Фарьябский дневник. Дни и ночи Афгана

проектов похода, наиболее перспективным из которых был план генерала М.Д. Скобелева. По повелению Александра II он разработал основные концепции компании, которые в дальнейшем стали краеугольным камнем планирования боевых действий на восточном театре военных действий.

В 1878 году, руководствуясь разработками и рекомендациями генерала Скобелева была предпринята действительная попытка, которая должна была служить подготовительной операцией для военных действий против Афганистана и Индии. «Но именно тогда уже обнаружились трудности, которые предстояло преодолеть при этом предприятии, не исключая и того, что собранных тогда двадцати тысяч человек было недостаточно для осуществления этого похода»- говорится в «Сведениях касающихся стран, сопредельных с Туркестанским военным округом» подготовленных Генерального штаба полковником Грулевым в 1900 году.

В одном из разделов этого документа озаглавленного «Значение Афганистана в Русско-Английской борьбе» изложены основные мысли и предложения генерала Скобелева: «Во всей этой борьбе поведение афганского эмира будет иметь весьма важное, если не решающее значение. Если, например, правитель Афганистана вздумает оборонять проходы и долины Кабула против наступления английских войск, и если, он вызовет при этом восстание горных племен Кафиристана, то задача англичан будет затруднена до крайности; и наоборот, если эмир примкнет к англичанам против русских и закроет этим последним Бамианский проход и другие перевалы Гиндукушские, то русским, пожалуй, вся эта операция представится очень трудной, чтобы напрягать усилия в горных теснинах при перспективе дебуширования (развертывания войск на глазах у противника) в виду сосредоточения англо-индийских войск.

Не подлежит сомнению, что в борьбе между Россией и Англией, и боевые силы Афганистана, не смотря на их азиатские свойства, приобретут выдающееся значение. Трудно указать на численность афганских войск, которая не может быть известной с той же точностью, как силы европейские государств, но какова не была бы численность афганских войск, важно то, что в предполагаемой войне с обеих сторон действующие войска будут участвовать небольшими корпусами и отрядами. Поэтому присоединение афганских войск к той или другой из борющихся сторон окажет существенное влияние на ход действий.

Та сторона, которая выйдет победительницей сначала в дипломатической борьбе, будет клонить и к решительным боевым действиям…»

Руководствуясь этими рекомендациями в августе 1878 года была принята попытка возобновить отношения с Афганистаном. В Кабул выехал генерал Столетов,[2] отличившийся на поле брани во время русско-турецкой войны 1877-78 годов, но не явно не блиставший дипломатическим дарованием. По случайному совпадению Столетов выехал из Ташкента как раз в день открытия Берлинского конгресса, который закреплял новый передел мира. Не успело посольство доехать до Кабула, как им была получена ташкентская почта, извещавшая об окончании работы конгресса. Генерал- губернатор Туркестанского края Кауфман советовал Столетову воздержаться от каких бы то ни было решительных мер и даже пустых обещаний.

11 августа посольство «Белого царя» на слонах въехало в Кабул. Почести, оказанные миссии в столице произвели впечатление даже на видавшего виды генерала. «Как хотите, а это чисто царская встреча,»- не скрывая своего восторга, ликовал Столетов.

Через несколько дней, после того как русские прибыли в Кабул, англо-индийское правительство известило эмира об отправлении в столицу своего посольства во главе с Н.Чемберленом.

Эмир Шир-Али-Хан обратился за советом к Столетову, который, нисколько не задумываясь о последствиях, рекомендовал не принимать англичан. Тут же от имени России он надавал щедрых обещаний о финансовой и военной помощи в случае нападения англо-индийских войск. Однако возможность прибытия в Кабул англичан так напугала бравого генерала, что он решил немедленно обратиться в бегство, не разрешая своим спутникам брать никаких вьюков, и в десять дней был уже на границе.

Верный своему слову эмир так и не пустил английскую миссию в Кабул. Чемберлен, потерпев фиаско, вернулся в Пешевар.

