инженерно-строительного института, из ЛИСИ, как он сокращенно назывался. Девушек из этого института поэтому звали лисичками. Лисичка Марина была девушка ленинградская и очень красивая. Просто ослепительно красивая. Однако выросла Марина хоть и в Ленинграде, но совсем не в профессорской семье. Мать ее работала медсестрой в школе, с отцом Марины она состояла в разводе, была за мужем вторым браком за водопроводчиком, который пил беспробудно и периодически ее поколачивал. Из-за этого безобразия мать Марины периодически ходила с синяками и рассказывала окружающим, что случайно упала и ударилась. Однако, несмотря на свою далеко не благополучную семью, Марина всегда знала, как должно выглядеть правильное семейное счастье. Что должен делать в семье муж, как он должен относиться к жене и все такое прочее. Кроме этого, она уверенно сообщала, что прилично, что неприлично, как следует себя вести в той или иной ситуации. Короче, голова Марины была буквально нашпигована всякими полезными сведениями. Марина произвела на родителей Алексея просто неизгладимое впечатление, и он радостно повел ее в ЗАГС, тем более что в представлениях Марины о безупречной семейной жизни обязательно присутствовал круглый стол под абажуром, где счастливая семья собирается за ужином и, правильно орудуя ножом и вилкой, делится переживаниями прошедшего дня. Правда, бабушка Сани, когда Леша привел Марину в гости под тот самый абажур, сказала о ней:
— Красивая девушка, но без шика.
Интересно, где там она обнаружила шик у краснодарской Сони?
После женитьбы Леша ни за что не хотел жить с родителями, поэтому на распределении попросился на работу на завод по производству минеральных удобрений. Завод этот находился недалеко от Ленинграда, но в другой области, поэтому молодому инженеру-технологу там светила комната в семейном общежитии. Комиссия по распределению такой просьбе выпускника, идущего на красный диплом, очень удивилась. Алексей стал нести какую-то чушь по поводу необходимости получения практического опыта, который никакой научно-исследовательский институт ему не даст, и только настоящее производство поможет ему закрепить и преумножить полученные знания. Комиссия пошла Левшукову навстречу, тем более что заводское начальство очень обрадовалось плывущему к нему в руки ценному кадру. И общежитие пообещали, и интересную практическую работу.
Когда Марина узнала, какой фортель выкинул на распределении ее супруг, она повела себя совсем не в соответствии со своими правильными взглядами. Она каким-то змеиным шепотом, сузив глаза, говорила ему очень ядовитые злые слова. Конечно, Марина была права в том, что, принимая такое решение, не худо было бы посоветоваться с женой. Это Леша признавал и даже просил прощения. Но зачем же обзывать его идиотом, дебилом и придурком? Ведь он просто хотел начать самостоятельную, независимую от родителей жизнь.
Марина категорически отказалась ехать вместе с Лешей и, к большому удивлению родителей Алексея, осталась жить в их квартире. Леша купил подержанный «запорожец» и стал мотаться на завод. Дорога занимала четыре часа в день, поэтому три дня в неделю он ночевал в общежитии. Ни о каком семейном круглом столе под абажуром в этих условиях речи не было. Тем не менее Марина в соответствии со своим планом обустройства счастливой образцово-показательной семьи приняла решение рожать ребенка. Леша было понадеялся, что во время беременности и первые годы после родов они будут жить все вместе в общежитии, но Марина сказала, что такому не бывать никогда из-за плохой экологии вокруг завода. Никакой плохой экологии вокруг завода и в помине не было, но Марина слышать ничего не хотела и требовала, чтобы Леша увольнялся и возвращался в город. Этого Алексей Левшуков делать не собирался ни в коем случае. Ему нравилась его работа, нравился завод и нравилась его стремительная карьера. Когда Марина родила близнецов, ему на заводе предложили квартиру. От квартиры он отказываться не стал, и Марина милостиво перебралась туда вместе с близнецами. Дело объяснялось тем, что Лешина мама, как она выразилась, для бабушки еще не созрела, внуки, а особенно в количестве двух штук, ее безмерно раздражали, и она неоднозначно намекнула Марине, что жена, в первую очередь для блага детей, должна проживать вместе с мужем. Особенно если имеется и квартира со всеми удобствами. Более того, родители Алексея выделили Марине некоторую вполне приличную сумму, чтобы она могла нанять няню. Леша хотел от этих денег отказаться, но Марина твердо сказала, что если люди хотят платить за свой покой, то пусть платят. Тогда еще Леша не знал, что такое рэкет.
