же черепичная крыша, белые пластиковые окна. А вот крыльцо с претензией на оригинальность. Четыре колонны, выполненные в коринфском стиле, поддерживали просторный, открытый балкон вместо положенной крыши античного храма. Каменные ступени вели не в обитель бога, а к массивной железной двери, темным пятном уродливо зияющей между изящными столпами.
Шаповалов выскочил из салона навстречу «форду» с одним «макаром» в руке.
— Серьезный у меня друг, — ухмыльнулся Денис и стал выбираться из машины с поднятыми руками. — Сдаюсь без боя! — крикнул он.
И тут узнал Шаповалова окончательно, у того был весьма специфический взгляд: его большие серые глаза косили немного внутрь и вниз. Денис даже вспомнил, как в Чечне Стас уверял, будто это ему помогает целиться.
— Денис! Господи, сколько лет, сколько зим! Я же мог тебе башку продырявить!
— Это ты умеешь, — засмеялся Денис.
Дверца «мерса» приоткрылась, низкий мужской голос спросил:
— Шаповалов, что им нужно?
— Вадим Валерьянович, это мой друг, — ответил Шаповалов невидимому шефу.
— Черт возьми, Станислав, ты сначала обязанности свои выполни, а потом будешь с другом обниматься — хоть до второго пришествия, — опять послышалось из салона.
— Дэн, пять минут подожди. Хорошо?
— Отлично, но только ты лучше сразу попроси отпуск у начальника, ты мне очень нужен, — предупредил Денис.
— На сколько? — деловито спросил Шаповалов.
— На месяц.
— О'кей. Бегу!
Шаповалов действительно подбежал к калитке, отворил ее, поднялся на крыльцо дома, включил свет, осмотрел дверь, отпер замок. Прошел внутрь, потом вернулся на крыльцо, крикнул:
— Все чисто!
Только после этого банкир выкарабкался из машины, переваливая массивное тело с ноги на ногу, направился к дому. Следом за ним двинулся еще один телохранитель.
Вскоре особняк засветился всеми окнами, очевидно, телохранители тщательно проверяли помещение на предмет микрофонов или чего-то там еще.
Наконец Шаповалов вышел к Денису.
— Отпуск взял? — спросил Денис.
— А как же.
— Молодец. И он тебя отпустил?
— Нет.
— Не понял.
— Я сказал ему, что увольняюсь. Надоело мне и это тело, и дело хуже горькой редьки! Сколько живу, никогда такого трусливого мужика не видал. Ты думаешь, Денис, что мы сейчас в доме делали?
— Под кроватями засаду искали.
— Попал в яблочко.
— Ладно, Стас, времени в обрез. Мне нужна твоя помощь.
— Приятно слышать, — протянул Стас, — без меня и ни туды, и ни сюды. А что за срочность?
— На самом деле обоснованная, — серьезно ответил Денис.
— Она всегда обоснованная. Что хоть за дело? В двух словах.
— Я расследую убийство одного твоего знакомого и хочу, чтобы ты мне помог. Его звали Анатолий Бедняков.
Шаповалов побледнел:
— Толян мертв?!
— Да. А ты не знал?
— Откуда?! Я пять недель назад из Москвы… Но какая же сволочь…
— Вот это нам и предстоит выяснить. Узнаешь подробности, если вступишь в игру. Ну так как? — Денис напряженно всматривался в лицо Шаповалова, всегда спокойное и невозмутимое, да и словоохотливостью на его памяти старлей Шаповалов не отличался. Но сейчас он был явно взволнован.
— А что? — промычал Шаповалов, сосредоточенно почесывая затылок.
— Я насильно не тяну.
— А я и не упрямлюсь.
Они оба одновременно рассмеялись и наконец обнялись.
— Давай сейчас ко мне, поужинаем, — заговорил первым Шаповалов. — Ты же с дороги, верно? У меня соседка, добрая душа, всегда чего-нибудь вкусненького сварганит.
— Это очень даже кстати, — сознался Денис, вспомнив, что, в отличие от Гордеева, он-то в «Пушкинъ» не обедать ходил.
Они мчались назад, в город.
— Везет тебе с соседками, — сказал Денис. — Одну упитанную барышню я в Москве навестил. Правда, сохнет по тебе, бедняжка. Глядишь, пока ты о ней вспомнишь, кожа да кости останутся.
— А, — протянул Шаповалов, — значит, ты через Верку на меня вышел. Так что же мне сперва не позвонил? А то примчался как коршун. Шеф чуть в штаны не наложил.
— Не дозвонился я тебе. Трубку никто не брал.
— Ну да. Работа…
Пока дома у Стаса соседка Оксана (на этот раз была худенькая блондинка) накрывала стол, Денис названивал в Москву — Голованову. Но ни у него, ни у Фили Агеева принципиальных новостей не было. Денис дал им задание конкретное, но в то же время и расплывчатое. Голованов с Агеевым должны были выяснить, не пересекался ли Бедняков (как по службе, так и вне ее) с ФСБ. Агеев занимался тем временным отрезком, когда Бедняков работал в МУРе, Голованов — последним полугодием. Пока что результат был нулевой. Это мог быть тот самый случай, когда отрицательный результат — тоже результат.
— Вообще-то Филя с закрытыми глазами утверждает, что ничего подобного никогда не было и быть не могло по определению, — сказал Голованов. — Бедняков, дескать, не тот человек. Он фээсбэшников на дух не переносил.
— Не переносил! — послышался приглушенный тенорок Агеева.
— Дай Филиппу трубку, — попросил Денис. — Филя, ты имеешь в виду только до ДТП?
Филя сказал после паузы:
— По крайней мере, за этот период я ручаюсь.
— Не надо ручаться, — вздохнул Денис* — Просто ищите, и все.
— Ладно, — недовольно сказал Филя. — Севку вернуть?
— Да… Сева, до завтра, увидимся — я скорректирую задание.
— Так давай сегодня.
— Не могу, я сейчас в Калуге, от Стаса Шаповалова звоню. Помнишь такого?
— А как же! Привет ему с кисточкой — и до встречи.
Телефон замолчал. Денис положил трубку в карман и взглянул на Шаповалова. Стас уже успел выставить свою сноровистую соседку, которая закончила приготовление к трапезе. Он широко улыбнулся, развел руками.
— Кушать подано.
Стаса Шаповалова Денис знал уже несколько лет. Они познакомились во второй половине девяностых в Чечне. Денис был в Гудермесе с одним деликатным поручением в компании Голованова и Щербака, а Шаповалов начинал там свою военную карьеру еще в спецназе. Однако она у него не заладилась. Некстати приехали английские телевизионщики и умудрились снять сюжет о том, в каких чудовищных условиях содержатся пленные в Гудермесе (без горячей воды и подобных жизненно необходимых вещей). Шаповалов был в те дни начальником караульной смены и оказался крайним во всей
