Симона просияла:
— Что ты скажешь, Алекс? Ты отвезешь Орелию и меня пообедать в заведение мадам Клео?
— Орелию нет, но о тебе я подумаю, — поддразнил ее брат.
— Я не знаю, чувствовать мне себя польщенной или возбудить против него уголовное дело, — обратилась Симона к Соренсену, и снова все рассмеялись.
— Если он откажется, — любезно сказал Соренсен, — пожалуйста, попросите меня, мисс Арчер.
— Я запомню, месье.
Когда Мелодия предложила дамам вернуться в салон, а джентльменам выкурить сигары и выпить бренди в библиотеке, Алексу удалось на минутку задержать Симону в холле.
— Что это за разговоры о мадам Клео? — тихо спросил он. — Почему ты хочешь познакомиться с ней?
— Это каприз, Алекс. Почему я должна иметь причину?
— Потому что, я думаю, она у тебя есть.
Алекс говорил серьезно. Симона задумчиво посмотрела на него. Знает ли он?
Алекс, в свою очередь, смотрел на нее и думал: «Что она знает? Сказать ли ей?» И решил, что, если говорить ей о связи Клео с Арчерами, это должна сделать сама Орелия.
— Ладно, я отвезу тебя, — неожиданно сказал он. — Но только если Орелия согласится поехать.
— Но она беременна! — тихо возразила Симона.
— Именно поэтому, — сказал Алекс с вызывающей усмешкой.
Они расстались, и Симона присоединилась к дамам.
Час спустя, уезжая, Соренсен поцеловал руку Симоны и сказал:
— Мисс Арчер, надеюсь, я могу иногда видеться с вами?
— Я уверена, что мы встретимся снова, мистер Соренсен, поскольку Новый Орлеан одержим балами и празднествами.
— Если бы я мог наве…
— Я обещаю оставить для вас танец на следующем балу.
Он поблагодарил ее с печальной улыбкой. После его отъезда она поднималась по лестнице, испытывая пронзительную тоску по Аристу. Легко постучав в дверь Орелии, она решила, что никогда больше не откроет сердце ни одному мужчине. Только своим легко возбудимым, но более предсказуемым лошадям!
Арист стоял на мостике «Цыганской Королевы» с капитаном Эдмондсом, наблюдая за появлением зданий и причалов Сен-Луиса. Порт был забит речными судами всех типов: от старинных плоскодонок до колесных пароходов. Набережную заполняла пестрая толпа портовых рабочих, индейцев, охотников и скотоводов, приехавших продать свою продукцию и купить провиант у мужчин в темных сюртуках и цилиндрах. На высоких берегах реки сквозь деревья виднелись белые дома богачей. Оживленно гудящий Сен-Луис был воротами быстро расширяющегося Запада.
Они пристанут здесь на ночь и после разгрузки и приема нового груза отправятся дальше, к Натчезу и Новому Орлеану. Впервые Арист не ожидал с нетерпением возвращения в Бельфлер и родной город. Казалось, вся энергия и радость покинули его жизнь.
В этом путешествии, встречаясь в северных городах с грузоотправителями, принимая заказы и ведя переговоры о тарифах, он чаще, чем раньше, сталкивался с антиюжными настроениями.
— Антирабовладельческие фракции агрессивнее и шумнее, чем в мои первые посещения Севера, — сказал он капитану Эдмондсу. — Многие северяне возмущаются властью, которой обладают в конгрессе наши южные депутаты. Я слышал гневные обсуждения решения Верховного суда по делу Дреда Скотта и Закона о беглых рабах, практически аннулирующего Миссурийский компромисс, разделивший штаты на свободные и рабовладельческие.
— Неужели? — сказал капитан Эдмондс, выбивая пепел из трубки.
— Им не нравятся охотники за рабами, наводнившие свободные штаты в поисках беглецов. И меня неоднократно спрашивали, почему так много беглых рабов, если, как мы утверждаем, рабовладельцы — благотворители.
— Хороший вопрос, — сказал англичанин.
— И мне рассказали о случае в Вашингтоне, когда охотники за рабами похитили свободного цветного и отправили его на Юг, как раба. Столько возмущения… Их горячие головы настаивают на отделении от Союза. Однако я не могу поверить, что найдется достаточно радикалов, чтобы спровоцировать нас на войну из-за рабства.
— Надеюсь, этого не случится, — сказал капитан Эдмондс, снова разжигая трубку.
— Север нуждается в рабстве так же, как и мы, капитан. Аболиционисты забывают об этом. Наши рабы выращивают сырье для их фабрик и производят сахар для их пищевой промышленности.
Капитан Эдмондс мудро кивнул.
Арист воодушевился, чувствуя необходимость выразить свою все растушую тревогу из-за расширяющейся трещины в Союзе. Разделение Союза, этого замечательного эксперимента в самоуправлении народа, было бы трагедией.
— Что такое их заводские рабочие, если не белые рабы? Север эксплуатирует свой рабочий класс, не заботясь о его здоровье и благосостоянии. Какое они имеют право критиковать нашу более благотворительную систему?
— Возможно, вы правы, — сказал капитан Эдмондс, безмятежно куря трубку.
Арист почувствовал мимолетную зависть к миру и довольству, которые Эдмондс, казалось, находил в своей трубке.
— Почему вы не женаты, Эдмондс?
Капитан не обиделся и не проявил нежелания отвечать на резкий и необычно личный вопрос Ариста.
— Ну, — задумчиво сказал он, — наверное, это не очень подходящая жизнь для женщины, когда муж все время на реке?
— Наверное, — согласился Арист и подумал, не было ли у капитана одной особой женщины, которая отказалась жить с ним на корабле. Но он не был расположен продолжать такую личную тему.
Арист чувствовал себя раздраженным и взвинченным. Он хотел, чтобы путешествие закончилось, однако не испытывал особой радости от того, что ждало его в конце. Когда болезненные воспоминания о Симоне Арчер вспыхивали в его мозгу, он старательно отгонял их.
«Цыганская Королева» подошла к своему причалу, проскользнув между груженой баржей и другим пароходом. Арист оставил капитана и пошел готовиться к встрече с одним из грузоотправителей.
Когда несколько дней спустя Арист вернулся в Новый Орлеан, то не стал никого навещать в городе и сразу отправился в Бельфлер, поручив своему агенту следить за разгрузкой «Цыганской Королевы». Он надеялся обрести в Бельфлере душевный покой. Но этому не суждено было случиться.
Когда плоскодонка, которую он нанял, чтобы перебраться через озеро, подошла к пирсу Бельфлера, стройная темноволосая женщина на галерее приветственно подняла руку и быстро сбежала по отлогой лужайке ему навстречу.
У Ариста перехватило дыхание, болезненно забилось сердце. Какого дьявола?.. Затем он узнал Элен де Ларж и испытал острое разочарование, такое же удивительное, как и неожиданное.
Черные волосы Элен сияли на солнце, она широко улыбалась.
— Добро пожаловать домой, дорогой.
Он поцеловал ее руку, помедлив, чтобы успокоиться.
— Спасибо, Элен. Но вы — сюрприз. Я ожидал, что вы проведете лето с одной из ваших подруг.
— Я еще в трауре, Арист, а поэтому не очень удобная гостья для тех, кто собирается веселиться. Я вспомнила о восхитительном ветре с озера в Бельфлере и как мы с Филиппом наслаждались вашим гостеприимством и убедила себя, что слуги радушно встретят меня в ваше отсутствие.
— И они не разочаровали вас?
— О нет.
