например когда кончалась кока-кола и чипсы.
Директор «Глории» Денис Грязнов стоял в своем кабинете у окна и смотрел на забитую машинами дорогу.
— Коля, ты только приехал? Значит, видел сейчас субчиков во дворе? — кивнул он на улицу.
— Да. И чего?
Денис недовольно взъерошил рыжие волосы.
— Ничего. Есть заказ. Шпиона будешь ловить за руку.
— Шпиона?! — удивился Щербак. — Что за чушь? И при чем тут мы — частный сыск?
— Почему чушь? Что такое, по-твоему, шпионаж?
— Ну тут я тебе фору дам, — ухмыльнулся Щербак, между прочим бывший армейский разведчик. Поднял голову в потолок, что-то припомнил и оттарабанил: — Задачи шпионажа исторически определились как информационная, в том числе предупреждающая шпионаж и диверсии со стороны противника, и наступательная, то есть разведка, контрразведка и проведение локальных подрывных и военных операций в тылу врага.
— Годится, — кивнул Денис рыжей головой. — Только стоит добавить, что сбор информации в наши дни зачастую упирается в проблему обработки и анализа официальной информации. Которая благодаря деструктивной власти СМИ циркулирует по любым информационным каналам, начиная с газет и телепрограмм, заканчивая Интернетом. Так?
— Ну допустим…
— То есть в цивилизованные времена максимальные источники информации носят открытый характер. Так?
— Допустим. Я не понимаю, Денис, к чему ты клонишь?
— Сейчас поймешь. А теперь задумайся, как называется похищение стратегической информации у частных лиц, возглавляющих собственные компании.
— А! Так ты о промышленном шпионаже! Что же ты мне голову морочишь?
— Скорее об экономическом.
— Кого изобличать-то будем?
Денис выложил на стол две фотографии молодой женщины. Одна была явно отклеена от какого-то документа, а другая являлась ксерокопией паспорта.
— Ничего себе дамочка.
— Нравится? — прищурился Денис.
— Ну… — Щербак пожал плечами.
Он попытался прочесть остатки печати на второй фотографии.
— Не трудись, — сказал Денис. — Ирина Рапанова, директор по операциям в торгово-посреднической фирме «Илиада». Черт его знает, что за должность, но они ее подозревают в промышленном шпионаже. Дамочка кому-то сливает ценную информацию. Мы договорились, что сегодня они ей дезуху подкинут. Причем горячую. И заработать она сможет, только если продаст «информацию» немедленно, иначе сведения устареют и не будут стоить ничего. Соображаешь, Коля, что к чему? Твое дело — следить, с кем Рапанова встречается, куда ездит. Может, в банк попрется за гонораром, может, еще куда…
Щербак указал глазами на окно.
— Да. — Денис кивнул.
— А кто эти загадочные «они»? Кто у тебя сейчас был?
— Некто Шершеневич. Генеральный директор этой «Илиады». — Денис отхлебнул кофе из чашки и поморщился. — Кто эту дрянь покупал? Пора снова секретаршу нанимать. Вот возьму какую-нибудь страшненькую каргу… Ладно, в общем, выясни мне все про Рапанову, и побыстрее. В кои-то веки клиент приличный аванс заплатил.
— Выходит, денег — куры не клюют, а у собственной службы безопасности кишка тонка? — оскалился Щербак.
— Выходит, так.
Щербак сунул фотографии в карман.
Турецкий сидел у себя в кабинете и вопросительно поглядывал на телефон. Но Стасов не звонил, не присылал ни SMS, ни писем по электронной почте…
Александр Борисович поймал себя на мысли, что почему-то продолжает воспринимать новое задание как нечто, полностью выключающее его из обычной жизни. Но это же не отпуск и не командировка! Он даже помотал головой — не помогло, все равно оставалось ощущение, что он будто уезжает куда-то далеко и надолго. Ну да ладно.
В очередной раз переговорил с Грязновым-старшим (как скоординировать усилия в охоте на «телефонного террориста»? а никак, пива пойти попить!) и в середине дня заглянул к Меркулову.
— Работаешь?
— Делаю вид. — Меркулов поднял взгляд от своих бумаг и заметил со сдержанным ехидством: — Смотри-ка, Саша, стоило нашему оракулу накаркать насчет Минюста, и все переполошились. Мне уже три министра звонили, интересовались «прогнозом погоды». У тебя есть новости на этот счет?
— Иди ты, — беззлобно сказал Турецкий.
— Ясно, — прокомментировал Меркулов. — В трудовом энтузиазме сегодня помощник генпрокурора уличен не был. Ну да ничего, Саша, победителей-то не судят…
— Ты о чем?
— Все о том же. Ты разве не слышал такое выражение?
— Слышал, конечно.
— И что оно, по-твоему, означает?
— Ну… если, допустим, я без команды мудрого начальства предпринял нечто рискованное.
— Так. А кому фраза принадлежит, знаешь?
— Да каждому, кто ее произносит, — фыркнул Турецкий.
— Вообще-то верно, конечно, — усмехнулся Меркулов. — Но в историческом, так сказать, контексте первенство за Екатериной Великой, которая ляпнула это при весьма забавных обстоятельствах. Молодому Суворову, находившемуся тогда под началом генерал-фельдмаршала Румянцева-Задунайского, поручили провести разведку, а Суворов, выполнив приказ, вдруг взял да и разбил противника в пух и прах. На что у него приказа, как ты понимаешь, не было. И тогда приревновавший к растущей славе Суворова Румянцев решил его примерно наказать за невыполнение приказа: ведь не разбивать же приказывали, а только разведать. Но императрица вмешалась и ляпнула: «Победителей не судят!» Так что победителей действительно не судят — при особых условиях, когда им этого не поручали, а они взяли и победили. А вот если поручали, то очень даже судят. Понимаешь почему? Потому что тут же встает вопрос, какой ценой получен результат.
— Короче, Стасова с меня никто не снимает, и даже напротив, спросят за него вдвойне, — сказал многоопытный Турецкий.
Свою неприметную «шестерку» Щербак припарковал во дворе пятиэтажного дома возле проржавевшей «ракушки» и откинулся на спинку сиденья, прикрыв глаза. Следующий дом — десятиэтажный, новый, с нестандартной архитектурой, а значит, люди в нем живут исключительно деловые, состоятельные. Там периодически пищал электронный замок домофона и из подъезда выходили жильцы. Для субботнего утра слишком много шума и суеты, но окна Рапановой на седьмом этаже были плотно зашторены.
Щербак чуть задремал, но, как только снова запищала дверь подъезда, распахнул глаза. Нет, не Рапанова… Но зато за ее кухонным окном возникло какое-то движение. Он достал бинокль и сразу же увидел женскую грудь в бюстгальтере. Гм-м!
Щербак оглянулся на вышедшего из подъезда мужчину. Невысокий щуплый субъект, несмотря на жару кутавшийся в старую джинсовую куртку, бесцельно брел по двору. Щербак достал из бардачка ксерокопию свидетельства о разводе Рапановой и паспорта мужчины, который числился когда-то ее мужем, — в ЗАГСсе была проведена работа по сбору информации. Сличил с оригиналом. Так и есть, лицо хотя и изменилось, но
