Обыск длился недолго. Вытряхнули резиновые коврики на пол гаража и обнаружили пяток смятых бумажных фантиков от конфет «Мишка косолапый». А в багажнике машины нашли аккуратно сложенный синий целлофановый пакет и пустой черный кожаный кошелек. И то, и другое, сказал Елагин, будет подвергнуто криминалистическому анализу на предмет обнаружения отпечатков пальцев как погибшей женщины, так и лжепатрульных, а возможно, и убийцы.
Киреев с сарказмом возразил, что все это — чистая туфта. А фантики могли валяться в машине и год, и больше. На что Елагин возразил: эти конфеты, произведенные на московской фабрике «Красный Октябрь», появились в городе недавно и продавались только в одном магазине. В этой связи охранникам придется хорошенько вспомнить, где конкретно они их покупали. Впрочем, им-то без разницы, убийство им на шеи никто не вешает, они только пособники преступления либо соучастники, а это — другие статьи Уголовного кодекса и, соответственно, иные наказания.
Понятые с явной опаской поглядывали на бледного от ярости хозяина усадьбы, взрывной характер которого здесь был хорошо известен. Но они всего лишь понятые, поставили свои подписи, что при обыске присутствовали и увиденное подтверждают, и сразу ушли, как только Елагин сказал, что понятые могут быть свободными. А найденные улики присутствующий на следственном мероприятии эксперт-криминалист аккуратно упаковал для последующей экспертизы.
На том обыск закончился. Киреев был безмерно озабочен. Эти бесконечные мелкие проколы просто выводили его из себя, но поделать он сейчас ничего не мог. Вот и приходилось терпеть и ждать, когда фортуна наконец повернется к нему лицом, и уж тогда он ей все выложит сполна, ничего не утаивая.
И еще он подумал, что, кажется, пришла пора самому без посредников встретиться с Глухим. Похоже, что Федька Шилов, сука, трясясь за свою шкуру, собрался кинуть его, своего кормильца…
3
Отправив Поремского отдыхать после напряженного трудового дня и решив, что с утра Владимир займется поиском юриста, Александр Борисович снова приступил к изучению магнитофонной записи. Хотел уточнить несколько мелькнувших после первого прослушивания мыслей. Он даже Грязнову позвонил и попросил заглянуть к нему.
Вячеслав ответил, что у него имеется в запасе еще целый час до очередной вечерней встречи с Шиловым за ужином. Он собирался среди прочих вопросов подробно обсудить с начальником ГУВД некоторые аспекты деятельности городского отдела вневедомственной охраны — до того, как Турецкий сам начнет жесткую беседу с полковником Медведевым. Такой ход они между собой уже обговорили. Причем Гряз-нов — поздно вечером, а Турецкий — рано утром. С одной стороны, Грязнов как бы лишний раз подтвердит свою лояльность к местным правоохранителям, а с другой — и у Турецкого не будет нужды скрывать своего жесткого отношения к тому бардаку, в котором вольготно себя чувствует служба вневедомственной охраны. Вас же, мол, предупреждали, почему не сделали выводы? Ах, только вчера, не успели, значит? Так это уже ваши проблемы, господа хорошие… В таком вот ключе предстояло работать, чтоб, как говорится, и невинность соблюсти, и капитал приобрести…
Славе объяснять ничего не требовалось. Первые фразы, прозвучавшие из уст женщины с необычным, усталым придыханием, вызвали у него крайний интерес, а когда Александр подсказал, кто их произносит и в какой ситуации, тут Грязнов с восхищением покачал из стороны в сторону когда-то рыжими, а ныне пегими своими кудрями:
— Ну, молодец! Ну, артист! Слушай, а тебе не кажется, что ученик дает своему учителю сто очков форы?
— Ты не об этом думай, а о тексте. С форой у нас все в порядке, слава богу.
— Нет, ну когда они кругом поспевают, уму непостижимо? По-моему, в наше время…
Но последнее было сказано, скорее, в качестве собственного оправдания, потому что «текст» пошел интересный и Вячеслав в буквальном смысле завис над диктофоном.
