— У меня нет выхода. Наручники разомкнутся сами, через двадцать минут, ваши подчинённые ничего не увидят.
— Всё равно ты от нас не уйдёшь, — прорычал озлобленный охотник, протянув руку, чтобы самому защёлкнуть какие то необычные наручники с таймером.
Визант с военной быстротой облачился в невидимый маскхалат. С неизвестным спасителем они покинули квартиру, заметив два джипа во дворе и праздно группирующихся наблюдателей, исполнявших приказ начальника, подрывавший его же репутацию. Напарник Византа направлял его по встроенному в костюм-невидимку микрофону. Миновав двор, они сели в «БМВ».
— Как вы там очутились? — спросил Визант, увидев напарника, стягивавшего маскхалат.
— Ещё до вас. Это наша работа, — саркастически ответил незнакомец. — Шесть часов, без еды и воды, и без толчка, — усмехнулся он.
По интонации ощущалось, что бессмысленно было их расспрашивать, как им стало известно о том, что ему угрожает опасность. Такая скрупулёзная и навязчивая опока раздражала Византа, вопреки тому, что он остался и на этот раз цел и невредим.
— И всё равно, вы поторопились меня спасать, — заметил он.
— Не мы это решаем, — сдержанно ответил тот, кто пришёл ему на выручку. — Вы бы предпочли стать куском мяса в подвале на Лубянке?
«Поймайте, если сможете» — высветилось на мониторе под аккомпанемент известной мелодии к бондиане, когда агенты президентской охраны включили компьютер Византа.
В туже ночь спецслужба взяла с поличным группу террористов, готовивших покушение на убийство первого лица страны.
Досада Спирина от сорвавшегося покушения, которое должно было изменить судьбу мира, компенсировалась тем, что он остался на свободе, при деньгах, с чувством того, что он избежал фатального мистического предсказания. В российской прессе и словом не обмолвились о разоблачённом заговоре.
Но игра далека была от завершения. Имея документальный компромат на тайные действия разных спецслужб, Спирин мог взорвать общественное мнение через западную прессу, да ещё и заработать пару десятков лишних миллионов. Правда, после этого ему нужно исчезнуть куда-нибудь подальше от цивилизованного мира, где бы его не достали спецслужбы, которые не забудут его поступка.
Однако же он не особо и горевал, надеясь на Латинскую Америку, бурлившей левыми взглядами, пестрившей полу диктаторскими режимами и тлеющей партизанскими войнами. Он подготовил фрагменты компромата, чтобы заинтриговать потенциальных покупателей и отправил дискеты нужным адресатам по почте.
Долгими днями его стала одолевать не только тоска, но и депрессия, от чувства загнанного зверя, когда ему опасно было даже посещать увеселительные заведения в вечернем городе. Имея миллионы, он должен был отказывать себе даже в заурядных удовольствиях.
Тоска тянула к бутылке в его унылой квартире на окраине Афин (роскошное жильё он не мог позволить, опасаясь даже этим привлечь внимание). О мистических опытах он не помышлял, — сказывалась психологическая нагрузка последних недель, или даже месяцев.
Как-то, вечером, допив коньяк под англоязычный телеканал, он провалился в беспокойное забытьё. Потом вдруг очнулся и увидел на экране своего кумира, приняв всё это за документальный фильм сквозь полусон. Но голос звучал на русском языке, не из экрана, без явного источника, пронизывая всё пространство и его существо до мозга костей своим потусторонним тембром.
Спирин ощущал неподвижность своего тела, но отчётливость своего сознания. Сон наяву, или явь во сне.
«Решил, что обманул свою судьбу» — сотряс внутреннее пространство полтергейст.
— Что мне теперь делать? — подобострастно спросил Спирин против своей воли.
«Заверши своё дело до конца».
— Но каким образом? Обстоятельства сильнее меня. Дайте подсказку, товарищ Сталин.
«Ты слаб для этого. Только хочешь заработать, а не служить идее».
— Нет, я всегда предпочитал идею, — жалостливым тоном отвечал Спирин.
Незримое мистическое существо выдерживало паузу.
«Вас ждёт апокалипсис. Ты можешь его приблизить» — с металлическим рыком возвестил дух.
— Но как? — возроптал раболепствующий голос изнутри Спирина.
«Передай сведения соратникам на Востоке. Но не все. Требуй от них
того, что они задумали».
— Они мне не соратники. Попутные союзники, — робко возразил Спирин, но не услышал ответа и не ощутил присутствия духа, выраженного в довлеющей атмосфере и оцепенении.
Как только видение отпустило его, он тут же провалился в беспамятство. Проснувшись утром бодрым, несмотря на изрядную дозу спиртного, он отчётливо помнил наказ духа политического кумира, не сомневаясь в логике такого действия.
«Здесь, — осенило его, после спиритического ночного бдения, — на Западе спецслужбы не допустят разглашения его сведений. Русские тоже не станут этого делать, поскольку у них договорённость с западными властями, к тому же утечка ядерных технологий и материалов происходила с российской стороны. Исламисты же были заинтересованы выставить западные спецслужбы в роли провокаторов, или даже организаторов террористических актов, ищущих предлог для крестового похода против иноверцев».
«Почему мне это не пришло в голову? — удивлялся Спирин. — Ведь мысль казалась совершенно очевидной. Я её подсознательно отверг, посчитав, что огласившая компромат исламская пресса, может сорвать планы западных спецслужб, которые отчасти совпадали и с моими замыслами».
«Но, видно, потустороннему миру известно больше, чем мне. А оттуда, выбрав меня адептом, дают мне подсказку».
До сих пор он и не думал, что террористов можно принудить с помощью компромата совершить их чудовищное деяние. Разумнее, чтобы сведения всплыли после террористического акта, нежели до него, который вообще мог бы, и не состояться. Идея казалась простой до гениальности. Сперва, масштабный взрыв, а затем мир узнает, что западные спецслужбы к нему причастны. Среди подобных версий, бесконечно курсирующих до сих пор, одна теперь будет доказана. После этого источник мирового зла переместится с Востока на Запад.
Он немедленно вылетел в Судан, где сильны были позиции исламистов, чтобы с наименьшим риском выйти на главную террористическую организацию, «Аль Кайду». Около недели у него ушло на установку контакта, в результате чего он передал часть своего компромата экстремистам.
Вернувшись в Европу, он обнаружил, что на его приманку клюнули крупные издания, предлагая огромные суммы за полную версию записей. Но Спирин решил не торопиться.
Византа доставили в особняк Дюрана на одном из островов в Средиземном море, быстроходной яхтой.
— Спирин, или кто-то из его людей пытается предать огласке все записи, начиная с дела Пайка и заканчивая наблюдением за российским лидером, — перешёл Дюран сразу к делу, едва Визант вошёл в его кабинет.
— Вы и это уже знаете, — без особого удивления отметил гость.
— Я упоминал, что наши файлы подают сигнал при загрузке. Первый, появился в Греции, затем в Англии, в Германии и Франции. Причём, в газетных изданиях. А позже, и в одной из мусульманских стран, с неустановленным нами адресатом.
— Ему нужны скандалы? На него не похоже. Спирин предпочитает тайную борьбу. Или решил заработать, и уйти на покой, в забытом богом уголке, — спешил с выводами Визант. — Хотя, ведь у него итак достаточно средств.
