– Тогда почему же вы захватили его с собой?
– Наверное, это был просто импульс – у меня была туманная мысль насчет того, что, возможно, мне удастся получить у него какую-нибудь информацию касательно Ланди.
Добродушный повелитель Бидефорда поднялся и хлопнул коронера по плечу.
– Я должен остаться здесь и развлекать гостей, но вы можете попытаться что-нибудь из него вытянуть, если у вас появится такое желание.
Некоторое время спустя коронер отыскал Гвина, сидевшего возле огня, разведенного во дворе замка. Оруженосец пил эль и обменивался с Габриэлем и его людьми впечатлениями от утренней схватки. Джон с Гвином направились в камеры для задержанных, размещавшиеся напротив помещения для стражи, в двух маленьких зловонных каморках. Ночной стражник принес светильник, представлявший собой плошку с говяжьим жиром с вставленным в него фитилем, и в его мерцающем свете отпер дверь в камеру. Внутри, на соломенной подстилке сидел, опершись о стену, обитатель Ланди. Он был в сознании, но держался за голову и издавал глухие стоны. Единственным предметом обстановки было ведро с нечистотами, возле двери лежала нетронутая половина буханки хлеба и стоял кувшин с водой. Когда коронер и его помощник вошли в камеру, пленник поднял голову и, щурясь, уставился на тусклый огонек светильника. Островитянину было около тридцати лет, его иссеченное ветрами лицо говорило о том, что большую часть своей жизни он провел в море.
– Вы пришли, чтобы меня повесить? – пробормотал он сипло. Судя по тону, пленнику была безразлична собственная участь. Его налитые кровью глаза остановились на коронере, и он узнал в нем того человека, которого ударил мечом перед тем, как потерять сознание.
– Ты, конечно, можешь закончить свою жизнь на виселице, приятель, – заметил де Вулф, – но я лично не испытываю особого желания увидеть тебя в петле, поэтому все зависит от того, сможешь ли ты рассказать нам что-нибудь полезное.
– И что же я могу вам рассказать? Я всего лишь раб своего господина лорда Уильяма и исполняю его приказания.
– И каковы же эти приказания? Я коронер этого графства, и в моей власти спасти твою шею, если ты сможешь быть мне полезным.
– По большей части, я работаю на ферме в его поместье, но когда приходит нужда, исполняю обязанности матроса. Мы ходим в Клоувли и обратно или в здешние порты.
– И, когда потребуется, немного промышляете пиратством? – хмыкнул Гвин.
Пленник встретил его слова откровенным смехом.
– Если я отвечу да, то моя шея сразу окажется в петле, верно?
– Меня, в основном, заботит не пиратство как таковое, а один конкретный случай. – Де Вулф рассказал об истории со «Святым Изаном» и о свидетельстве бретонского моряка. – Твой лорд Уильям отрицает свое участие в этом деле и советует мне поискать виновников где-нибудь в другом месте, однако, поскольку он утверждает, что половина судов между Кардифом и Константинополем занимаются пиратством, мне это мало что дает.
Взгляд пленника стал более оживленным – у него появилась надежда спасти свою шею.
– Если я помогу вам с этим делом, вы замолвите за меня словечко?
– Если твоя помощь будет достаточно серьезна, не исключено, что я даже забуду запереть дверь этой камеры завтра утром. И тогда, возможно, ты сможешь снова вернуться на свой Богом забытый остров.
– Я больше никогда не хочу его видеть, сэр. У меня там нет семьи. Если бы я смог спрятаться в одном из здешних городков, возможно, я даже смог бы получить свободу.
По закону, виллан, или крепостной, которому удалось убежать из своей деревни и, спрятавшись в городе, прожить там в течение года и одного дня, становился свободным человеком. Островитянин, несколько минут назад ожидавший виселицы, увидел вдруг возможность спастись, если, конечно, его ответы удовлетворят этого человека, который навис над ним, словно огромный черный ястреб.
– Что я могу вам рассказать? Мне кое-что известно о море и о судах, что ходят вдоль этого побережья.
