возразило бы, если б твоя половина явилась туда в одиночестве.
— Никогда не догадаешься, кто мне вчера позвонил, — сказала я, чтобы прервать молчание, воцарившееся после моей просьбе о встрече с Митчеллом.
— Билл? — попыталась угадать Мэри, не отрывая глаз от своего кофе. — Я говорила с ним в прошлую пятницу. Он сказал, что позвонит тебе. Он в следующие выходные прилетит в Хитроу — пересадка из Чили в Непал.
— Нет, он не звонил. — И меня слегка обидело, что он не звонил. С тех пор как наши пути разошлись после колледжа, я получила от него открытку только один раз, но с Мэри он, похоже, перезванивался постоянно.
— Ну, тогда сдаюсь, — сказала Мэри и попыталась угадать еще раз: — Эндрю?
— Эндрю? Какой Эндрю? — спросила я. Я не знала никого по имени Эндрю. — Нет. Звонил Брайан.
Она мгновение непонимающе смотрела на меня.
— Брайан Корен? Ты должна помнить Брайана, — удивилась я. — Брайан из Америки. Был у нас на втором курсе. Симпатичный такой, улыбчивый. Единственная настоящая любовь в моей жизни.
На мгновение у Мэри отвисла челюсть, и мы перенеслись на шесть лет назад на ступеньки корпуса экспериментальной психологии, где мы сидели, скуксившись от смущения, что наши колкости услышала «Семейка Брэди».
— Неужели Брайан Корен из Нью-Йорка? — выдохнула она.
— Он самый. Он позвонил мне вчера и сказал, что приезжает.
— Ого! — Мэри поставила на стол капуччино и провела элегантной рукой по шикарным волосам. Я заметила, что она перестала грызть ногти (или пользовалась очень дорогими накладными). — Когда он приезжает? — спросила она.
— В конце недели. В пятницу днем, представляешь?
— Ничего себе, Лиз. Довольно неожиданно, да?
— Еще бы. Он сказал, что ему представилась возможность выкроить немного времени от работы.
— Могу его понять, — пробормотала она. — У меня три года не было нормального отпуска. Где он остановится? Где-нибудь в центре?
— Ну, на самом деле я предложила ему пожить у меня.
— Что? В Балхэме? Ты шутишь, Лиз? — воскликнула она, изменившись в лице.
— Если бы. Он сказал, что с удовольствием остановится в отеле, а я ответила ему, что слышать об этом не хочу. Он настаивал, говорил, что не предупредил меня заранее, но я стала возражать, что я себе этого не прощу. Сказала, что это не обсуждается. Он будет моим гостем. Он еще раз сказал, что с удовольствием остановится где-нибудь, а я еще раз возразила, и он сдался.
— Дура! — воскликнула Мэри. — Ты не можешь поселить Брайана в этом свинарнике.
— Свинарнике? О чем ты говоришь? Не так все страшно.
— Ты считаешь? Я не хотела тебе говорить об этом, Лиззи, но ты, наверно, помнишь ту ночь, когда я ввалилась к тебе после… — ты знаешь, после того случая…
Она имела в виду, когда ей отказал богач, красавец и наследник Марк Четвертый (кажется, какой-то безумный отпрыск сети супермаркетов, — я сама его никогда не видела), — а тогда она появилась у моих дверей в одной пижаме и выглядела так, как будто ей готовились делать вскрытие. Я помнила тот случай очень хорошо. Мы не ложились до четырех утра, запивая джин водкой. Это был первый и последний раз, когда Мэри была у меня в Балхэме. Остальные наши встречи проходили в намного более здоровом районе Сохо. В те дни только страшное горе могло выгнать Мэри к югу от Темзы.
— Знаешь, когда я проснулась утром на твоем диване, клянусь тебе, у меня все ноги были в мелких красных точках. В блошиных укусах, — добавила она полушепотом. Впрочем, достаточно громким, чтобы все в кафе повернулись и посмотрели на неряху, так запустившую свой дом.
— Неправда! — с негодованием воскликнула я.
— К сожалению, правда. Прямо как будто кто-то использовал меня вместо подушечки для булавок. Но я не виню тебя, Лиз. Я даже не хотела говорить тебе об этом. Я знаю, ты не виновата. Я хочу сказать, что ты даже и не особенно любишь кошек, правда? Видимо, блохи остались от кота, которого держали прежние жильцы, — блохи могут жить в ковре годами, если его сразу же не обработать. Я просто хочу сказать, что, по-моему, нельзя подвергать такому риску Брайана. Ты знаешь, что у американцев пунктик насчет гигиены.
— Знаю, — пролепетала я. С упавшим сердцем я вспомнила саркастические замечания Брайана по поводу английского водопровода. Он не мог понять, как можно принимать ванну, не вымывшись сначала в душе. Он был из тех, кто меняет нижнее белье каждый день, а постельное — не реже раза в неделю. Конечно, он не покажет открыто своего потрясения, узнав, что у него в соседях Жирный Джо, убежденный, что смена грязных трусов ослабит его боевой дух или что-нибудь еще более бредовое в этом роде.
— Хотя я не верю в твою историю про блох, — продолжала я, — я знаю, Брайану нельзя жить у меня в Балхэме. Особенно после того как… — и тут я вывалила ей всю свою жалкую историю с враньем по электронной почте, от тренировок на соседнем велотренажере с Джинджер Спайс[20] до вечеринок в компании Арабеллы Гилберт.
— О боже! — выдохнула Мэри, когда я кончила говорить. У нее на лице было что-то, похожее на шок, но мне показалось, что она изо всех сил старается не расхохотаться. — Боже мой! Ты сказала, что живешь в квартире с видом на Гайд-парк? Ну, если залезть к тебе на крышу и взять мощный бинокль, то, думаю, можно разглядеть Тутинг Коммон. Но Гайд-парк? Это нелепо, Лиз.
— Наверно, ты права.
— Это самая нелепая вещь из того, что я слышала за последние две недели. А что это на тебя нашло?
— Мне хотелось показать ему, что у меня все в порядке, — вздохнула я, глядя в кофе.
Мэри неодобрительно поджала губы.
— Ох, Лиззи. Никогда, ни за что на свете не нужно врать, — укоризненно сказала она, все еще давясь от смеха, — если, конечно, ты не уверена, что ложь не раскроется.
— Да я и была уверена, — отрезала я. — Ты что, воображаешь, каждый врун думает, что его ложь раскроется?
— Не злись. Я просто пыталась дать тебе дружеский совет.
— Этот дружеский совет я получила еще от матери, но все равно спасибо, Мэри, — тихо сказала я. — Вообще-то я думала, что ты сможешь реально помочь мне.
Она улыбнулась.
— Я сделаю все, что смогу, дорогая. Обязательно. И ты это знаешь.
— Например, нельзя ли Брайану на время его пребывания здесь остановиться у тебя?
Ее лицо постепенно озарилось улыбкой.
— Пожалуйста. Прошу тебя. Я заплачу тебе, сколько скажешь, — взмолилась я, широкая улыбка на ее лице, скорее всего, означала, что она решила этот вопрос положительно.
— Ты ничего не должна мне платить, Лиз, — великодушно ответила она, похлопывая меня по руке. — Ты моя лучшая подруга. Я с удовольствием помогу тебе. Конечно, используй мою квартиру как хочешь. Я буду рада принять вас обоих. Когда я была в твоем положении, — сказала она, будто была старше меня лет на пятьдесят, а не на пару месяцев, — мне ужасно хотелось жить одной и не видеть горы чужой грязной посуды, но теперь, когда у меня есть роскошная квартира и посудомойка, которая все делает за меня, я иногда чувствую себя довольно одиноко. Ты должна позвонить Брайану и сказать ему, что я очень хочу, чтобы он был моим гостем. Если хочешь, я могу даже организовать вам вечеринку. Можем снять один из моих клубов: «Сохо-Хаус» или «Грушо»? Только скажи, кого пригласить. Здорово было бы, если бы Билл приехал, правда? По-моему, он прилетает в понедельник. Может, они пересекутся…
Я стиснула зубы:
— На самом деле я думала, что тебя в это время не будет дома.
— Что? — она непонимающе посмотрела на меня.
— Пожалуйста, Мэри. Всего четыре дня. Из них два — выходные. Ты ведь можешь пожить у Митчелла, правда? В его роскошной холостяцкой берлоге, где фотографировали для «Хелло!» — добавила я с
