знакомо лицо другого, который стоит рядом и видит за него. Они собирают оружие у солдат и замуровывают в шахту. Будь их воля, они бы вовсе его уничтожили, но голоса вокруг не дают им этого сделать, они просят оставить оружие — на всякий случай, мало ли что произойдет. Но зрячий человек говорит слепому, что надежда всё-таки есть…
Или вот я смотрю с холма на огромный-преогромный — с город — корабль, заходящий на посадку…
И в то же самое время вспоминаю ручей, рядом играет маленький спэкл, и вдруг из леса выбегают люди: они силком уводят мать, ребенок плачет, а потом люди возвращаются и бросают его в телегу с другими маленькими спэклами. Это не мое воспоминание, а этот маленький спэкл -…
Иногда вокруг просто темно…
…иногда нет ничего, кроме едва слышных голосов, они все время ускользают, я один в темноте, и у меня такое чувство, что я провел здесь ужасно много времени…
Иногда я не могу вспомнить, как меня зовут…
И я даже не помню, кто такая Виола…
Но я должен ее отыскать…
Только она может меня спасти…
Только она может…
Виола?
«мой сын, мой ненаглядный сынок…»
Вот!
Вот оно!
Иногда посреди темноты, посреди воспоминаний, посреди миллиона голосов, составляющих землю, по которой я ступаю…
Иногда я слышу…
Тодд…
Тодд…
Это я…
(кажется)
(Да)
И этот голос, голос, который произносит слова…
Да или нет?
(Это ты?)
Потомушто в последнее время я слышу его все чаще, чаще с каждым днем — он появляется то в воспоминаниях, то в темноте…
Я часто слышу его среди миллиона других голосов…
Я иду…
Тодд идет…
Виола?
Ты зовешь меня?
Зови меня…
Не прекращай, не прекращай
спасать меня…
Ведь с каждым днем ты все ближе… Я почти слышу тебя… Я почти слышу…
Это ты?
Это мы?
У нас получилось?
Виола?
Зови меня…
А я буду искать тебя…
И найду…
Клянусь жизнью…
Я найду тебя…
Зови меня, Виола…
Потомушто я иду.
