно посмотрел на часы.
— О боже, уже так поздно?! Пока мы дойдем до «Гибсона», там запрут двери! — Калум открыл рот, он явно собирался что-то сказать, но я прервал его: — Нам пора бежать! — Я вскочил и повернулся к Шине: — Прости! Увидимся через неделю.
У девушки от удивления отвисла челюсть. Я схватил Калума за рукав и быстро вывел из танцевального зала.
— Что происходит? — спросил он.
— Пытаюсь выбраться из тупика.
— Везет тебе! Я туда даже попасть не могу.
В ту ночь дул сильный ледяной ветер; казалось, он может переломить человека пополам. В воздухе пахло морем. Дождь перестал, но улицы в свете фонарей сверкали, как свежая краска. Теснина была забита людьми, и нам с Калумом пришлось пробиваться к внутренней гавани, потом по Кромвель-стрит и Черч- стрит. Мы поднялись по холму на Матесон-роуд, повернули на Робертсон, и только тогда Калум сказал:
— Я согласился.
— На что?
— Я пойду в замок завтра вечером.
— Что? — я ушам своим не верил. — Ты шутишь!
— Я поговорил с Ангелом, перед тем как мы ушли. Он все устроит.
— Но зачем?..
— Ангел был прав. Она просто играет парнями. Если я увижу ее голой, я как бы отомщу ей.
— Нет, я хотел спросить: зачем Ангелу тебе помогать? Он только и делал, что колотил тебя. С чего это вы подружились?
Калум пожал плечами:
— Он не так плох, как ты думаешь.
— Ну да, конечно, — я не мог скрыть издевку.
— Я тут подумал… — он помолчал. Оттуда, где мы стояли, можно было разглядеть зубчатые башни замка. Ярко освещенные, они виднелись над крышами по ту сторону бухты.
— И о чем же ты подумал?
— Я подумал: может, ты пойдешь со мной?
— Да ты что, с ума сошел?! Ни за что!
За такую позднюю вылазку в воскресенье нас могло ждать суровое наказание. Кроме того, вся эта история была очень подозрительной. Калума явно подставляли. Я не знал, для чего это понадобилось Ангелу, но вряд ли он внезапно решил заняться благотворительностью.
— Пожалуйста, Фин! Один я боюсь. Ты не обязан залезть на крышу, просто сходи со мной в замок!
— Нет!
Но я уже знал, что пойду, хоть и без особой охоты. Ангел явно что-то затевает, так что лучше присмотреть за Калумом. Возможно, я смогу удержать его от совсем уж серьезных глупостей.
Вечер выдался очень холодный. Резкий ветер с Минча нес мокрый снег и град. Я вовсе не хотел покидать сухой, теплый и безопасный хостел ради какого-то безумного приключения, но я уже дал обещание Калуму. Мы вышли около девяти тридцати вечера, завернувшись в дождевики и надвинув бейсболки на глаза, чтобы никто нас не узнал. Мы оставили открытым окно в коридоре второго этажа, чтобы можно было вернуться в хостел. К окну надо лезть по водосточному желобу, что в такую ночь не
