— Черт знает что! Где Оленина?
— Она в медпункт ушла. За таблеткой от головной боли. Она вам нужна?
— Нужна! Когда она нужна, ее почему-то нет!
— Она вот-вот вернется. Я ее тотчас же к вам пришлю.
— Сделайте одолжение! — буркнул начальник и удалился.
Наташа перекрестилась, бросилась к двери в хранилище. Пленники были выпущены на свободу.
— Какой кошмар! — все еще шепотом воскликнула Наташа.
— Он ничего не понял?! — прыснула Марина.
— К счастью, нет!
— Ну тогда все отлично! — Юрий Максимович поправил сумку на плече. — Что ж, мы пойдем, да?
— Да уж. Идите. А то неприятности будут.
— Ма, так я же за деньгами пришел. Нам же сейчас за покупками.
— Господи, ну конечно, я и забыла.
Марина полезла в кошелек.
— Сколько, Юрий Максимович?
— Как договаривались, Марина Борисовна. У вас льготный тариф. Пятьсот рублей.
— Ага. Я как раз зарплату получила. Вот, возьмите.
— Это Мите. Он у нас финансовый директор.
— Ах, какие мы важные! Дмитрий Сергеевич, возьмите, пожалуйста, — Марина сунула сыну купюру. — Надо бы вас проводить до выхода.
— Мариша, беги к начальству, а я их выпровожу.
Наташа приоткрыла дверь в коридор, убедилась, что грозный Туманов не маячит в пределах видимости, махнула рукой:
— Выходите!
Возле двери все четверо переглянулись и, словно заговорщики, расхохотались.
Они вновь шагали по улице, теперь уже в обратном направлении, все так же весело болтая.
— Ну что? Осталось купить кошелек поясной для денег — и все!
— Ой, а где моя сумка? — вскрикнул Дмитрий.
— Где она? А? Ну где? — Максимыч вертелся, скрывая от мальчика правое плечо.
*
— Я ее у мамы, что ли, оставил?
— У мамы! Какой же ты финансовый директор, если не помнишь, где сумка? А если бы в ней были деньги? Или патроны? На худой конец, макароны? Ну что, испугался? Да вот она. Я ее уже полчаса несу.
— Ой, как я испугался! Давайте мне, Юрий Максимович!
— Ладно, ладно, отдам, не боись. Давай-ка в этот лабаз зайдем, — он кивнул на двери крупного универмага. — Кстати, прежний финансовый директор, Леша Семенов, как выяснилось, вел двойную бухгалтерию.
— Да что вы, Юрий Максимович? Как это?
— Как это? Это плохо. Так что не спрашивай «как»? Я тебя плохому учить не намерен.
— Ой, ну что вы? Я ни за что... Если вы сомневаетесь, то назначьте кого-нибудь другого.
— Я в тебе абсолютно уверен. Как в самом себе. Просто ставлю тебя в известность: Семенова в походе не будет. И вообще, у него проблемы. Его отчислили.
— Как — отчислили? За что?
— За неуспеваемость, за что же еще?
— А Гоша Юрков будет? — почему-то спросил Митя.
— Гоша будет. А что нам Гоша? Он ни в чем не провинился. Смотри, вот эта, черная, как она тебе?
— Нормально.
— Ладно, ты попроси ее показать и выбивай, если нормально. Я на улице подожду.
Когда Митя вышел на улицу, учителя не было. Дмитрий растерянно оглянулся и увидел Максимыча, выходившего из подворотни.
— Все-таки это безобразие, что в городе совершенно отсутствуют туалеты! — как бы извиняясь, пробормотал Максимыч. — Слушай, а что это я таскаю твою сумку?
— Не знаю, — улыбнулся Митя.
— Забирай! Что еще не куплено?
— Там такая бейсболка клевая! Но... дорогая очень.
— Сколько?
— Четыреста, — вздохнул Митя.
— Ладно, делаю тебе подарок в связи с переходом в выпускной класс!
— Ой, Юрий Максимович, ну что вы! Это же я так просто... Не нужно!
— Нужно, нужно! С финансовым директором экспедиции нужно дружить! Пойдем!
Они снова скрылись в дверях универмага.
— Ну как он тебе? — излишне небрежно спросила Марина приятельницу за чашкой кофе.
— Очень обаятельный мужчина, — отозвалась Наташа. — И не производит впечатления застенчивого. Наверное, напрасно я сочинила такой образ. Чувствуется, что с Митькой у него отношения прекрасные! Полный альянс.
— Да уж. Знаешь, когда он к нам приходит, я даже порой чувствую себя лишней. Они уходят в Митькину комнату. Оттуда смех, болтовня... Я на стол накрываю и думаю, а кто же я в этой группе? Какова моя роль? Накормить, убрать посуду?
— С тобой он все так же сдержан? Никакой динамики?
— Представь, никакой! То есть он, конечно, и со мной общается. За обедом и рюмкой коньяку. Говорит комплименты. Но как некий обязательный текст, предусмотренный ролью. И потом, всегда присутствует Митька, а иногда и Санечка. И разговоры исключительно общего характера. И про то, что маме нужно помогать. Воспитмомент, так сказать.
— Понятно, куда ж от детей денешься? А к себе он тебя не приглашал?
— Ни разу. Хотя живет один. Мне, в принципе, ничего и не надо. Я в него не влюблена. Просто... привыкла, что ли. Ладно, это все ерунда. Главное, что Митька совершенно преобразился. Учится с удовольствием. Рожица такая счастливая! Завтра на Алтай уедут почти на целый месяц. Здорово, правда?
— Это же дорого!
— Да, по три тысячи собирали. Но с меня — пятьсот, ты же слышала. Мы у него относимся к категории льготников.
— Маринка, но это же не просто так!
— Митька не один такой. Еще трое ребят из малообеспеченных семей тоже по сниженным ценам едут.
— Все-таки я не понимаю! Ты такая красивая...
— Ладно, ладно, слышали уже!
— Наверное, он импотент!
— Боже мой, сейчас все лечится, было бы желание.
— Так ты и должна это желание пробудить! Я ж тебе говорила: сделай первый шаг! Обольсти! Ну хоть из спортивного интереса!
— Из спортивного интереса я лучше Туманова обольщу, это не опасно. А учителя, от которого зависит поступление в институт...
— От него зависит поступление?
— Да, так все говорят. Все родители. Шепотом, разумеется. Но в один голос: Юрий Максимович может обеспечить поступление еще до окончаниия школы.
— Это как?
