он очутился лицом к лицу с благообразной старушкой, которая, увидав направленное на нее дуло, чуть не грохнулась в обморок.
— Следователь прокуратуры Турецкий, — машинально крикнул Саша, уже сам прекрасно понимая всю абсурдность своего положения.
«Хорошо, что Славка не видит, — подумал Александр Борисович. — Он бы мне это долго припоминал».
Вспомнив, что Грязнов может появиться с минуты на минуту, Саша быстро спрятал пистолет и строго посмотрел на вошедшую пенсионерку.
— Соседка я. Анатольева Мария Сергеевна. Напротив живу. Увидела, что дверь открыта, и решила заглянуть. Может, Георгия из больницы выписали, хотела узнать, вдруг ему что надо. Здравствуйте, Александр Анисимович, — обратилась она к появившемуся в коридоре Родичеву.
— Добрый день, Мария Сергеевна. Нет, Георгий, к сожалению, пока в больнице.
— Несчастье-то какое. Ну да ладно, я пойду, не стану вам мешать.
Она заторопилась к выходу.
— Позвольте, Мария Сергеевна, — вдруг опомнился Александр Анисимович. — А откуда вам известно, что Георгий в больнице. Мы же с вами давно не виделись.
— Так мне брат его киевский сказал, — оживилась старушка. — Когда два дня назад за вещами приходил. Я же, как незнакомого человека увидела, сразу подступила: мол, кто такой и зачем в чужую квартиру идет? А он такой вежливый, поздоровался и говорит, что Георгий в больнице, а он его брат и специально прилетел из Киева, как только узнал. А Георгий попросил его заехать домой и привезти ему все нужные вещи. И еще Георгий так и сказал ему: встретишь, мол, на лестнице мою соседку, не пугайся. Она женщина строгая, но справедливая и за порядком в подъезде следит. Вот, что правда, то правда, — улыбнулась старушка. — А хороших, честных людей она сразу видит, сказал. Просто объяснишь ей, что ты от меня, и все будет нормально.
— А вы этого брата узнать смогли бы, если бы увидели? — спросил Саша.
— Смогла бы, — уверенно закивала головой Мария Сергеевна. — Такой рыжий, плотный. Вроде даже как военный.
Грязнов вместе с оперативно-следственной группой появился вовремя.
— Вот точно такой, как он, — бесцеремонно ткнула пальцем в заместителя начальника ГУСБ наблюдательная соседка. — Точно как он.
Слава вопросительно уставился на Турецкого.
— Это генерал-майор милиции Вячеслав Иванович Грязнов, — представил Турецкий Славу.
— Так я и говорю, что тот тоже военный был. Хотя на генерала непохож. Помоложе, да и покрасивше. Хотя вы тоже не очень-то на генерала похожи, — обратилась она к Грязнову.
Слава предпочел тактично промолчать.
— Так что же, неужели тот рыжий жуликом был? — всплеснула руками соседка. — А я-то, дура старая, не распознала! Все, наверное, из дома вынес! Что мне теперь будет-то?
— Мы с вами после обязательно свяжемся, чтобы вы помогли составить нам фоторобот человека, который назвался братом Георгия Виноградова, — строго сказал Турецкий. — А пока вы должны молчать обо всем, что здесь было. Это очень серьезное дело, и длинные языки совсем не приветствуются. Болтун, как вам известно, большая находка для врагов. Понятно?
Строгий тон Александра Борисовича, а больше необычайно мрачный вид молчащего генерала Грязнова, который из-за своей непохожести на генерала почему-то теперь казался соседке более важной фигурой, оказал нужное действие. Клятвенно пообещав молчать, она с видом человека, приобщившегося к государственным тайнам, удалилась.
После того как общительную Марию Сергеевну выпроводили за дверь, Слава наконец-то произнес первую фразу:
— Надеюсь, Саня, под важной информацией ты подразумевал что-то другое.
— Другое, Слава. Не переживай. Здравствуйте, Семен Семенович. Давайте я вас всех для начала познакомлю. Директор НИИ прокуратуры Александр Анисимович Родичев-Никифоров. Это Семен Семенович Моисеев, гений криминалистики. А рыжий киевский брат, как уже было сказано, генерал-майор Вячеслав Грязнов, заместитель начальника ГУСБ. Все это мои близкие друзья и люди, которым я полностью доверяю.
