— Лиса, ну очнись, ну открой глазки, я тебя прошу. Лисонька, не умира-ай.
Так, этот голос мне был хорошо знаком даже в том месте, где я сейчас находилась. Но тут было так темно, хорошо и спокойно, что я постаралась не поддаваться на провокации.
— Лиса, если ты сейчас не очнешься, то мы тебя завтра ту похороним.
— Хороните, — прохрипела я одобрительно.
Счастливый взвизг дал мне понять, что я была не права и открыть глаза все же при деется. Я и открыла, с третьей попытке. И увидела две обеспокоено склоненные надо мной головы, с большим облегчением наблюдающие, как вслед за левым я все-таки смогла открыть правый глаз, правда не сильно.
Рол облегченно вздохнул, а Мира, побежала за каким-то отваром для меня. Хана, меня будут лечить. Я, вспомнив последнее лечение с «лысом тролле», перепугалась и снова попыталась притвориться трупиком. Не помогло мое бренное тело приподняли и устроили на чем-то очень удобном, снова из любопытства, открыв глаза, я поняла, что меня прислонил к себе спиной Рол, который придерживал меня одной рукой а второй подносил ко рту (моему) кружку с чем-то сильно не аппетитным, вспомнив болотную жижу, которой я недавно вдоволь нахлебалась, я решила, что это она и крепко стиснула зубы.
— Лиса, — тихо и ласково прошептал мне Рол на ушко, — открой пожалуйста рот.
Я от удивления открыла и мне тут же в него что-то влили. Я сморщилась, сглотнула и, под неподкупным взглядом сидящей рядом Миры, признала, что это довольно вкусно. Чем-то напоминало тунца и куриный бульон одновременно, только с кучей пряностей, что только усиливало вкус.
Я подумала и снова открыла рот, с удовольствием ощущая, как бережно меня кормит Рол. После того, как я наелась, от меня отстали, но из ру Рол меня не выпустил, сказав, что я так замерзну, я не возражала и уже довольно вновь сопела у него на груди. А ухмыляющаяся Мира пошла готовить еду уже для них. Проснулась я, когда день уже был в разгаре. И тут же попыталась встать, Рол сонно трепыхнулся и сжал меня в объятьях, я счастливо замерла, боясь поверить чуду, но тут он открыл глаза, хмуро на меня взглянул, не поверил, что я сплю и посадил на землю, пару раз тряхнув за плечи. Халява кончилась, начались суровые будни. На вопрос смогу ли я сегодня идти я подумала и согласилась. Правда меня все равно посадили на лошадь, которую Рол аккуратно вел под уздцы, не взирая на мое активное сопротивление. Ребро я тогда все же не сломала, но потрепало меня сильно, так что в настоящий момент я себя чувствовала как один большой синяк. Вдруг я спохватилась.
— А где Изя, он ведь был со мной.
Мира с тяжелым вздохом посмотрела на меня, разгребла свои волосы на макушке и предъявила мне моего боевого паука, который всегда знал, где ему лучше устроиться.
— Лис, забери его, я тебя умоляю. Я ведь даже причесаться нормально не могу, он Тамм окопался, как я не знаю кто!
Я попыталась выловить Изю из ее волос, сидя на лошади, но добилась только того, что он еще крепче в миг вцепился и обложил нас всех возмущенным писком. Мира выругалась, но оставила паучка в покое, за то я ей рассказала о его героическом прошлом, и, выслушав все это с квадратными глазами, Мира решила пока и вправду оставить Изю у се6бя, по крайней мере, временно примирилась сего присутствием. Дальше мы ехали молча, так как хождение по болоту быстро утомляет и понижает веселый настрой, да и у меня все так болело, что любое покачивание на лошади я воспринимала как глубокую душевную травму. Но, в конце концов, я прекратила себя жалеть и начала оглядываться по сторонам.
— что ты все вертишься, — поинтересовался Рол, — у которого лошадь от моих подпрыгиваний начинала нервно коситься и спотыкаться на колдобинах.
— Ищу достопримечательности.
— И как нашла, — сказано было с сарказмом, но я не обиделась.
— Не нашла, везде скучный и серый пейзаж, кстати, спасибо, что спас мне жизнь.
Тут Рол резко остановился и повернулся ко мне.
— Почему ты не предупредила нас, — сказано было жестко, он яростно посмотрел на меня, требуя ответа.
