— Запускай зонд! — кричу я Брэдли. — Скорее!
[Тодд]
Не думая и не понимая, что творю, я спускаю курок…
БАХ!
Из-за сильной отдачи я резко хватаюсь за поводья. Ангаррад начинает кружить на месте, и лишь через несколько секунд мне удается разглядеть…
Спэкла…
Он лежит на земле передо мной…
(с ножом в горле…)
С кровоточащей дыркой в груди…
— Меткий выстрел! — говорит мэр.
— Это
— Даже если я хочу спасти тебе жизнь, Тодд?- спрашивает он, подстреливая очередного спэкла.
Я оборачиваюсь с поднятой винтовкой…
Они всё идут…
Я прицеливаюсь в одного спэкла, который уже натянул тетиву лука…
И стреляю…
Но в последний момент нарочно дергаю винтовку в сторону, чтобы промахнуться…
Спэкл отпрыгивает, так и не выстрелив. Сработало!…
— Так войну не выиграешь, Тодд!- вопит мэр, стреляя в того же спэкла и попадая ему в подбородок. Тот падает навзничь… — Ты должен сделать выбор!- продолжает мэр, водя дулом из стороны в сторону. — Ты же сказал, что ради нее готов убивать! Опять соврал?
И снова мимо моего уха со свистом проносится стрела…
Ангаррад взвизгивает, как резаная…
Я оборачиваюсь в седле…
Стрела угодила ей прямо в круп…
Жеребенок — вопит она. — ЖЕРЕБЕНОК!
Я тут же тяну руку назад пытаясь схватить стрелу и не вывалиться из седла, а моя лошадка скачет от боли, как сумасшедшая, и стрела с хрустом ломается у меня в руке, а наконечник остается в крупе, и она кричит Жеребенок! Жеребенок Тодд! я пытаюсь ее успокоить чтобы не свалиться в толпу кишащих вокруг солдат…
И вот тут-то…
ВЖИХ!
Ослепительно вспыхивает свет, я оборачиваюсь…
Спэклы сумели подогнать еще одну огненную рогатку к подножию холма…
Пламя вырывается из рогатки на спине огромного лохматого зверя и бьет в самую гущу нашего строя, солдаты кричат и горят, кричат и горят, остальные бегут прочь, и наш строй распадается…
Ангаррад все брыкается и визжит, но тут нас начинает сносить волной отступающих солдат… Ангаррад снова дергается всем телом…
И я роняю винтовку…
А огонь все надвигается… Солдаты бегут…
Повсюду дым…
Вдруг Ангаррад бросается вперед, и мы оказываемся на расчищенном участке поля; солдаты за нами, а с пэклы прямо впереди, и у меня даже нет винтовки, и мэра нигде не видно…
Тут нас замечает спэкл с факелами, стоящий на спине рогатого зверя…
И трогается в нашу сторону…
[Виола]
Брэдли жмет на дисплей пульта. Зонд почти беззвучно, с легким гудением поднимается над землей, на секунду замирает в воздухе, расправляет крылья и молниеносно уносится в сторону города.
— Ух ты, — выдыхает госпожа Кайл и переводит взгляд на Брэдли. — Теперь мы сможем увидеть, что там происходит?
— И даже услышать, — кивает тот. — Но, конечно, не все.
Он снова жмет на дисплей, и из одного конца пульта управления выстреливает луч света, который проецирует в воздух трехмерную картинку — в ярко-зеленых тонах, снятую прибором ночного видения. Деревья, дорога, крошечные человечки…
— Далеко до города? — спрашивает Брэдли.
— Километров десять, — отвечаю я.
— Тогда зонд почти на месте…
И тут он действительно подлетает к городу: мы видим восточную окраину, горящие здания, взорванные «Ответом», руины собора, людей, разбегающихся кто куда в разные стороны…
— Господи,- шепчет Симона.- Виола, это же…
— Он не остановился! — замечает госпожа Кайл.
Да, зонд летит дальше, мимо главной площади и по дороге на запад…
— Выходит, самый яркий источник света… — начинает Брэдли.
И тут мы все видим.
