— Нет, почему? У меня зарплата очень даже хорошая, но денег никогда много не бывает. Все время чего-то не хватает, и уж я бы ни за что не стала деньги тратить на рестораны, да еще на такие дорогущие.
— Никогда бы не подумал, что вы скряга! А скажите мне такую вещь. Вот сейчас мы с вами практически подвели вашего Кислицкого под увольнение, сбор неопровержимого компромата, можно сказать, это вопрос времени. Через получателей платежей непременно его хвост покажется. Вы как? Его место займете?
— Это вы меня сейчас проверяете, не кинулась ли я во все тяжкие своего начальника подсиживать?
— А почему бы и нет? Тем более что одной пулей, так сказать, вы уложите обоих. И Кислицкого, и бабу его противную. Да еще и Розочке придется без заграничных командировок впредь обходиться. — Егоров заинтересованно заглянул Тасе в глаза. Ох и хитрющая же у него рожа!
— И про Розочку даже все знаете! — Тася не смогла удержаться от смеха. — Может, у вас в нашей курилке подслушивающее устройство стоит?
Егоров хмыкнул:
— Это вы мне, Анастасия Михайловна, сейчас в дедукции полностью отказываете. Выходит, я только и умею, что подслушивать да подглядывать. Не уходите, пожалуйста, от ответа.
«Да, этот уж если прицепился, то как клещ!» — подумала Тася. Однако такой клещ уж очень ей нравился. Весьма и весьма симпатичный.
— Иван Сергеевич, — сказала Тася, доставая сигареты. Егоров молниеносно выхватил зажигалку. — Я к Ленни Кислицкому долго привыкала и уже отлично приспособилась. Он для меня зло, но зло известное, а вот на его место неизвестно, какого еще фраера пришлют. И не смешите меня, наше с вами руководство никогда не пойдет на то, чтобы дамочку поставить во главе строительной компании. Это нонсенс. Даже если руководство и решится, то заказчики наверняка такое решение не поймут и не одобрят.
— Вы уверены?
— Абсолютно. Вы лучше мне теперь честно скажите, кто вы по специальности. А то меня за образные выражения ругали, а сами давеча про «соплю жеваную» сказали, прямо как натуральный мент.
Егоров заржал:
— Так я — он самый и есть, мент бывший.
— Никак полковник? — удивилась Тася.
Егоров покрутил носом, хитро прищурился, шевельнул усами и сказал:
— Ну, где-то так!
— Вам надо с моей подругой Леной Штукиной познакомиться, — не удержалась Тася. — Она тоже мент, но действующий. Майор. Все мечтает за полковника замуж выйти.
— Хорошая фамилия для майора милиции — Штукина, — заметил Егоров. — Ей бы за полковника Капустина замуж выйти и фамилию взять Штукина-Капустина.
Тася прыснула:
— У нее девичья фамилия Шерман. Согласитесь, что майору милиции лучше все-таки Штукиной быть. Иначе не поймут.
— Да уж, — согласился Иван Сергеевич. — Вы еду заказывать будете? Или на самолет хотите опоздать?
— Ой! — встрепенулась Тася и быстро заказала самый дешевый салат, который обнаружился в меню.
— А горячее? — поинтересовался Егоров.
— Нет, спасибо. Я вообще-то никогда не обедаю. Разве что за компанию.
— Ну вот! Хотел девушку удивить. — В голосе Егорова сквозило искреннее разочарование.
— Удивили. Еще как удивили! Я теперь всю жизнь вспоминать буду, сколько жареный кусок мяса может стоить. Вспоминать и сразу же удивляться.
— А я, Анастасия Михайловна, теперь знать буду, что вас можно в любое самое дорогое место приглашать. Меню посмотрели, водички выпили — и девчонка в полном восторге.
— Это если днем, Иван Сергеевич. А вот вечером лучше не рисковать. Я вечером слона слопать могу. Я ж не толстею никогда. Мне все подружки завидуют.
Официант принес салат. Тася удивилась огромной тарелке и малюсенькой порции. На вкус, правда, салат оказался очень даже ничего, но у Веры, пожалуй, салат и повкусней будет, и не плевочек махонький, а целый тазик.