— Я, мне… но, — за-м
Внезапно я обиделась, не, ну они как маленькие, честное слово.
— А что бы вы сделали, когда я обнаружила дюжину крысодлаков в ста метрах от стоянки, я что, должна была орать помогите, пока бы они меня жрали? Они же чувствительны к звуку, да и потом вы бы ничего не смогли сделать, к ним бы подбежала еще сотня на разборки, и от нас бы ничего не осталось. Это еще чудо, что ни кони их, ни они коней не учуяли.
Рол смотрел уже мягче, но окончательного прощения я пока не получила.
— Никогда никуда. Одна на разведку. Больше не ходи. Показалось что-то — буди меня, понятно? — четко чеканя слова, спросил он.
— И Меня, — обижено добавила Мира, — вот, я бы им всем показала, порубала бы на ленточки, падальщиков болотных.
Я посмотрела на Рола, потом на Миру и обреченно кивнула. Мир был восстановлен и мы пошли дальше. Вскоре я слезла с несчастного коня, который явственно вздохнул с облегчением, и заверила всех, что Мирин супчик был волшебный, и я уже выздоровела. Мира покраснела от похвалы, Рол недоверчиво покосился, но спорить не стала.
Под ногами все так же хлюпало болото, а Мира затянула какую-то красивую и длинную песню о рыбаке, который ушел в море и не вернулся, и рыбачке, которая долго звала его на берегу. Песня вышла очень жалостливая и в припев я начала тихонько подпевать, но когда все остановились, и Рол, оглядевшись, спросил, где воют волки, обижено умолкла и дальше шла молча.
Поисковик исправно светил впереди, указывая нам путь, а я грустно думала, что идти нам еще долго. Но я шла, хотя сапоги опять промокли, и я подхватила насморк на следующее утро, а к вечеру заболело горло. Заметив это, Мира обозвала меня «горем луковым», и часа два шныряла по кустам, собирая какие-то траки, которыми потом меня отпаивала. Мне торжественно была выдана запасная пара сапог и теплые носки Миры. Обувь была сильно велика, но на трех парах носков сидела хорошо., так что я быстро шла на поправку. Меня три ночи подряд не пускали в караул, а на четвертую я объявила бойкот, и, с фразой: «Ведьма — тоже человек», простояла в дозоре всю ночь рядом с Ролом, а потом и Мирой, после чего они сдались и отправили меня спать под утро, клятвенно заверив, что в следующий раз караулю я, и я счастливо ушлепала спать, проспала два часа и десять минут, и была безжалостно разбужена. Весь день потом я шла громко зевая и засыпая на ходу, но ночью свой караул отстояла, научившись спать стоя, как конь, кстати, те храпели рядом, не особенно стремясь гулять в окрестностях.
Болото закончилось только к концу седьмого дня нашего путешествия, увидев наконец сухую землю, с нормальной травой, я бросилась на нее и постаралась страстно облобызать, после чего долго плевалась, под веселый хохот попутчиков, но даже это мне не испортило настроение, до цели было теперь рукой подать, ведь не так далеко от нас поднимались Серые Горы.
— Через полтора дня пути достигнем деревни Глоево. Которая стоит на реке, переночуем там, обзаведемся всем необходимым и найдем проводника до Ущелья Самоубийц, дальше он не пойдет, а оттуда я знаю дорогу до складчатой возвышенности, где нас буду ждать мои сородичи. Кстати, своего поисковика, ты можешь развеять.
Я кивнула и щелкнула пальцами, поисковик мигнул желтым и пропал.
— А мне вот интересно, как мы через реку переберемся, — поинтересовалась Мира.
— Там есть паром.
Больше вопросов не было, и мы начали седлать лошадей, правда хотелось есть. Но разбивать привал у болота никто предлагать не стал, уж слишком сильно оно нам надоело. Кони радостно поскакали вперед, тоже будучи не в восторге от соседства с топью. И я радостно гикнув, вырвалась вперед, рассмеялась бьющему в лицо ветру, и почувствовала себя наконец-то живой, а не погребенной заживо в омуте, вместе с пеплом полусотни крысодлаков. Я жива, ха-ха! И я радостно закричала и замахала руками, а сзади меня нагоняли друзья, тоже довольные, что эта серая топь кончилась. Мы скакали весь оставшийся день. Шутя и