2 ноября, по настоянию Лондона, Шир-Али-хану был направлен ультиматум с грозным предупреждением, что в случае нового отказа в приеме посольства будут открыты военные действия. Полагаясь на заверения Столетова о поддержке Россией анти английского курса Афганистана, эмир ответил на ультиматум пренебрежительным молчанием. Англия объявила войну. Говоря о причинах ее побудивших, британский фельдмаршал Робертс, не без остроумия, замечал: «Поучительно обратить внимание, как замечательно схожи были обстоятельства, приведшие к первой и ко второй афганской войне, то есть присутствие русских офицеров в Кабуле». Это довольно — таки меткое наблюдение английского полководца, по — моему, осталось актуальным и в наше время.

В критическое для Афганистана время, когда англо-индийские войска шли на Кабул, эмир вместо конкретной помощи получал одно за другим письма за подписью Кауфмана. Вот содержание одного из них: «Считаю нужным уведомить Ваше Высочество, что англичане, как мне точно известно, намерены сделать новую попытку примириться с Вами. Со своей стороны, я, как друг Ваш, думая о будущем, советую Вашему Высочеству, если англичане, как я уверен, сделают шаг к примирению, дать им ветвь мира».

Вот уж поистине, как говорится в известной афганской пословице, дружба сильного со слабым, что дружба погонщика с ослом.

А британцы, захватив Кабул и все ключевые дороги и перевалы, то и дело проводили карательные операции, чтобы хоть на время очистить прилегающие к столице ущелья от повстанцев. Горцы вновь показали свои когти и зубы.

За сотню лет до начала еще более кровопролитной афганской войны, в конце 1879 года командующий сильно поредевшим экспедиционным корпусом генерал Робертс, не выдержав постоянных нападений повстанцев, спешно покинул осажденный со всех сторон Кабул. Немало сил и средств пришлось затратить, прежде чем столица была захвачена вновь.

— «Я не вижу причин, — писал Робертсу вице-король Индии лорд Литтон в начале 1880 года, — почему бы нам не следовало тотчас по прибытии в Кабул заняться приготовлением нашего ухода из этой мышеловки».

До конца 1880 года продолжалась вторая англо-афганская война. Только после полного поражения под Кандагаром, когда афганская армия перестала существовать, над горами воцарил недолгий относительный мир. Британский ставленник Абдурахман-Хан полностью подчинившийся воле вице-короля Индии ни в какие сношения с соседними странами больше не вступал.

Занятие русскими войсками Мерва в 1884 году вызвало в правительственных кругах Великобритании большую тревогу, в связи с тем, что располагаясь на пересечении множества караванных путей этот город был, по сути дела, ключом к торговле с Востоком. Англичане начали военные приготовления. Через год между Россией и Англией вспыхнул очередной конфликт, в который вновь был втянут Афганистан. Конфликт этот завершился вооруженным столкновением русских и афганских войск и занятием Кушки генералом Комаровым. В который уже раз «козлом отпущения» оказался Афганистан, лишившийся Пендинского оазиса.

Все это, в конечном и целом, привело к тому, что у афганцев сложилось вполне устоявшееся мнение в отношении к своему северному соседу. Ненависть правящих кругов к России была настолько сильна, что «присланного генералом Ивановым туземца с письмом эмиру Хабибулле, сыну и наследнику Абдурахман- Хана, пришлось взять под свое покровительство, так как присутствующие на дурбаре афганцы хотели предать его смерти».

В дальнейшем ни попытки генерал-губернатора Иванова, ни другие какие-либо действия Русского правительства направленные на урегулирование торговых и других отношений с Афганистаном ни к чему не привели. Но это не говорит о том, что афганская карта была выброшена из колоды имперских устремлений России на Восток. Совсем нет. Вместе с другими луноликими козырными картинками она придерживалась до поры — до времени, чтобы в удобное время, вместе с другими, быть выложенной на стол для окончательного разгрома противника.

Империя, подчиняясь закону самосохранения, должна или расширяться (что неуклонно продолжалось на протяжении вот уже нескольких столетий) или распадаться. Другого не дано. Вследствие этого к концу XIX века, прибрав к рукам земли Дальнего Востока и Сибири император положил глаз на Восток. С