Последовали рукопожатия, после них Турецкий сразу приступил к делу:
— Семен Семенович, я бы просил вас вместе с Александром Анисимовичем осмотреть квартиру. Замок, следы, компьютер, конечно, хорошо, отпечатки пальцев. Может быть, получится за что-нибудь зацепиться. Слава, а мы с тобой пойдем в это время поговорим.
Вновь прибывшие приступили к своему привычному делу, а Александр Борисович с Грязновым отправились на балкон. С балкона открывался вид во двор и на подъезд, возле которого на лавочке сидели бабушки. В центре внимания собравшейся группы любительниц посудачить находилась их недавняя знакомая Анатольева Мария Сергеевна. Она оживленно жестикулировала и о чем-то рассказывала. В один момент она обернулась в сторону балкона, на котором стояли Турецкий с Грязновым, для того чтобы что-то показать остальным. Их взгляды встретились, и Мария Сергеевна, спохватившись, сразу куда-то засобиралась.
— Вот ведь порода какая, — сказал Грязнов укоризненно. — Ничего не страшно.
— Может, Слава, у нас с тобой просто лица добрые? — поинтересовался Турецкий. — Ты как думаешь?
— Никак я, Саня, не думаю, — сказал Грязнов, видимо вспомнив о прерванном обеде. — Что случилось-то? Такого важного?
— Значит, так. Наши с тобой дела, убийство Аллы Родичевой и покушения на Германа Гордецкого и Георгия Виноградова, скорее всего, связаны между собой. Я узнал, что этот Герман был студентом семинара Виноградова и помогал ему в собирании фактов милицейских злоупотреблений. Более того, в этом деле есть еще один труп, историей которого я и собираюсь в ближайшее время заняться. Это некий Дмитрий Корякин, журналист и еще один участник семинара Виноградова. Так что не исключено, что мы имеем дело с одной и той же преступной группировкой, поставившей себе целью уничтожить криминологическую группу Виноградова и собранные ею доказательства. И эта группа состоит из сотрудников правоохранительных органов. Скорее всего, ее верхушка занимает в органах не самые маленькие должности. И пока Виноградов жив, он будет представлять для них реальную опасность. По крайней мере, все собранные им материалы, которые находились в этой квартире, были похищены. Ты чего морщишься?
— Понимаешь, Саня, как-то очень складно все у тебя получается. Ты знаешь, я безоговорочно верю в твой следовательский талант и профессиональное чутье, но сам согласись, чересчур все совпадает. И вот еще что. У меня по одному только долгу службы очень много претензий к нашей милиции, но если, как ты говоришь, это была бы одна группировка с конкретной целью, неужели они не смогли бы сделать все это почище?
— И что ты думаешь?
— Я думаю, что в нашем случае все как раз наоборот, то есть гораздо хуже. Мне кажется, что это разные дела, только обстоятельства совпали. Я думаю, нет никакой группировки с единым центром, если только не понимать под такой группировкой всех милиционеров, нечистых на руку. Согласен, убийство Родичевой и Покушение на Виноградова из одной оперы. Но покушение на Городецкого? Парень собирал доказательства фактов, что милиционеры насилуют девушек. Заметь, не абстрактная группа сотрудников органов, а вполне конкретные отдельные люди. После этого его пытаются убить и стреляют в голову. Не хочу показаться циничным, но это очевидные причина и следствие. Куда больше-то?
— Не знаю, Слава. — Турецкий облокотился на перила и, задумавшись, закурил. — В любом случае я собираюсь сейчас выяснять обстоятельства смерти этого журналиста Корякина. Ты, кстати, договорился с его отцом?
— Да, Сергей Александрович Корякин, профессор кафедры истории МГУ, сказал, что готов встретиться в любую минуту, хоть сегодня. Он сейчас дома. Адрес я записал, сказал, что перезвоню.
— Слава, а поехали к нему вместе. Точно тебе говорю, — убежденно сказал Александр Борисович, —