– Какие из портов считаются пиратскими? Может быть, какие-то из них более активны в этом промысле, чем другие?
Парень энергично закивал головой, не обращая внимания на боль, которая пронзила его шею при этом движении.
– Некоторые вообще не занимаются пиратством – например, Илфракум и города, которые находятся вверх по реке. Пиратские суда обычно скрываются в глуши, там, где большая часть жителей деревни вовлечена в этот промысел и где все связаны обетом молчания.
– Например?
– Уотчет и Майнхед в Сомерсете, – немного подумав, ответил пленник, – потом Линмут[1] и Комб Мартин на востоке этого графства. Дальше на запад есть много таких мест… Клоувли, Хартланд Ки и Бьюд – ближе всего отсюда. Но другие пиратские корабли приходят отовсюду и грабят купцов, плавающих по Северному морю.
– А ты слышал что-нибудь о захвате именно этого корабля, который направлялся в Бристоль? Да, и как насчет груза? Ведь, чтобы его продать, его должны были сначала где-то выгрузить?
Де Вулф и Гвин терпеливо ждали, пока пленник рылся у себя в памяти.
– Когда это случилось? – наконец спросил он.
– Ближе к концу первой недели этого месяца.
– Тогда уж точно, Ланди не имеет к этому отношения. У нас тогда в море никто не выходил. – Он снова задумался. – Мне кое-что приходит в голову… всякие сплетни, которые рассказывали моряки из Комб Мартина… Примерно в то время они заходили на Ланди. Это была не их работа, хотя они не прочь иногда захватить небольшое судно, если подвернется такая возможность. Что-то в моей голове, несмотря на ту рану, которую вы мне причинили, коронер, говорит мне, что, возможно, здесь замешан Линмут.
– Линмут? Но это ведь крошечная деревушка. Разве могли они снарядить достаточно большое судно? – удивился де Вулф.
Гвин кивнул косматой головой.
– Нескольких хижин вполне достаточно для того, чтобы собрать команду– десять-двенадцать человек гребцов, умеющих управляться с мечами или копьями. Такое количество людей можно найти где угодно, каким бы маленьким ни было поселение.
Коронер снова перевел взгляд на пленника.
– Рассказывай дальше.
– Я знаю Линмут – я ходил туда много раз. – Островитянин смущенно потупился. – Де Мариско не раз посылал туда кое-какие товары, которые он брал на других судах, чтобы из Линмута их перевезли в Тонтон или Бриджуотер, без всяких лишних вопросов.
У де Вулфа возникло чувство, что наконец появились какие-то проблески.
– Тогда знаешь ли ты кого-нибудь в Линмуте, кто мог бы возглавить пиратскую галеру?
– Я не предаю своих товарищей, коронер.
– Если завтра утром дверь окажется запертой, на виселице придется болтаться тебе, а не твоим товарищам.
Этот убедительный довод оказался сильнее законов воровского братства.
– Я знаю несколько человек, но кто ими командует, мне неизвестно. Это может быть кто угодно, даже их лорд. Но там есть такой Эддида Короткорукий – странный парень с короткими конечностями, который якобы промышляет ловлей рыбы. Потом есть еще один, который работает вместе с ним, – Крэнног, корнуоллец, он говорит с таким же акцентом, как ваш человек, – пленник кивнул на Гвина.
Тот хмыкнул, не зная, воспринимать ли это замечание как комплимент или как оскорбление.
– И еще Эдрет Пикноуз – он тоже там живет. В лицо-то я знаю и других, но точные имена назвать не могу. У них там в Линмуте есть, по меньшей мере, одно судно с шестью парами весел. На нем имеется и мачта, но само судно узкое. Они держат его на берегу, с западной стороны устья, подальше от посторонних глаз.
Проведя в камере еще несколько минут, коронер убедился, что больше пленник с Ланди ничего полезного сообщить не может. Держа свое слово, де Вулф сказал островитянину, что сейчас ворота замка
