Лев Иосифович задумчиво сдвинул брови:
— Предложение хорошее, Тони. Правда, небезопасное. Честно тебе скажу: если бы ко мне кто-нибудь другой с этим пришел, я бы прогнал его взашей. Сам знаешь — я не люблю рисковать. Но я слишком хорошо помню, как ты помог мне разобраться с тем идиотским делом… Ну, помнишь, семь лет назад?
— Смутно, — улыбнулся Антон Сергеевич Кусков. — И вообще, что было, то было. Давай-ка еще выпьем. Возможно, это поможет тебе созреть.
Лев Иосифович вновь наполнил бокалы.
— За «Университетский проспект»? — полувопросительно провозгласил он.
— За него! — кивнул в ответ Кусков.
Они снова выпили.
Лев Иосифович откинулся на спинку кресла и внимательно посмотрел на Кускова.
— После такого тоста спрашивать про выгоду, по меньшей мере, неприлично, — негромко сказал он, — но все-таки… Что я лично буду с этого иметь? Сам понимаешь, пробить такое дело будет стоить мне трудов и здоровья. А возможно — и места в совете.
— Не волнуйся. — Кусков самодовольно улыбнулся и весело подмигнул Льву Иосифовичу. — Я придумал, как тебя обезопасить. Я не подставляю товарищей по братству, ты ведь знаешь. Мы будем действовать через подставных лиц. У меня уже готова схема.
— Через подставных, говоришь? — Лев Иосифович задумчиво подергал себя щепотью за скошенный подбородок. — Интересно, как ты умудришься это сделать? Ведь любая серьезная проверка выведет нас на чистую воду.
— Об этом я и хотел с тобой поговорить. — Кусков снял очки, затем достал из кармана черный шелковый платок и вытер потный лоб. Спрятал платок в карман и снова надел очки. — Давай обсудим детали…
Спустя сорок минут все детали предстоящей сделки были обсуждены, и друзья перешли к другим, более легкомысленным темам.
— Как там Вадик Галчинский поживает, не слышал? — поинтересовался Шаховской, потягивая коньяк.
— Ставит новый спектакль. Называется «Король Лир и двадцатый век».
— Что ж, актуально. — Лев Иосифович покачал головой и усмехнулся- — Эх, Вадик, Вадик… Вот неутомимая душа. Вокруг все делают бизнес, а он до сих пор играет в игрушки. Кстати, где будет этот спектакль? Опять в каком-нибудь задрипанном арендованном зале?
— Опомнился! Да у него теперь свой театр!
— Да ну?
— Точно!
— Как же он умудрился отхватить такую роскошь в такое бедное время? *
— Гошка Полянин помог. Он ведь сейчас в Министерстве культуры. Большой, между прочим, чин. Ну, насколько вообще можно быть большим чином в культуре.
— Раньше было можно, — заметил Лев Иосифович. — В незабвенные совковые времена. Хм… Забавный человек этот Полянин. Вроде литератор, теоретик, но и в практической плоскости мыслить умеет. Это ведь он года два назад отдал заказ на реставрацию Храма Покаяния Эдику Муразяну?
— Угу.
— И сам небось с этого дела хорошо поимел?
— Я слышал, не без этого.
— Ушлый парень.
— Ушлый-то ушлый, но своих не забывает. — Кусков отхлебнул коньяку и блаженно сощурился. — Черт, кто мог знать двадцать лет назад, что детские кубики обернутся такой пирамидой Хеопса? Кстати, а как Лешка-то Лобанов двинулся! Широко шагает — далеко пойдет.
— Да уж… — улыбнулся Шаховской. — Шагать он умел всегда. Все, что остается нам, бедолагам, это бежать за ним вприпрыжку.
— А я всегда в него верил. Помнится, еще с незабвенных комсомольских времен. Я ведь в райкоме у него был замом по оргработе, помнишь? Пиво ему покупал, протоколы собраний допоздна переписывал… Эх, было времечко… Протоколы, собрания, персональные дела… Помнится, я все думал: ну ничего, вот оседлаю красную лошадку, наберу партстаж и — вперед, к заоблачным высотам! Не тут-то было. Только благодаря Лехе меня на том собрании окончательно в говно не втоптали. Отделался выговором с занесением.
— Это когда сигнал пришел из партбюро? Насчет той вечеринки с девочками?
— Угу. Петька из Интерсектора насексотил, сволочь. Но Лобанов заступился. Век ему этого не забуду. Давай за Лобанова. За то, чтобы взлетал выше и о нас, грешных, не забывал. Все-таки замминистра финансов — это тебе не шутка. Ну что, давай еще раз за братство?
— За него, — кивнул Шаховской и взялся за бутылку. — Слава богу, наши нынче везде. А значит, и мы сами не пропадем.
6
— С днем рождения, милый.
— Спасибо, родная…
Ирина наклонилась к сидящему в кресле мужу, обняла его за шею и крепко поцеловала.
Лобанов погладил ее ладонь.
— В первый раз я поздравила тебя с днем рождения двадцать девять лет назад, помнишь? — спросила Ирина.
— Правда? — Лобанов приподнял брови в притворном удивлении: — Неужели так давно?
— Да, милый. Мы с тобой уже старички.
Лобанов решительно покачал головой:
— Старичками мы будем, когда Максим подарит нам внука. А пока мы с тобой — опытные и хорошо пожившие ребята!
— О! Как громко сказано! — рассмеялась Ирина. Она взлохматила седеющую голову мужа. — Помнишь, с чего началось наше знакомство?
— С того, что тебя посадили за мою парту.
Ира засмеялась:
— Дуралей. Я ведь говорю о настоящем знакомстве. Помнишь, когда ты помог моему отцу?
— Ивану Данилычу… — Лобанов вздохнул. — Хороший был человек. Царствие ему небесное. Та история его доконала. Сколько он потом еще прожил?
— Восемь месяцев.
— Н-да… — Алексей Петрович задумчиво нахмурился.
— Эти полгода ему подарил ты, — негромко произнесла Ирина, наклонилась и поцеловала мужа в уголок плотно сжатых губ. Он поднял голову и обхватил ее рукой за талию.
— Ты моя радость, — с нежностью в голосе сказал он. — Что бы я без тебя делал…
Через полчаса они сидели на кухне и ели любимые Лобановым жареные свиные ребрышки, запивая хорошим красным вином.
— Как прошла твоя встреча с Президентом? — спросила Ирина.
Алексей Петрович дернул бровью, словно ему что-то попало в глаз, затем нахмурился и сказал:
— Нормально. Можно сказать, что мы поняли друг друга.
— Это хорошо. А что ты надумал с… — Ирина быстро посмотрела на мужа и оставила фразу недоговоренной, предоставив мужу возможность продолжить ее самому или пропустить мимо ушей.
