впрямь нужно отдохнуть.
Турецкий снял телефон и вызвал охранников, а когда те вошли, коротко скомандовал:
— В Бутырку его.
Отправив Пивоварова в СИЗО, Александр Борисович сделал себе кофе, откинулся на спинку кресла, вытряхнул из пачки последнюю сигарету и с удовольствием закурил.
Скрипнула дверь, и в образовавшийся проем заглянул Меркулов:
— Саня, можно к тебе?
— Разве я могу отказать боссу?
Меркулов вошел в кабинет и уселся на стул напротив Турецкого.
— Кофе хочешь? — спросил Турецкий.
— Нет. Я только что выпил две чашки.
— Боишься за сердце?
— Боюсь, Саня, боюсь. Это ваше похищение меня чуть не доконало.
Турецкий с юмором посмотрел на Меркулова:
— Вот уж не думал, Костя, что ты такой впечатлительный.
— А я не думал, что ты такой свинтус. Какого черта ты мне с самого начала все не рассказал? Одна голова хороша, а две лучше. Вместе что-нибудь и придумали бы.
— Ну, во-первых, Константин Дмитриевич, я не мог рисковать. А во-вторых, все закончилось не так уж плохо. Мы с Ириной живы, мерзавцы пойманы. Так что и с одной головой тоже можно выпутаться из сложной ситуации. Тем более когда под рукой есть ребята из «Глории».
— Ну да, — со скептической улыбкой ответил Меркулов. — Только на эту голову теперь и посмотреть страшно. А с твоими ребятами я еще поговорю. Не думаю, чтобы им понравилось то, что я собираюсь им сказать. Ну ладно, давай рассказывай. Что это за тип?
Турецкий глотнул свежесваренного кофе и только потом заговорил:
— В общем, настоящее имя этого бледного типа — Григорий Стальевич Пивоваров. Он возглавляет частное детективно-охранное агентство «Витязь».
— Привет Денису Грязнову, — усмехнулся Меркулов.
— Да, что-то вроде «Глории», — кивнул Турецкий. — Но только на первый взгляд. Насколько я понимаю, агентство занимается… вернее, занималось выполнением секретных заказов группы высокопоставленных лиц.
— Что за лица? Шаховской?
— На этот счет Пивоваров ничего нам пока не сказал. Да это и не важно. На Шаховского у нас и так уже целое досье. А зная о связях Шаховского, логично предположить, что в «группу высокопоставленных лиц» входили также премьер-министр Лобанов, министр печати Полянин и члены коллегии его министерства. Все они тридцать лет назад были членами «Университетского проспекта» и поддерживают дружбу до сих пор. Помнишь, ты мне рассказывал?
— Помню, — кивнул Меркулов. — Что еще?
Турецкий пожал плечами:
— Да практически все. Пивоваров решил идти в отказку. Вероятно, надеется, что хозяева вытащат его из камеры.
— Ну это вряд ли. Слава богу, в нашей стране за похищение людей дают приличный срок.
— Что верно, то верно, — согласился Турецкий. — Однако этот срок не так страшен, как срок за убийство. Я думаю, это он, Пивоваров, организовал аварию, в которой погиб Владимир Дементьев. Это он организовал покушение на Данилова. И он же отправил подполковника на дно Москвы-реки. Но, к сожалению, товарищ генерал, у нас с вами нет ни улик, ни доказательств.
Меркулов вздохнул и покачал головой:
— Н-да… Взяли парня с поличным, а толку почти никакого.
Турецкий жестко сощурился:
— У нас есть записи, и мы в любом случае припрем этих ублюдков к стенке. Что фээсбэшники?
— Молчат. Как воды в рот набрали. Ты ведь знаешь, эти господа никогда не признаются в своих проколах.
— Это точно. А что с операцией, в которую был вовлечен Кожухов?
— Информация засекречена.
— Черт! — выругался Турецкий. — Ну как прикажете работать в таких условиях?!
— Кстати, насчет работы. — Меркулов нахмурил лоб: — Нужно торопиться, Саня. Теперь ты можешь прижать этих мерзавцев, но нужно торопиться. Они сделают все, чтобы дело было закрыто. Я буду тянуть столько, сколько могу, но… Я не исключаю, что крайним останется Богачев. Мотив у него есть. Правда, смехотворный, но для закрытия дела вполне сгодится.
Турецкий нервно поиграл желваками:
— Значит, рапортуем о том, что Богачев убил Кожухова из личной мести? Но ведь это полный маразм!
Меркулов ничего не ответил. Некоторое время он сидел молча, потом протянул руку и сказал:
— Дай сигарету!
— Нету, — отозвался Турецкий.
Меркулов обиженно поджал губы.
— Да нет, Костя, ей-богу, нету, — поспешил заверить друга Турецкий. — Могу пачку показать. Все выкурил.
— Вот так мы и работаем, — хмуро резюмировал Меркулов. — Ни улик, ни свидетелей, ни доказательств, ни сигарет…
22
В дверь тихо постучали.
— Да! — громко отозвался Турецкий.
Дверь приоткрылась. На этот раз в дверном проеме показалась совсем юная женская головка.
— Можно войти? — спросила головка.
— Входите! — хором откликнулись мужчины.
Турецкий сурово посмотрел на Меркулова. Тот виновато пожал плечами — дескать, извини, не сдержался.
Девушка и впрямь оказалась очень миловидной. Чуть затемненные очки в тонкой позолоченной оправе совсем ее не портили, скорей, наоборот, придавали ей шарм.
— Садитесь, пожалуйста! — пригласил Турецкий и указал на свободный стул.
Девушка поблагодарила и села.
— Если не ошибаюсь, вы — Дарья Матвеевна Кожухова? — спросил Турецкий.
Девушка смущенно улыбнулась и кивнула:
— Да. Я звонила вам сегодня.
— Признаюсь, ваш звонок был очень интригующим, — заметил Турецкий. — Ну, теперь вы мне можете сказать, зачем вам нужно было со мной встретиться?
— Теперь могу. Я бы и по телефону сказала, но… — Она пожала худыми плечиками: — Как-то неудобно было. Я боялась, что вы расцените это как глупую шутку.
Девушка сунула руку в красную лакированную сумочку, такую же лучезарную, как и сама хозяйка, и вынула оттуда маленький конвертик из плотной белой бумаги.
— Вот, — сказала она. — Это отец просил передать вам.
— Как это — просил? — удивился Турецкий. — Когда просил?
Девушка виновато улыбнулась:
