выставить из дела Куститских. Он начал втайне действовать, подстилать соломку, страхуя свое будущее.
— Кому было нужно пустить слух о твоей кончине? — спросил Скворцов.
— Кому — мне известно, вычислил на раз-два-три.
— Серьезный недоброжелатель? Это может как-то повлиять на бизнес?
— Легких врагов не держим, а в бизнесе все железно.
— Я тебя слушаю, Игнат.
Скворцов понимал, что Куститский не стал бы звонить в такую рань без серьезного повода.
— Меня сейчас интересует писака, который приходил к вам и пытал Юлю. Как он добился того, что вы согласились на интервью?
— Вначале парень сказал, что ему заказан цикл очерков о тебе, вроде как сюрприз от друзей. — Скворцов контролировал голос, старался, чтобы не звучало оправдательных ноток. — Причем упомянул, что его раздел — личная жизнь, а про деловую пишет кто-то другой.
— Стоп! Значит, их, писак, было несколько?
— Этого я не знаю.
Лежащая на кровати рядом с мужем Юля прекрасно слышала их разговор. Она встала, набросила халатик и пошла в туалет. Игнат хочет найти Антона и наказать за клеветнические слухи. По большому счету, Антон Белугин заслуживал наказания. Но Антон — сын школьной подруги, которая будет страдать, случись что-нибудь с ребенком. Игнат, конечно, не опустится до того, чтобы лишить мальчика жизни, но перекрыть кислород, загубить карьеру, сровнять с землей — может легко. И получится, что она, Юля, выдав журналиста, станет причиной горя подруги и ее сына. С другой стороны, Юля не умела врать, Сережа легко разоблачал даже самое невинное ее лукавство. Юля сидела на унитазе и искала решение. Она его нашла,
— Юля! — отстранив телефонную трубку от уха, спросил муж, когда она вернулась. — Кажется, этот журналист — сын твоей приятельницы?
— Да.
— Поговори с Игнатом, — муж протянул ей трубку.
— Юленька, скажи мне его фамилию и где живет, — попросил Игнат.
— Его зовут Антон Калинин, он живет в Мурманске. Наташа Калинина — моя школьная подруга.
— Спасибо, голубушка! Ты меня очень выручила. Юля нажала кнопку отбоя и посмотрела на мужа.
Сейчас он уличит ее во лжи. Но Сергей смущение жены приписал душевным терзаниям, ведь ясно, что Игнат не оставит в покое журналиста.
— Все будет хорошо! — сказал Скворцов. — Не переживай. Наверное, уже не заснем? Пошли чай пить. Испечешь оладушки?
— Конечно, дорогой! — облегченно вздохнула Юля.
У нее действительно была подруга, жившая в Мурманске, и сына ее тоже звали Антон. Правда, никакого отношения к журналистике Антон Калинин не имел, работал в порту.
Загнанный в угол
— Антон, Антон… — бормотал Игнат, заваривая второй стакан кофе. — Точно! Антон.
Он бросился в спальню и перечитал последние страницы «Скелетов». Так и есть! Этому мерзавцу журналисту хватило наглости вывести себя в образе благородного рыцаря, защищающего Свету от хулиганов. При первом прочтении Игнат решил, что это очередная выдумка автора. Из разряда пичканья Светланы наркотиками. Но теперь Игнат заподозрил, что знакомство на самом деле состоялось. Ведь Антон Калинин не только бывших жен (да и черт с ними!) интервьюировал, но и к Цветику подобрался. Игнату было больно читать про симпатию, которая возникла между молодыми людьми, про их многозначительные взгляды. Последний абзац книги был такой: «Антон вышел из подъезда, вздохнул полной грудью, посмотрел на небо цвета бирюзы. Вокруг щебетали птицы и бегали дети. — Я спасу тебя, Светлана, — пообещал себе Антон. — Ты вырвешься из дурманящих оков старого извращенца!»
— Это я обещаю тебе, кретин, — сказал вслух Игнат, — что распылю твою башку на молекулы и всю оставшуюся жизнь ты их веничком в совочек будешь собирать.