[Тодд]
Солдаты горят…
Всюду крики…
Воняет паленым мясом…
Я кое-как подавляю тошноту…
Спэкл идет прямо на меня…
Он стоит на спине рогатого зверя, ноги надежно примотаны к чему-то вроде сапог, образующих с седлом одно целое, — ему даже не приходится балансировать…
В каждой руке у него по горящему факелу, а прямо перед ним — огромная белая рогатина…
И я вижу его Шум…
Я вижу
Себя и Ангаррад посреди чистого поля…
Она ржет и брыкается, из крупа торчит сломанное древко…
А я пялюсь на спэкла…
Безоружный…
Прямо за мной — самое слабое место в нашем строю…
В Шуме спэкла он стреляет из рогатки, и огненный поток сносит меня и солдат за моей спиной…
Оставляя огромную брешь, через которую вражеская армия хлынет к городу…
И мы проиграем войну, не успевшую толком начаться…
Я хватаю поводья и пытаюсь сдвинуть Ангаррад с места, но в ее Шуме только боль и панический страх, а сама она все твердит Жеребенок Жеребенок Тодд! и от этих криков у меня разрывается сердце. Я оборачиваюсь в седле, отчаянно ища взглядом мэра, да хоть
Но мэра не видно…
За дымом и толпой перепуганных солдат…
Никто даже винтовки не подымет…
А спэкл уже заносит над головой горящие факелы…
И я думаю:
Я думаю,
Я думаю,
Я думаю,
И:
Может, мое оружие подействует и на спэкла?
Я выпрямляюсь в седле…
И вспоминаю, как ее уносил от меня конь Дейви…
Вспоминаю ее сломанные лодыжки…
Как мы пообещали друг другу, что никогда не расстанемся, даже в мыслях…
Вспоминаю ее пальцы, переплетенные с моими…
(стараюсь не думать о том, что бы она сказала, если б узнала про мою сделку с мэром…)
И думаю только:
Думаю:
Прямо в спэкла на рогатом звере…
Думаю…
ВИОЛА!
Его голова резко дергается, он роняет факелы и падает на спину своего зверя, а потом выскальзывает из седельных сапог и валится на землю. Лишившись наездника, рогатый зверь пятится, разбивая своей тушей волну наступающих спэклов, и тут…
За моей спиной раздается ликующий рев…
Я оборачиваюсь и вижу солдат: они пришли в себя, они бегут вперед, на врага, они уже всюду…
Среди них вдруг оказывается мэр. Он говорит:
— Отлично, Тодд! Я знал, ты не подведешь!
Ангаррад подо мной теряет силы, но все еще зовет:
Жеребенок Жеребенок Тодд?
— Некогда отдыхать, — говорит мэр…
Я поднимаю глаза… и вижу… огромную стену вражеской армии, неумолимо идущую вперед, чтобы сожрать нас заживо…
[Виола]
— Господи,- выдыхает Брэдли.
— Это… — в ужасе произносит Симона… — Они что же, горят?!
Брэдли нажимает кнопку, и картинка приближается…
Да, они в самом деле горят…
Сквозь клочья дыма мы видим страшный хаос: солдаты мечутся туда-сюда, одни пытаются наступать, другие бегут…
А третьи горят живьем… Кто-то бежит к реке, но не добегает и остается лежать на земле…
У меня в голове бьется одно слово: Тодд.
— Но вы же сказали, что заключили с аборигенами мирный договор? — спрашивает Симона госпожу Койл.
— Да, но сперва была кровопролитная война, в которой мы гибли сотнями, а они — тысячами.
Брэдли снова жмет на дисплей. Камера отъезжает, показывая дорогу и подножие холма: все поле кишит спэклами в красновато-коричневых доспехах. Они держат в руках какие-то палки или жезлы и едут верхом на…
— Что это? — вопрошаю я. показывая на огромных зверей, больше похожих на танки, с большим толстым рогом на носу.
— Бэттлморы, — отвечает госпожа Койл. — По крайней мере, так мы их называли. У спэклов нет языка в нашем понимании этого слова, они общаются мыслеобразами, но все это сейчас неважно! Разбив армию мэра, они придут за нами!
— А если мэр их разобьет?- спрашивает Брэдли.
— Если победит он, вся планета будет в его руках. На такой планете. поверьте, вам жить не захочется.
— А если бы планета попала в ваши руки? — спрашивает Брэдли с неожиданным вызовом в голосе. — Нам бы захотелось на ней жить?
Госпожа Койл удивленно моргает.
— Брэдли… — начинает Симона…
Но я больше их не слушаю…
Я смотрю на проекцию…
Камера спустилась с холма и немного сдвинулась на юг…
И вот он…
В самой гуще сражения…
Окруженный солдатами…
Пытается дать отпор спэклам…
— Тодд,- выдыхаю я…
И вижу, кто скачет на лошади рядом с ним…
Все внутри обрывается…
Это мэр…
Жив-здоров и свободен, как и говорила госпожа Койл…
Тодд его отпустил…
Или мэр его заставил…
Но тут дым снова застилает картинку, и больше уже ничего не разобрать.
— Увеличь картинку! — кричу я.- Там Тодд!
Госпожа Койл сверлит меня взглядом, пока Брэдли жмет на дисплей, и камера беспорядочно мечется по мертвым телам, бегущим солдатам и спэклам: все так перемешалось… как же они сражают я. не боясь задеть своих?
— Надо
