чужие не попали к саркофагу и не беспокоили души умерших. Еще тогда, в те давние времена, египтяне знали, или предвидели «черных» археологов, а проще говоря, грабителей, какие приходили в захоронения и уносили ценности. Мы уже наслышались о таких. Но не видели в лицо. Только иногда натыкались на скелеты. Фараоны не любили воров и карали смертью в своих усыпальницах. Вот мы пришли, расположились неподалеку от пирамиды, разбили свой лагерь, поставили палатки и решили утром начать работу. А этот вечер отдохнуть с дороги. Как и полагалось, сели в круг. Стали общаться. Каждый о своих злоключениях рассказывает. Были средь нас такие, кто уже ни в первый раз бывал в этой пирамиде, но вернулся с пустыми руками, радуясь, что живым остался.
— А кто там убивал?
— Голод и жажда! Не смогли сыскать обратный путь. Задохнулись от непонятных газов. Их называли трупными. Но столько веков прошло! Короче, случалось, гибли и археологи. От удушья. Их смерти считали местью фараонов за беспокойство, причиненное живыми. Потому, свои стоянки определяли подальше от пирамид, чтоб не тревожить души. Ну, так-то и засиделись допоздна. А с нами был археолог из Польши, чудаковатый мужичонка. Он впервые приехал в Египет и ничерта не знал. Слушал всех, открыв рот. А перед тем, как лечь спать, решил опорожниться. И поперся к пирамиде. Мы в темноте и не увидели, куда его понесло. Мог бы в десятке шагов все свои дела сделать. Никто бы и не догадался. Но он был новичком среди нас, — рассмеялась Линда.
— Короче, слышим кто-то бежит к нашему костерку и орет нечеловечьим голосом. Мужики подскочили, включили фонарь, глядь, Тадеуш бежит, брюки и все прочее на коленях болтается, сам истерзанный, вонючий, морда перекошена, показывает на пирамиду, а толком объяснить ничего не может. Ну, идти к усыпальнице среди ночи желающих не нашлось. А Тадеуш до утра так и не уснул. Все звал к пирамиде. Но бесполезно. Только утром Тадеуш рассказал, что примостился он к пирамиде, нацелился на угол, чтоб мы не видели его. И только хотел свое черное дело сотворить, как поймали мужика за тот самый орган, да так, что небо с овчинку показалось. А главное, самого от пирамиды отшвырнули в песок и за жабры прихватили. Кто его поймал, не видит. В глазах темно, ни дышать, ни кричать не может, ни на помощь позвать. Кувыркается, пытается отбиться неведомо от кого, а ни хрена не видит и рукой достать не может. А тут его как назло приперло. Он не смог сдержать. Да как вывалило из него. Уж и не знаю, на кого он попал, но жизнь свою этим спас. От него отстали все сразу. Он мигом побежал к костру. Потому что слышал за своей спиной топот погони. Но не видел, кто бежал и хотел догнать. Ему показали на туалеты из брезента, какие установили сзади палаток. Тадеуш стал трусливым до неузнаваемости. Мы думали, что в пирамиде спрятались «черные археологи», но никого не встретили. А вот Тадеуш едва не погиб. Забрел в тупик, мы еле нашли его. И все говорил, что вела и звала за собою красивая девушка, в белой прозрачной накидке. Она привела в тупик и не велела из него уходить, обещала вернуться за ним. Ну, мы его с первым транспортом отправили в Польшу.
— Я ж тебя о смешном просила…
— Не умею рассказывать. Не дано, — вздохнула Линда грустно. Она уже приготовила салат и запеканку, поставила в духовку яблочный пирог и следила, как Анжелка перебирает и чистит орехи.
— Нам с Сашей предлагали горящие путевки в Египет. Туристические. Но мы отказались. Свои, русские проблемы заели. Куда уж за рубеж? Сашка квартиру купить хочет. Чтоб своя была к окончанию колледжа. И мы сразу пойдем в нее жить. А вы с отцом здесь вдвоем останетесь.
— Нет! Не уходи! Я не хочу одна оставаться! — выступили слезы на глазах Линды.
— А ты не бойся, подружишься с соседками. Они хорошие тетки! Лучше Эльзы! Вы полюбите друг друга. А кстати, Линда, вы так и не узнали, кто припутал Тадеуша возле пирамиды? — вспомнила Анжелка.
— Никого из живых! Видно душа кого-то из слуг фараона наказала мужика за оскверненье усыпальницы. Такое часто случалось в Египте. Кажется, все изучено, а до сих пор остается страной загадок.
— А сокровища Тутанхамона нашли?
— Нет, нам не повезло. Нам не отдал их фараон. Но поехали другие. Может, им повезет. Я предпочла свое сокровище — вас, мою семью. Это бесценное и только мое. Я устала копаться в чужих могилах и забирать для музеев и лабораторий то, что принадлежит мертвым. Не хочу их обижать. Живые не должны воровать у смерти. Пусть у всех свое останется. Я хочу живого тепла. Такого, чтоб душа пела, как в юности. Ведь может и мне кто-нибудь из вас скажет:
— Линда! Я очень люблю тебя!
Анжелка молча обняла женщину:
— Знаешь, ты очень нужна нам, — прошептала тихо.
На выходные, как и собирались, Николай с Линдой собрались на реку. Взяли с собой чайник и котелок, хлеб и соль, мясо на шашлыки и, дождавшись друзей, выехали из города.
Впервые взяли с собой жен.
— Семейный пикник отметим, отменяем мальчишники, капустники, видно, стареть стали! — заметил Иван, предложив Димке с Шуркой сесть в его машину на заднее сиденье. Николай позвал к себе Степу с Кларой. А через час, остановившись на старом, излюбленном месте на берегу Днепра, развели небольшой костерок, чтоб женщины не замерзли.
Линда не усидела, вместе со всеми собирала сухие ветки, сучья, носила к костру. Пока мужчины ловили рыбу, женщины не теряли время, чистили картошку, лук. Пока варили уху, Николай с Линдой жарили шашлыки.
— Да ты у меня умница! — восторгался Коля, увидев, как ловко управляется женщина у костра.
— Я привыкла готовить на костре, сам знаешь, сколько лет скиталась по свету с экспедициями. Там у нас поваров не было, сами готовили. И никто не голодал! Такие деликатесы делали, что горожанам и не снилось. Учились у аборигенов многому, — и, внезапно оглянувшись, увидела ужа, поймала его.
— Зачем он тебе? — не понял Николай.
— Я из него китайский деликатес приготовлю, — пообещала загадочно.
Женщины собрались вокруг Линды. Всем стало интересно, что придумает баба с ужом? Та, долго не возилась. Свернула голову и всю кровь ужа собрала в кружку. Предложила бабам сделать по глотку. Все отказались, брезгливо сморщились. Линда предложила мужчинам. Димка со Степаном отвернулись, даже слышать не захотели. Зато Иван с Колей сделали по глотку, отдали остатки Линде, та, выпила одним духом и, нанизав ужа на ветку, примостила над костерком, посолила, поворачивала над огнем, а вскоре предложила всем попробовать. Кроме Николая и Ивана желающих не нашлось. Все предпочли восточному деликатесу русскую уху, ее ели, обжигаясь, похваливая.
— Слушай, Линда! Да ты нигде не пропадешь! Вон из ужа придумала жратву. И, честно говоря, неплохо получилось. Я и не знал, что ужиное мясо такое нежное. Если убрать в сторону эмоции, оно даже очень пикантно! — сказал Иван. Но от второго куска отказался и налил себе ухи.
— Нам нередко приходилось приспосабливаться к местным условиям. Вот так приехали в Китай на раскопки, все поначалу прекрасно шло, пока не начался сезон дождей. Дороги затопило. До ближайшей деревушки не добраться, а продукты закончились. К тому ж у китайцев своя кухня. Она не похожа на европейскую. Вот тут выручили нас трое рабочих, они из местных были. Эти не страдали от недоеданий. Ели все, что под руку попадало, лягушек, змей, червей, тростник, бамбук. Уж я не говорю о птицах и других бегающих и скачущих. И нас понемногу приучили. Сказать правду, мясо змеи куда вкуснее тушенки. Те, кто пили змеиную кровь, спокойно перенесли сезон дождей и не болели простудой. А наш начальник экспедиции вылечил этим суставы и, как сам признал, избавился от мужских недомоганий.
— Вот, что нам надо запомнить, мужики! — подхватил Димка, хлопнув Шурку по плечу:
— Как только ослабну, пошлю тебя за змеями!
— Потом, уже от самих же китайцев узнали, что они настаивают змей на водке и пьют ту настойку, лечат ноги, спину. Потому китайцы работают до глубокой старости. И мы на себе убедились в правильности их лечения. Я и теперь говорю им спасибо за подсказки.
Люди отдыхали. Они давно не собирались вместе, все что-то мешало. Если и общались, то чаще всего по телефону, когда доводилось увидеться, то ненадолго. О переменах и новостях рассказывали наспех. Все куда-то спешили. Зато теперь сидят у костра, сбившись в плотный круг, плечо к плечу.
— Коль, а ты чего в цех ушел простым работягой? Или выдавили тебя из начальников цеха? Что
