— Можно еще пива?
— Но вы даже не начали вторую кружку.
— Не хочу лишиться места за стойкой.
— Что тут такого интересного?
— Возможность видеть вас.
Кандис пожала плечами, но не удержалась от улыбки.
— Если этого достаточно, чтобы сделать вас счастливым…
— Вы подумали над моим предложением?
— Над вашим предложением?
— Выпить со мной стаканчик после работы.
— Официантки никогда не встречаются с клиентами, это правило.
— Когда бар закроется, вы уже не будете официанткой, а я — клиентом.
— Типичные слова адвоката.
Это не прозвучало комплиментом.
«
— В любом случае я не встречаюсь с женатыми мужчинами. — Она указала на обручальное кольцо, которое Натан никогда не снимал.
— Вы ошибаетесь, женатые мужчины более интересны, именно поэтому они все уже разобраны.
— Глупое замечание, — бросила Кандис.
— Это шутка.
— Плохая шутка.
Натан собирался ответить, но к ним подошел Джо Конолли.
— Все в порядке, Джо, — сообщила Кандис.
— Тем лучше, — пробормотал тот.
Натан подождал, пока хозяин бара удалится, и повторил свое предложение:
— А если я не женат, вы пойдете со мной?
— Может быть.
— Это так и есть — я разведен.
— Откуда мне знать, что это правда?
— Я мог бы показать документы о разводе, только ведь не знал, что это необходимо, чтобы пригласить девушку куда-нибудь пойти.
— Ладно, забудьте, мне достаточно вашего слова.
— Это «да»?
— Я сказала — может быть…
Бар начал пустеть; тяжелый рок группы «Босс» сменился балладами Трейси Чепмена. Кандис взяла перерыв на пять минут и разговаривала с Натаном, сидя за столиком в глубине бара. Между ними начинала возникать симпатия, но тут их разговор прервали.
— Кандис, к телефону! — крикнул Джо из-за стойки.
Она резко встала, пораженная: кто может звонить ей на работу? Подошла — и через несколько секунд лицо ее исказилось; она побледнела, положила трубку, сделала, шатаясь, несколько шагов к стойке, но у нее подкосились ноги. Натан следил за происходящим — он тут же подбежал, подхватил ее, и Кандис залилась слезами в его объятиях.
— Что случилось?!
— Мой отец… сердечный приступ! Скорая только что забрала его в больницу!
— Я вас отвезу! — Натан схватил пальто.
Подбегая к врачу, который занимался ее отцом, Кандис горячо молилась про себя: «
Но доктор Дженкилз умел не замечать мольбу во взглядах пациентов и их родственников — с годами научился быть слепым. Сочувствие помешало бы ему выполнять свою работу. Он чуть отступил назад и произнес будничным тоном:
— Вашему отцу удалось вызвать скорую, перед тем как он упал на кухне. Когда мы приехали, то нашли у него все признаки обширного инфаркта. Пока везли его сюда, сердце остановилось. Мы сделали все возможное, но бесполезно. Мне очень жаль. Если вы хотите видеть отца, санитарка покажет вам палату.
— Нет, нет, нет! — закричала Кандис, и слезы хлынули у нее из глаз. — Я только недавно нашла его! Это несправедливо! Несправедливо!
Она вся дрожала, ноги стали ватными — головокружительная бездна разверзлась перед ней, и вот единственное плечо, на которое она может опереться, — плечо Натана.
Он взял все в свои руки. Сначала справился о том, что с Джошем. Ему сказали: малыша привезли в больницу вместе с дедушкой, ждет маму в отделении педиатрии. Потом отвел Кандис к телу отца. Кандис поблагодарила за помощь и попросила оставить ее одну.
Натан вернулся в приемный покой и осведомился в справочной, дежурит ли сегодня доктор Гудрич. Ответ был отрицательный. Тогда он нашел телефон в справочнике; ему удалось застать Гудрича и Центре паллиативной помощи.
— Вы ошибись, Гаррет, — сообщил он упавшим голосом, взвинченный до того, что трубка дрожала в руке.
— В чем именно? — спросил доктор.
— Умереть должна была не Кандис!
— Что?!
— Ее отец.
— Послушайте, Натан, я ничего не понимаю.
Адвокат глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться.
— Я в больнице, — объяснил он. — Отец Кандис только что умер — остановка сердца.
— Черт!.. — удивленно произнес доктор.
Голос Натана дрожал от волнения:
— Итак, вы не предвидели эту смерть, не так ли? Вы не заметили маленького ореола?
— Нет, — согласился Гудрич, — я ничего не предвидел, но никогда и не подходил к этому человеку достаточно близко, чтобы говорить о…
— Послушайте, я считаю, что пришло время перечеркнуть ваши туманные теории! Смерть промахнулась, и лучше вам признать это!