Егоров посмотрел на Тасину тарелку, похоже, уловил Тасино недоумение, рассмеялся и попросил официанта повторить.
— Или, может быть, сразу двойной заказать? — поинтересовался он у Таси.
— Нет, спасибо, боюсь, для двойного у них тарелки подходящей нет. Она ж на стол и вовсе не поместится.
Больше о делах они не говорили. Егоров поинтересовался, где она собирается отмечать Новый год, и Тася в подробностях изложила ему, как они с подругами все встретятся у непутевой мамаши в Италии. И про непутевую мамашу все выложила, и про Веру с Сельдереем, и про то, что Сельдерей теперь уже никакой не Сельдерей, а Дмитрий Иванович Жеребов, который будет оплачивать новогодний праздник для майора милиции Лены Штукиной. Как еще только про сиреневых бегемотов, серебристого кота и мужчину с хрустально-серыми глазами по фамилии Левшуков ему не рассказала? Остановилась вовремя и вежливо поинтересовалась, где же он, в свою очередь, будет праздновать Новый год.
— Да как обычно, — ответил Егоров. — Забьюсь к себе в берлогу.
При слове «берлога» Тася вздрогнула.
— Берлогу? — Она решила уточнить, что он под этим подразумевает.
— Да! У меня есть старая дача, еще от прадеда осталась. Она в лесу, в самой глуши, там даже телефон не берет, истинная берлога. Я почему-то в Новый год никого видеть не хочу. Наряжаю елку перед домом и три дня никого не вижу и не слышу. Так, иногда телевизор смотрю. Может, я людей не очень люблю? Как леший?
«Здравствуйте, приехали! — подумала Тася. — Еще один леший объявился. Ну луна, ну шутница».
Тасе очень хотелось выяснить, почему такой красавчик оказался неженатым, но она постеснялась спросить. Он подвез ее в аэропорт и на прощание поцеловал руку. В запястье, для чего отогнул Тасину перчатку. От его усов Тасе было очень щекотно, но весьма приятно.
В самолете Тася вспоминала Егорова и улыбалась совершенно дурацкой блаженной улыбкой. Она попросила у стюардессы какой-нибудь журнальчик с картинками и от скуки стала его перелистывать. На одной из страниц глаз царапнула знакомая фамилия. Марина Левшукова делилась с читателями глянцевого издания соображениями о трудностях совместной жизни с крупным бизнесменом. Она рассказывала, что муж должен, а чего не должен делать, и из ее рассказа выходило, что замужество — дело совершенно безрадостное и неблагодарное. Тася разглядывала безукоризненно красивое лицо с капризным ртом и думала, что первому лешему, похоже, не очень повезло. Марина Левшукова во взглядах на семейную жизнь диаметрально отличалась от Веры. Хотя где сейчас Вера? Вот-вот! Выходит, что чем лучше к мужу относишься, тем тебе же хуже. Небось этот Левшуков вокруг своей глянцевой красотки с подарками прыгает, а не с любовницами по Парижам шляется. Тася представила эту Марину, вокруг которой крутится тип в черных очках и куча мужиков с проводами за ушами. Картинка получилась веселая. Интересно, а дети у них есть? Или она его новая жена? Вон какая красивая. Сколько же ей лет?
Тася засунула журнал с красоткой в карман впередистоящего кресла, прикрыла глаза и стала думать о Егорове. Или, как бы сказала Вера, о нем мечтать. Мечталось хорошо, и тут она вспомнила про Павла. Дожили! При живом Павле сначала про лешего с хрустальными глазами мечтала, а теперь и вовсе про хитрого усатого таракана грезит. Хотя нет, Егоров никакой не таракан. Он тоже леший, только хитрый. Вон глаза какие зеленые.
«Да, Анастасия Михайловна, забыла ты, похоже, как одна без Павла куковала» — Тасе стало стыдно, и она решила непременно в ближайшее время позвать Павла на свидание.
Правда, когда самолет приземлился, она первым делом позвонила не Павлу, а Штукиной.
