— А кто больше, чем он, заинтересован? — пожал плечами Померанцев. — Значит, больше и заплатит.
— Логично. Если бы этот слив передали тебе, ты опубликовал бы ее у себя за копейки? — спросил Гера у Залогина.
— Странный вопрос, — замялся тот. — Конечно, нет. Ты же меня знаешь. Я сразу бы позвонил тебе… Да, кстати, Валерий Александрович, мы с Герой давно знаем друг друга, так почему бы и нам с вами тоже не перейти на «ты»?
— Заметано, — согласился Померанцев.
— Ну что, поверим ему на слово, что не проболтается? — спросил Гера у непосредственного начальника, который не переставал хмуриться. — Не все же среди журналюг сволочи, верно? Есть среди них и нормальные люди, эдакие цепные псы демократии, с бледным челом и горящими глазами, вроде Игорька?
— Спасибо, Гера, за оказанное доверие… — поддержал его в том же тоне Игорь. — И все-таки кто и как мог узнать о существовании этого постановления и даже снять с него копию?
— Ну начинается… — протянул Гера. — В смысле, очередное журналистское расследование, — сказал он Померанцеву, — на которые Игорь весьма горазд. А вдохновленный нашим к нему доверием, он теперь с еще большим усердием будет путаться у нас под ногами со своими версиями и вопросами.
— Кончай, — отмахнулся Игорь. — Сам же позвал меня помочь, верно?
— Знали о выписанном постановлении пятеро: я, наша практикантка Зоя, которая все оформляла, замы генерального Меркулов, Анисимов и… — Померанцев перевел глаза с потолка на непосредственного подчиненного. — И Гера. Больше никто.
— А что вы на меня так смотрите, гражданин начальник? — вдруг обиделся Г ера. — Хотите сказать, раз вы начальство, значит, отпадаете по определению? Вам срочно нужен стрелочник? Так вот он я! Всегда под рукой. Как «кабанчик» у зеков, сбежавших из зоны.
— Кончай… — повторил за Игорем Валерий, нахмурившись еще больше. — А то Игорь и вправду подумает.
— Чистосердечное признание, надеюсь, облегчит мою участь Иуды, предавшего Фемиду? — завелся Гера, продолжая в том же духе. — Только учтите один момент, когда будете носить мне передачу как пострадавшему за своих друзей. Полюбил я в последнее время селедочку в винном соусе под пиво или макрель в собственном соку либо под красное вино. Все, молчу, молчу, — он выставил перед собой ладони. — Я весь внимание.
— Да говори, говори, я уже начинаю привыкать, — улыбнулся Померанцев. — Надеюсь, твоя прикольная пятиминутка закончилась? А то меня ждут дела.
Гера взглянул на часы:
— Вообще-то полторы минуты у меня еще есть, но в связи с чрезвычайными обстоятельствами, которые вполне могут привести к введению в нашей конторе чрезвычайного положения…
— Тогда к тебе просьба… — обратился Померанцев к Игорю. — Завтра же выскажешь нам свои соображения о возможном авторе этой заметки. А тебе, Гера, как всегда, самое трудное. Проследи всю цепочку оформления постановления: кто мог что-то увидеть и быть в курсе?.. Словом, всех, кто в тот день мог так или иначе соприкасаться с этим чертовым постановлением…
— Кто и где регистрировал, кто занес в журнал?.. — посерьезнел Гера. — Кто приносил на подпись, кто потом относил?.. Зоя, больше некому.
— Дело, конечно, ваше, — осторожно сказал Игорь. — Но уж Зоя-то… сколько здесь у вас на практике, и всегда только верой и правдой.
— Вне подозрений только жена Цезаря, — поддакнул Гера.
— Проверку по всем правилам мы должны начать с себя, — сказал Валерий. — Поэтому самый для нас незапятнанный человек — это ты, Игорь. Как и все, кто работают не у нас.
Он встал из-за стола.
