весело переругиваясь по поводу того, где разбить ночлег. Мира предлагала. В чистом поле, а я ее убеждала, что кусты. Особенно иногда — вещь незаменимая. Рол, не вмешиваясь, скакал рядом, ему было все равно, с кустами будет ночлег или без. Мира подумав, все же согласилась, что с кустами, а Рол сообщил, что еще и с зайцами, и, вытащив кинжал, прицельно метнул его куда-то в траву на скаку. Подъехав ближе, мы обнаружили еще дергающуюся зверушку и хищно обрадовались, склонившись над несчастным зайцем. Рол перерезал ему горло, а я требовала немедленно съесть, Мира уже искала где, вскоре она махнула нам куда- то вперед, и мы доскакали до небольшой группки деревьев, у корней одного из которых был обнаружен родник. Это было очень кстати, так как наша вода была на исходе, а болото родниками не баловало. Вскоре сгустились сумерки, погас багровеющий закат, а мы сидели у костра и ели превосходный бульон из зайчатины.
— Рол, а почему ущелье называется «Ущельем самоубийц», — неожиданно поинтересовалась я.
Мира поддержала меня невнятным гыканьем, так как ее рот был занят куском мяса.
Рол задумчиво ковырял пальцем что-то на земле, при ближайшем рассмотрении это оказалась перепуганная гусеница, свалившаяся Светки.
— Рол, — угрожающе протянула я, высвечивая в руке пульсар (маленькая компактная молния, светит синим цветом).
Рол вздохнул, отвлекся от гусеницы и ласково взглянул на меня. Я тут же растаяла и забыла суть вопроса., погружаясь в омуты его глаз, ставшими совсем черными из-за расширенных в темноте зрачков. Кашель сбоку прервал мои бредовые фантазии и вернул с небес на колючую землю. Блин, ну на чем же я тут сижу, колется ведь.
— Так как, ты нам расскажешь, — вкрадчиво поинтересовалась Мира, не сводя бронебойного взгляда с лица граура.
— Расскажу, — сдался Рол и устроился поудобнее, мы тут же последовали его примеру, а я наконец высунула из-под попы колючую веточку, давно засохшую. А потому колючую. Отбросив ее в костер, я уставилась на Рола.
— когда грауры переселились в Серые Горы, заключив договор с гномами, то это был их последний оплот в войне с людьми. Мы это прекрасно понимали, и по нашей просьбе единственную тропу, по которой можно было пройти в долину, укрытую со всех сторон горами, гномы разрушили, просто расколов гранит скалы на две части, теперь тропа идет только до складчатой возвышенности, но и этого было мало, люди решили построить мост через пропасть, и грауры, чтобы помешать этому, нападали на рабочих, везущих стройматериалы в ущелье Самоубийц и убивали из, скидывая в пропасть. Только самоубийцы отваживались пройти по нему, так как рано или поздно, но они умирали. И люди бросили, в конце концов, это неблагодарное занятие, решив заключить мир.
Он умолка, а я сидела и представляла себе отчаявшихся рабов, которых сгоняли на эту тропу и заставляли идти по ней до конца, неся доски и гвозди для моста, который так и не построили.
— Некоторые из них бросались в пропасть сами, — вдруг тихо сказала Мира, глядя на изменчивое пламя костра, — мне бабушка рассказывала.
Я тоже смотрела на костер, и мне было…
— Всем тихо, — неожиданно страшно зашипела я.
На меня посмотрели как на больную, Мира на всякий случай привстала и начала озираться по сторонам.
А я сидела, смотрела на костер и тихо шептала заговор себе под нос. Рол сидел рядом смотрел на меня так, словно если что рванет, ТОО первой он будет обезвреживать меня. Я замерла, а потом вдруг резко опустила руки в костер, Мира испуганно ахнула, а я уже вытягивала оттуда что-то яркое, горячее, извивающееся и маленькое.
— Огненная саламандра, — тихо прошептал Рол и протянул к ней руки, я тут же отдала, так как жгло уже невыносимо.
