милый!
6
Ровно в одиннадцать часов утра Марио Гарджулло вошел в книжный отдел. Он был одет в униформу охранника. На лице у Марио застыла вежливая улыбка, с помощью которой он расчищал себе дорогу в толпе, осадившей книжный отдел в надежде пообщаться с мэром, а то и получить у него автограф.
Мэр сидел в самом конце зала, за большим письменным столом. Перед ним стоял микрофон, а чуть правее — стопка книг в глянцевых обложках. По мере ее таяния ассистенты подкладывали новые экземпляры. Мэр был доволен. Он не просто подписывал свои книги, но и общался с каждым читателем отдельно, узнавал имя, фамилию, место работы и тому подобное. На это уходило много времени, зато автограф получался очень сентиментальный. Например: «Францу Камински, хорошему (как я надеюсь) инженеру, с надеждой на лучшее будущее Германии». Или — «Ольге Бах и ее маленькой дочке Саре, да пошлет вам Господь счастья и благоденствия!»
Получившие автограф люди не спешили отходить, несмотря на настойчивые просьбы охраны. Они оставались возле стола, в показном восторге листая книгу и неустанно благодаря мэра за то, что их родной город чист и благообразен.
— Эншульдиген! — извинялся Марио, с напускным усердием работая локтями и плечами. — Фрау… Эн-шульдиген зи биттэ…
Тем временем ловкие пальцы Марио ощупывали бомбу в поисках взрывателя. До стола, за которым восседал мэр, оставалось еще метров двадцать.
К серебристому «фольксвагену», припаркованному на другой стороне улицы, развязной походкой, пошатываясь, подошла пьяная негритянка. Она склонилась над окошком и ощерила зубы в улыбке. Глаза ее были подернуты мутной поволокой.
— КаисЬеп… — произнесла негритянка, едва ворочая языком. Она поднесла пальцы к губам и затянулась от воображаемой сигареты. — Вк1е… Sigarette…
— Рог1§еЬеп! — рявкнул на нее Рифат. — Ишь, сигарету ей подавай. Прочь отсюда, черная обезьяна!
Лицо негритянки перекосилось.
— Ты кого это назвал обезьяной, а? Ты, лох позорный!
Лицо Рифата изумленно вытянулось. Встретить в
Дюссельдорфе негритянку, свободно говорящую по-русски, было невероятно.
— Ну че уставился, чмо недоношенное? Думаешь, крутой, да? А знаешь, что я с такими крутыми делаю? — Негритянка оскалила белоснежные зубы, просунула в окошко руку и схватила Рифата за волосы.
— А-а! — взвыл он от боли. — Уйди! Пошла отсюда, стерва!
— Я тебе покажу стерву! — причитала негритянка, таская Рифата за волосы.
— Девушка! — заговорил до сих пор молчавший Марат (он сидел рядом с Рифатом). — Фрау! Угомонитесь! Вот вам сигареты! — Марат протянул негритянке пачку «Мальборо».
Однако безумная негритянка продолжала таскать Рифата за волосы, поливая его отборнейшей русской бранью.
Внезапно возле другого окошка появился полицейский.
— Уаз 151 1°55? — строго спросил он.
— Чертова сука… — тихо процедил сквозь зубы Марат. Затем он повернулся к полицейскому и, приклеив к перекошенному от злости лицу вежливую улыбку, заговорил: — Я… То есть юЬ…
Больше он не успел произнести ни слова. Странный полицейский сделал молниеносный выпад — голова Марата резко стукнулась о руль и откинулась назад.
Рифат также не успел заметить, когда негритянка успела открыть дверцу. Внезапно мир перевернулся у него перед глазами, затем что-то больно ударило его в спину, и он оказался на асфальте.
— Не ушибся? — спросила негритянка.
— Я… — Рифат потянулся пальцами к дистанционному пульту, пристегнутому к поясу, но дотянуться не успел. Негритянка сжала пальцы в кулак и вырубила его ударом в переносицу.
Кэт Вильсон, Марио Гарджулло, Джек Фрэнки и Александр Борисович Турецкий сидели в кафе. Лица у мужчин были жутко довольные, чего нельзя было сказать о Кэт.
— А ты чего такая смурная? — спросил Турецкий, попыхивая сигаретой.
— Наверное, женские дела, — с усмешкой предположил Марио. — Бабы в эти дни сами не свои.
— Сам ты не свой, — огрызнулась Кэт. — А насчет женских дел у меня все в порядке.
— Тогда чего мы надули губки? — спросил Марио. — Жалеешь, что не успела избить Рифата Гильманова до полусмерти?
Кэт фыркнула.
— Вообще-то она могла, — заметил Джек. — Хорошо, что мы ее вовремя оттащили, а то бы из Гильманова получилась отбивная.
— Угу, — кивнул Марио. — Шашлык на бараньей косточке. Только настоящий баран мог купиться на фальшивые ужимки Кэт.
— Ты просто завидуешь, что завершающую точку в операции поставила именно я, — сказала Кэт. — Пока ты там ковырялся со взрывателем, я спасала тебе жизнь. — Кэт небрежно пожала плечами. — Не знаю, правда, стоило ли…
Марио с Джеком засмеялись, а Кэт повернулась к Турецкому:
— Алекс, между прочим, с тебя бутылка шампанского.
— Да? — Турецкий выпустил косматое облако дыма. — Это за что же, солнце мое?
— За моральный ущерб, — сказала Кэт. — Эти ваши террористы обозвали меня «черной обезьяной». Я, конечно, необидчивая, но таких вещей не прощаю. И не забываю.
— Хорошо, душа моя, я помогу тебе забыться.
Турецкий поднял руку и подозвал официанта. А когда тот подошел, заказал бутылку… нет, три бутылки шампанского! И еще — графин холодной водки, фрукты и вазочку черной икры. Официант расплылся в улыбке («Русские гуляют!» — подумал он). Затем кивнул, благосклонно улыбнулся Кэт и растворился в воздухе.
— Вот это дело! — засмеялась она. — От Пита мы бы сроду шампанского не дождались.
— Да уж, — согласился Марио. — Он бы занялся разбором ошибок. А после этого мы бы еще схлопотали по выговору за плохую работу.
— Ошибки мы потом рассмотрим, — пригрозил Турецкий. — И от выговоров вам не отвертеться. Но на трезвую голову я такими вещами не занимаюсь.
— Отличный подход, — одобрил Джек.
А Кэт улыбнулась и сказала:
— Алекс, ты у нас самый лучший!
Потом наклонилась и поцеловала Турецкого в щеку.
— Васю сН §ш<3а, — тихо и насмешливо прокомментировал Марио.
— А меня? — обиделся Джек. — Ведь не поспей я вовремя, тебе бы пришлось туговато.
— А я мог взлететь на воздух вместе с сотней других бедолаг! — жалобно сказал Марио и сложил брови домиком. — И не было бы с вами сейчас вашего бедного Марио.
— Ладно-ладно, — примирительно сказала Кэт. — Расцелую всех, но только после первого бокала шампанского. А вот, кстати, его уже несут!
Официант поставил на стол шампанское, икру, фрукты и водку, пожелал всем приятного аппетита и,