— Можешь, Игорек, считать себя свободным, — вслух прокомментировал Гера это телодвижение своего непосредственного начальника, сам при этом продолжая сидеть, болтая ногой, положенной на ногу. — Пока. И срок ты, по знакомству, получишь условный, с условной конфискацией имущества, если пообещаешь не морочить нам голову своими журналистскими прибамба-сами и заморочками… А на сегодня предлагаю нашу совместную мозговую атаку на данную проблему считать законченной.
6
Поздно вечером едва Олег Иванович собрался отключить сотовый, как тут же последовал звонок.
— Ты что, совсем про меня забыл? — услышал он хриплый голос с кавказским акцентом. — Мы о чем договаривались? Мы тут в гостинице какой день сидим, да? Ждем, ждем…
— Реваз, дорогой, только не говори о себе во множественном числе, — поморщился Олег Иванович. — Кто мы? Бабу, что ли, привел? И поэтому хочешь, чтоб тебе заплатили вдвое больше?
— Какую бабу, слушай, — вскипятился Реваз. — Я нос боюсь высунуть! В буфет пошел, так у меня в вестибюле опять паспорт проверили, как у лица кавказской национальности!
«Это входит в твою профессию, Реваз, — собрался ответить, но промолчал Олег Иванович. — Ив твой пятый пункт… Пора бы наконец паспорт обменять или усы сбрить… Да уж, Вадик недоучел, что их брата шерстят в обеих столицах. Сейчас для этих дел нет никого лучше, чем наш брат, лицо славянской национальности, которое не бросается в глаза пугливой общественности».
— Ты, Олежка, почему молчишь? — спросил Реваз. — Совсем про меня забыл, да?
— Запомни… Я ничего и никогда не забываю, — вздохнул Олег Иванович. — Но мы с Вадимом, кажется, уже договорились: будет лучше, если он позвонит мне сам. Тогда на мой счет не будет подозрений. Он тебе это передал?
— Боишься, дорогой… — хмыкнул Реваз. — За свою шкуру переживаешь?
— Есть немного, — хмыкнул Олег Иванович. — Но и за тебя тоже. Начнут меня таскать на допросы, загонять иголки под ногти…
— Или тебе вставят в жопу паяльник, — засмеялся Реваз, вспомнив свою любимую шутку. — Вот интересно: его вставляют уже нагретым или только потом включают?
— Это зависит от следователя, — сказал Олег Иванович. — Добрый он или злой… Добрый сначала вставит, потом включит в сеть. Злой вставит его раскаленным… Реваз, не психуй! Сиди и не высовывайся. Завтра утром выходит этот номер с моей статьей, думаю, объект сразу же даст об этом знать и мне позвонит… Все, дорогой, на этом я отключаюсь.
Олег Иванович отбросил в сторону сотовый, потер виски. Скорее бы все закончилось, что ли…
— Это кто звонил? — спросила жена, не оборачиваясь от телевизора, по которому шел какой-то стародавний американский сериал с виллами, «феррари», дорогими шлюхами в бриллиантах и шиншиллах и огромными самолетами, на которых те прилетали в Калифорнию в надежде стать кинозвездами. — С кем ты так разговариваешь?
— Все в порядке, дорогая, — ответил он в тон ее сериалу. — Это звонил киллер, которого я вчера нанял по рекомендации Вилли, чтобы он решил некоторые мои проблемы с акциями «Дженерал моторе».
— Да ну тебя… — Она засмеялась и махнула рукой.
Мне бы так отмахнуться от тебя, подумал он, неприязненно глядя на ее коротко, по моде, стриженный затылок.
Она дочь главного редактора родной газеты «Российские ведомости», благодетеля, можно сказать, который помог ему сделать карьеру при негласном условии, что он женится на его трижды разведенной доченьке. И с которым приходится постоянно делиться бабками за снятие с номера какой-нибудь скандальной статьи. Потенциальные жертвы скандала узнают о них как бы невзначай и в самый последний