Ящерка скользнула ему в ладони и замера в них ярким отплеском пристав на задние лапки и поводя маленькой оранжевой головкой с ярко алыми глазками. По этим-то глазкам я ее и вычислила, так бы ни за что не увидала, так как шкурка саламандры и сейчас была неотличима от яркого пламени, и жглась она не хуже, я удивленно посмотрела на бережно державшего его граура, который смотрел на нее счастливыми глазами и тихо что-то нашептывал на странно трескучем языке. И самое главное, что она его слушала, даже головку к нему повернула, иногда высовывая из пасти длинный быстрый раздвоенный язычок пламени. Мы с Мирой, не перестававшей восхищенно ахать, расселись вокруг Рола и заворожено смотрели на ящерку. Тут из волос Миры высунулся Изя удивленно на все это глянул и вдруг пронзительно запищал, все вздрогнули, а саламандра обернулась и возмущенно зашипела, но Изя храбро плюнул в нее какой-то пакостью, и скрылся обратно в волосы Миры. Ящерка увернулась и быстро скользнула обратно в костер, где и исчезла. Мы с Мирой разочарованно вздохнули, а Мира еще и хлопнула себя по макушке. Метя в не вовремя вылезшего паучка, но ее укусили, и она, ойкнув замахала прокушенным пальцем. Я рассмеялась и полезла за мазью от укусов и ядов, а то мало ли. А Рол сидел и просто смотрел в костер.
— Откуда ты знаешь язык саламандр, — удивленно спросила я его, перевязывая руку ругающейся Мире.
Он загадочно улыбнулся, блеснув глазами.
— Они живут в наших каминах.
Я ошарашено на него уставилась. Вот тебе раз.
— Все время, — спросила с любопытством Мира.
— Нет, иногда они отлучаются, но семью заводят в доме граура, правда это происходит редко, и сулит много счастья этому дому.
— Почему, — спросили мы одновременно.
— Этот дом никогда не сгорит, а от беды они будут его защищать, как собственный, коим он вообще- то и является.
Я хлопнула в ладоши и улыбнулась.
— Мне уже не терпится побывать у грауров., — сообщила я ему.
Рол хмыкнул, но ничего не ответил, а просто начал укладываться спать. Я поставила охранный круг, на который раньше не очень-то хватало сил, обрадовала всех тем, что ночных дежурств не будет и тоже легла, долго-долго сквозь ресницы наблюдая за пламенем и надеясь, что там еще разок мелькнет золотистая спинка саламандры.
— А о чем ты с ней говорил, сквозь сон все же спросила я.
Он молчал так долго, что я уже и не надеялась на ответ.
— Я просил ее предупредить всех в клане, что я возвращаюсь.
И я успокоенная уснула, уже не заметив пары красных глазок, заинтересованно смотревших на меня сквозь костер.
— Умри, несчастная, — заорали прямо над моим ухом, и я тут же вскочила.
Около меня ржала довольная Мира, а Рол спокойно собирал вещи.
— Ты чего орешь?
— Я изобрела новый способ твоей побудки, — гордо ответила эта вредительница и довольная пошла седлать белочку.
Я пробурчала себе под нос все, что думаю по этому поводу и громко спросила где мой завтрак. Так как мне никто не ответил, я сообразила, что его съели, пока я спала. Пришлось голодной идти к ручью и умываться, на ходу шепча заклинания по отбеливанию зубов и удалению запаха изо рта. Умывшись ледяной водой, я взбодрилась и уже более радостно взглянула на мир, который в свою очередь взглянул на меня двумя недовольными физиономиями друзей, уже сидящих на конях.
— Быстрее, лежебока, — подгонял меня Рол.
Но я не поддалась на провокацию. А пошла и взяла все же оставленный мне бутерброд у бывшего костра, там же откопала аж две картофелины и с ними пошла к ручью, где уселась и, не взирая на возмущенные лица Рола и Миры, медленно поела, запивая воду из ручья, для чего набирала ее в кружку.
