— Конечно. Они должны быть настойчивы и проникновенны, как летний дождь.
— Они будут умными и изощренными. Эдуард это любит.
Ричард снова присел на край кровати и убрал непослушные пряди с моего лица.
— А ты чем займешься?
— Я сойду с ума, если останусь здесь. Скорее всего, я отправлюсь к королеве. Там хотя бы можно будет поболтать и послушать последние сплетни. Все, что угодно, лишь бы не терзаться сомнениями и догадками.
— Что ж, если тебе этого хочется… — Ричард недовольно нахмурился. За все эти годы он так и не сумел преодолеть враждебность к Елизавете Вудвилль. — Главное — не принимай ее слова близко к сердцу. Она и сама заинтересована в этом деле. О чем ты думаешь? — неожиданно поинтересовался он, склонив голову набок.
Что она уже дала мне совет весьма сомнительного свойства, и что я этим советом воспользовалась. Но я не собиралась ему это говорить.
— О том, как сильно я тебя люблю.
И это было правдой.
— Что ж, твоя любовь будет моим талисманом и обязательно принесет мне удачу. — Ричард улыбнулся и приник губами к моему рту. — Когда все закончится, я тебя разыщу.
— Храни тебя Господь, Ричард. Возвращайся с победой.
Разве не этих слов требовал от меня принц перед сражением в Тьюксбери? И я отказалась их произнести, зная, что он намерен разыскать на поле боя Ричарда и уничтожить его в припадке ненависти. В тот день удача отвернулась от принца, и он потерпел сокрушительное поражение.
Ричард ушел, а я сидела и, испытывая возрастающую тревогу, молилась о том, чтобы моего нынешнего супруга не постигла такая же печальная участь.
Глава двадцатая
Мне так и не довелось попасть в покои королевы. Едва я вошла в прихожую, как нос к носу столкнулась с Изабеллой. Она преследовала ту же цель, что и я, — как можно скорее узнать результаты слушания. Я впервые встретилась с сестрой после освобождения из Колд-Харбора. Вернувшись ко двору, я не стала ее разыскивать, она тоже меня не навещала. Нам нечего было сказать друг другу.
Ее лицо застыло и стало похоже на скованный льдом зимний пруд. Но не это обратило на себя мое внимание. Под маской демонстративной отчужденности Изабелла была глубоко несчастным человеком. Ее черты заострились, и мне стало ясно, что она плохо спит и совсем мало ест. У ее глаз виднелись «гусиные лапки», которых я прежде не замечала. Изабелла, которая, в отличие от меня, всегда считалась красивой женщиной, осунулась и выглядела значительно старше своих лет.
Сестра отшатнулась от меня, как будто боялась запачкаться. Мне стало ясно, что ее, как и меня, снедают обида и негодование.
— Мне следовало знать, что я встречу здесь вас, ваша светлость! — проронила она. Ее лицо было бледным и безжизненным. — Спешите пошептаться с королевой и настроить ее против Кларенса?
— Изабелла! Я пришла узнать, нет ли новостей, — с упреком в голосе отозвалась я.
— В самом деле? — Сестра с головы до ног окинула меня неприязненным взглядом. — А мне кажется, что вы уверены в своем успехе. Могу себе представить, как вы будете ликовать, если Глостер одержит победу за мой счет.
— Я ни в чем не уверена!
Неужели она забыла, что перед ней стоит ее родная сестра? Она даже не обращается ко мне по имени. Ее враждебность ранила меня так же сильно, как и ее недавнее поведение.
— И все это мне совершенно не нравится…
— Пожалуй, я пойду…
— Из-за меня? Но, Изабелла, пострадавшая сторона в этой истории я. Ты пытаешься лишить меня моей доли наследства.
Она провела языком по пересохшим губам и отвела взгляд.
— Ты не имеешь права на это наследство. Тебе не достанутся мамины земли…
Я видела, что она повторяет то, что ей внушил Кларенс, и сама верит в то, что эта ложь является правдой…
— Мамины земли не должны достаться ни одной из нас! Наша мама жива! — Возмущенная ее жестокостью, я выпалила то, чего не собиралась произносить. — Графиня писала тебе, надеясь, что ты как любящая дочь повлияешь на ситуацию! Но ты ей даже не ответила! Ты не попыталась ее утешить. — Глаза Изабеллы наполнились слезами, но я уже не могла остановиться. — Она считает, что ты от нее отреклась. И это действительно так.
— Да, это действительно так.
Подобная жестокость была выше моего понимания.
— Как ты могла, Изабелла? Графиня всегда любила тебя и заботилась о тебе. Она спасла тебе жизнь, когда ты чуть не умерла на этом проклятом корабле. Она твоя мама, и она продолжает тебя любить.
— Нет! Она меня прокляла. Она позволила моей малышке умереть. В ней причина всех моих несчастий.
Изабелла закрыла лицо руками.
Какое ужасное обвинение! В ее словах прозвучало такое отчаяние, что я онемела. Когда она это придумала? Неужели все это время моя сестра считала, что смерть ребенка наступила по недосмотру графини? Что наша мать могла каким-то чудесным образом изменить трагический исход событий, развернувшихся на утлом суденышке в штормовом море у берегов Кале? Как такое могло прийти ей в голову?
— Изабелла! Это не так! Я там была и все видела. Графиня делала все, что могла, и еще больше… Марджери ей помогала.
— Мой ребенок умер. Кларенс потерял наследника. Мне полагается компенсация. Кларенс говорит…
Конец фразы утонул в безудержных рыданиях, но я и так знала, что говорит Кларенс. Теперь мне все стало предельно ясно. Прошло уже больше года с тех пор, как Изабелла воссоединилась с супругом, но желанная беременность до сих пор не наступила. И в этой неудаче Кларенс всецело винил жену. От жалости у меня сжалось сердце, и, забыв все обиды, я попыталась удержать сестру, чтобы, несмотря ни на что, помириться с ней. Но она снова шарахнулась от меня, как будто я была ей противна.
— Изабелла, не делай этого.
— Не делать чего? — Она отдернула руку, которой я пыталась робко коснуться. — Кто осудит меня за то, что я отказываюсь подать руку изменнице, своей родной сестре, которая стремится лишить меня законного права на мамино наследство, которая насмехается над моим горем? Не прикасайся ко мне! — Она почти полностью утратила самообладание, а ее расширившиеся глаза горели необъяснимой ненавистью. — Мой ребенок не должен был умереть. У меня больше никогда не будет детей. Я это знаю. У Кларенса не будет наследника, и вся вина лежит на мне. По крайней мере, если он получит земли Бошамов…
Мне не оставалось ничего иного, кроме как стоять и беспомощно наблюдать за тем, как моя сестра бьется в истерике. Теперь я понимала, в чем причина всех ее бед и невзгод. Она боялась Кларенса, его уничтожающей критики и безразличия. И надеялась, что, если ему удастся добраться до наследства графини, он снова ее полюбит. Бедная, обманутая, сбитая с толку Изабелла поддерживала мужа во всем, несмотря на то, что для этого ей пришлось возненавидеть мать и сестру.
Кларенс лишил ее рассудка, уничтожив некогда связывавшие нас узы. Я не сомневалась, что все это дело его рук. Как могла Изабелла забыть ужасные часы, которые она провела на полу жаркой и душной каюты? Неужели она не помнит, как плакала и кричала от боли, а графиня, закатав рукава и подоткнув