Пока они слушали запись и обсуждали услышанное, позвонил Рюрик, который вместе с криминалистом полдня занимался утренними находками в киреевском гараже.
На кошельке, доложил он, обнаружены следы отпечатков пальцев, идентифицированные с отпечатками Игната Русиева, взятыми из его последнего уголовного дела, а также с пальцев Лилии Петровны Трегубовой, тело которой находится в городском морге. Кстати, орудие убийства найти не удалось, возможно, тот обрезок трубы был выброшен где-то по дороге. Зато судебный медик зафиксировал следы в виде подкожных кровоизлияний с обеих сторон шеи покойной, оставленные пальцами убийцы. Удар был сам по себе очень сильным, но, как установил судмедэксперт, отнюдь не смертельным. И вот тогда Руси-ев — теперь это можно сказать с полной уверенностью — задушил ее. Отсутствие же характерных ссадин и царапин на коже покойной указывает на то, что преступник действовал в перчатках. Что, кстати, подтвердил и свидетель Закутский, отметивший в своих показаниях «светлые руки» убийцы.
Но, видимо, уже в машине, отъехав с места преступления, Русиев снял перчатки и занялся кошельком и целлофановым пакетом пострадавшей. А вот последний, точнее, их было два — один вложен в другой, как часто делают домохозяйки, — оказался настолько «грязным» в смысле отпечатков, что работа над ним предстоит немалая, и когда появятся результаты, говорить сложно. Но зато между пакетами неожиданно обнаружили завалившийся туда чек из магазина.
Рюрик позвонил Гале, которая была уже знакома с продавщицами, передал ей чек, та быстренько смоталась к ним и привезла официальное подтверждение из магазина, что чек был выдан именно этой торговой точкой. Далее в протоколе перечислялись проданные товары, указывалось время, которое и подтверждали данные на чеке, и следовали приметы покупательницы. Большего желать было невозможно.
А в общем, и картина убийства теперь становилась предельно ясной.
Русиев окликнул свою жертву, и она его узнала. Тогда он нанес ей удар обрезком трубы по голове, но тут же понял, что он может оказаться не смертельным, и, отбросив орудие в сторону, задушил ее, после чего опустил тело на землю, подхватил упавший пакет, из которого выкатилось несколько апельсинов, прыгнул в свою машину и быстро уехал. Но где-то неподалеку его ожидали соучастники, которые вместо него сели в ту же машину, выставили маячок на крышу и вернулись во двор, чтобы проверить, как прошла операция. Убедившись в смерти женщины и видя, что собирается народ да какие-то свидетели объявились, они ловко подобрали трубу и апельсины, чтобы сымитировать именно ограбление, и так же быстро уехали, заслышав рев сирены милиции.
Вероятно, позже они где-то подхватили Русиева и отправились на виллу докладывать об исполнении, не преминув при этом заглянуть в продуктовый пакет покойной. Конфеты и апельсины им, очевидно, пришлись по вкусу. Кошелек оказался почти новым, с множеством отделений, такие и на рынке дорого стоят, зачем же выбрасывать? Тем более что они наверняка были уверены в собственной неуязвимости.
Что касается зеленого краснодарского чая, то эту продукцию можно обнаружить в любом доме, да и отпечатков с пачки не снимешь, зато на стеклянной банке кофе «Гранд» наверняка остались следы пальцев и продавщицы, и Трегубовой, и кого-то из участников преступления. Вот ее поиском и надо заняться. И с утра, теперь уже поздно, учинить обыск в квартирах, где проживают эти трое преступников.
Отправив отдыхать и Елагина, но подключив к нему в помощь на завтра Володю Яковлева — с согласия Грязнова, разумеется, Александр Борисович вернулся к собственным заботам. Попутно вспомнил, что без дела на завтра осталась Галя Романова, но Вячеслав Иванович попросил ее помочь сестре покойной Трегубовой с организацией похорон — городские власти по этому поводу словно воды в рот набрали. Вот такое у нас к людям отношение…
Итак, вернулись к магнитофонной записи.
Лично Грязнова озаботило упоминание того факта, что борьба за обладание химическим комбинатом