Игнат достал аппарат и измерил давление. Повышенное. Надо выпить лекарство. Игнат каждое утро принимал таблетки — снижающие кровяное давление, улучшающие работу капилляров, сохраняющие память и стимулирующие мозговую деятельность, защищающие печень, восполняющие дефицит микроэлементов, — всего до десяти штук. Единственное, к чему он пока не прибегал, к препаратам, повышающим потенцию. Игнат этим гордился, а в сохранении организма здоровым с помощью химических веществ не видел ничего предосудительного. Напротив, с его точки зрения, это был цивилизованный способ продления активной жизни. Цветик не знала, что Игнат принимает кучу лекарств, но одобрительно относилась к тому, что он каждые полгода на неделю улетал в швейцарскую клинику, где ему делали дорогостоящие процедуры очищения и омоложения. По словам Игната, процедуры представляли собой обычные капельницы. Жена Полина не только знала о лекарствах мужа, но и внимательно следила за пополнением аптечки. Перед выходом из дома она напоминала: «Проверь визитницу». В позолоченную визитницу каждое утро насыпался дневной набор пилюль.
Из-за высокого давления Игнат отказался от третьей порции кофе. Стрелки часов приближались к шести. Чесались руки позвонить Цветику. Звонить рано. Цветик и Мурлыка просыпаются не раньше девяти. Сын до сих пор кушает по ночам. В два-три часа начинает возиться и хныкать, получает бутылочку с молоком, высасывает ее и снова засыпает. До кормления Мурлыки Цветик обычно читает или смотрит фильмы.
Игнат не знал, чем себя занять. Послонялся по квартире и решил прилечь на пару часов. Ему многое требуется обдумать. Прежде всего — тактику действий в отношении Полины. Она рассчитывает, что он взбеленится, задохнется от гнева, наделает глупостей. Дудки! Игнат не заметил, как задремал, а потом и крепко уснул. Он не слышал телефонных звонков и звонка в дверь. Полина ночевала в гостинице и приехала в офис, нарочно задержавшись. Она думала, что Игнат уже давно на работе, кипит, рвется выяснять отношения. Пусть покипит, дойдет до градуса. Но мужа в офисе не оказалось, и трубку он не поднимал. Умотал к любовнице? Полина набрала номер телефона Светланы. Абонент недоступен. Есть еще домашний телефон. После нескольких гудков включился автоответчик, защебетала Игнатова любовница: «Это я, но и не я. А вы что подумали? Если хотите, оставьте сообщение после сигнала. Надеюсь, сигнал вам понравится», И раздался заливистый детский смех.
— Чтоб вы сдохли! — рявкнула Полина и с силой отбросила трубку.
А если они рванули из страны? Развод можно поручить адвокатам. Того, что достанется Игнату при самом неблагоприятном для него раскладе, хватит ему и молодой жене на долгое безбедное существование где-нибудь на Ривьере или на Майорке. Неужели Полина просчиталась? Подложила бомбу, от которой сама же и полетит в тартарары?
Полина быстро вышла из кабинета, спустилась на личном лифте — он предназначался только для нее, Игната и важных посетителей. Вестибюль и подъезд тоже были персональными. Полина оглянулась по сторонам. Машины и водителя не было. Она забыла позвонить, приказать Семену Семеновичу подкатить автомобиль. Полина ругнулась и достала телефон. Пять минут, которые она ждала, показались Полине вечностью.
Отец Полины был уголовником. Не крутым вором в законе, а мелкой бандитской шпаной. Отец разговаривал исключительно матом и на фене. Если ему требовалось сказать что-либо понятное окружающим, вставлял «бля..» после каждого слова. «Когда, бля, жрать будем, бля? Где, бля, мои носки, бля?» Отца посадили, когда Полине было двенадцать лет, и специфическую лексику она усвоила хорошо. Папаня сгинул, а Полине хватало ума не позориться, употребляя блатные выражения. Но все-таки несколько раз она к ним прибегала. Однажды они спасли ей жизнь. Несколько подростков уволокли ее в