Они наняли няню, и Марина в свободное время начала приобщать к прекрасному жен руководства завода и администрации городка. Она устраивала походы в ленинградские театры, музеи и экскурсии по достопримечательностям, делясь с окружающими своими взглядами на обустройство правильной и счастливой семьи. Причем общалась она исключительно с женами вышестоящих начальников. Медсестры и жены водопроводчиков ее не интересовали. Тогда снобизм Марины впервые неприятно удивил Лешу, вызвал раздражение и подозрения, не вышла ли она за него только потому, что хотела породниться с профессорской семьей. Правда, долго он на эту тему не размышлял, некогда было. Надо было делать карьеру и зарабатывать деньги. Он очень старался, поэтому карьера Алексея Левшукова шла в гору семимильными шагами, но тут началась перестройка, и завод пришел в упадок. Марина опять стала требовать, чтобы он увольнялся и возвращался под родительское крыло. Однако в перестроечной неразберихе Лешу опять повысили.
В этот момент на заводе и появился Михаил Иосифович Ковалевский. Он был старше Левшукова лет на десять, но представлялся просто как Миша. У Ковалевского были деньги и связи в постперестроечном правительстве. Он организовал приватизацию и через подставные конторы прибрал к рукам контрольный пакет акций завода. Леша, глядя на телодвижения Ковалевского, начал скупать акции завода у рабочих и служащих. Для этого ему пришлось даже как следует тряхнуть закрома своих родителей. У родителей наступили нелегкие времена, науку перестали финансировать, учебные институты пришли в упадок. Отец, будучи человеком умным, быстро обернул накопленные на сберкнижках деньги в доллары. Отдавать их Алексею он совершенно не хотел, видя в них кусок хлеба на старость. Алексей с трудом убедил отца дать ему эти деньги в долг и даже назначил вполне приличный процент. Против процента отец устоять не смог. Марина же, в отличие от его родителей, как выяснилось, большим умом не блистала и сидела, вцепившись в семейную сберкнижку, где накопленные в советские годы деньги ежедневно превращались в пыль. Он тогда попытался объяснить ей, что надеяться на сберкассу в перестроечном бардаке является верхом человеческой глупости. Тем более что на сберкнижке находились деньги, заработанные в советские годы именно им, и он имеет полное право ими распоряжаться. В конце концов, он несет ответственность за семью, в том числе и за Марину, и никогда вроде бы ее не подводил. Даже про инфляцию объяснил, и про валюту, и про удачный момент для вложения этих денег в активы. Марина ничего из его объяснений не поняла и категорически отказалась отдать сберкнижку, а он впервые поймал себя на большом желании вдарить ей как следует. Однако взял себя в руки и всего лишь наорал на нее, пообещав устроить ей жизнь исключительно на деньги с этой сберкнижки. Так они там и пропали, эти деньги, честно заработанные Лешей Левшуковым.
Конечно, с деньгами со сберкнижки его пакет мог бы оказаться и побольше, но восемнадцать процентов все-таки собрать удалось. Ковалевский же скупил все остальное. Мишу впоследствии многие называли аферистом, но Леша был с этим категорически не согласен. Миша просто вовремя подсуетился, а Левшуков сообразил взять с него пример. Как только не склоняли Мишу Ковалевского, даже заговор международного сионизма приплели. Конечно, пришел хитрый и умный еврей да облапошил простых русских дураков. Получалось, что дурак — это хороший человек, а еврей — плохой, в первую очередь потому, что умный. Однако Леша Левшуков прекрасно знал, каким был завод до прихода Ковалевского. Хитрый еврей Ковалевский завод перепродавать с целью наживы не стал, а начал его всячески развивать и перестраивать, создавая рабочие места и прекрасные условия труда для облапошенных им русских дураков.
Кроме того, Ковалевский оценил деловые качества Левшукова по достоинству и назначил его генеральным директором. Завод постепенно восстанавливался, набирал обороты, и они начали строить холдинг, присоединяя к нему похожие предприятия по стране. Соответственно росла и стоимость пакета акций Левшукова. Конечно, без нечестной игры слияние, укрупнение и поглощение не обходилось. Мозгом всех операций, безусловно, был Ковалевский, Леша же лишь исполнял и приводил в жизнь его гениальные идеи. Он практически все время проводил на работе и постепенно из генерального директора завода превратился в президента холдинга. Ковалевский не раз говорил Левшукову, что очень ценит его работоспособность, честность и порядочность, а Леша, в свою очередь, преклонялся перед умом старшего
