выпил.
— Это был очень долгий переход, — заговорил он. — И нам все время хотелось пить. Валлийцы…
— Ричард, у меня будет ребенок.
— Что?..
Его рука с оловянной кружкой замерла, а затем он осторожно опустил ее, провожая глазами, как будто там было нечто, недоступное моему зрению.
— Ребенок, — повторила я, вглядываясь в его лицо. — Наследник Плантагенетов и Невиллей.
Господи! Ну почему мне не удается понять, о чем он думает? Даже когда Ричард поднял на меня глаза, я все равно не могла истолковать их выражение.
— Почему ты молчишь? — не выдержала я.
— Ребенок? Ты уверена?
— Да.
В его глазах как будто зажегся далекий огонь, который по мере приближения разгорался все ярче и жарче. Я впервые осознала, что может означать для него мое сообщение. Ведь Ричард был так же одинок, как и я. Мы оба успели узнать, что такое одиночество, недоверие и измена. Мы оба умели держать язык за зубами, скрывать свои мысли и чувства. Но появление ребенка сулило нам настоящую дружную семью, и это приводило нас в восторг. И вот Ричард вскочил на ноги. Он хохочет. Нет ни малейших сомнений, что он счастлив узнать о том, что казалось мне нежеланным осложнением, и я улыбаюсь в ответ.
— Анна, любовь моя! Радость моя! Неужели ты не могла один-единственный раз в жизни хотя бы немного подождать?
— Это от меня не зависело!
— Пожалуй, да. — Ричард сгреб меня в охапку и усадил рядом с собой на скамью. — Это все усложняет, но я ни о чем не жалею.
— Усложняет? Я не допущу, чтобы наш ребенок родился непризнанным, вне священных уз брака.
Я пробормотала свои самые худшие опасения, уткнувшись лицом ему в плечо. Я ни разу не высказала их Марджери. По опыту собственной семьи я знала, как поступают с детьми, рожденными вне брака. У графа была дочь, Маргарита, плод его юношеского увлечения. Он позаботился о ее воспитании и выдал замуж за достойного человека, но я не хотела, чтобы нечто подобное ожидало моего собственного ребенка.
— Этого не будет.
— Не получив разрешения Папы, мы не сможем пожениться! — капризно воскликнула я.
— Ты должна верить в лучшее, моя недоверчивая Анна.
Ричард целовал меня и улыбался, а его руки лишали меня способности мыслить, заставляя умолкнуть мой острый язычок. И я неожиданно обнаружила, что грубое прикосновение его небритого подбородка таит в себе неизъяснимое обаяние. Кроме того, запах конского пота показался мне гораздо предпочтительнее аромата дорогого парфюма, благоухающего цибетом.
Но как мог Ричард сохранять такую непоколебимую уверенность в своей способности направлять будущее в необходимое ему русло?
Глава девятнадцатая
Грохот кулаков по двери моих покоев нарушил ночную тишину убежища Сент-Мартин. Я проснулась и села на кровати, испуганно прислушиваясь.
— Марджери! — прошептала я, обращаясь к бесформенной тени на кровати у окна. — Марджери!
Она зашевелилась и приподнялась. По ее медленным движениям я заключила, что ей тоже страшно. За окном серело раннее февральское утро. Мое сердце стучало так же громко и тяжело, как кулаки неизвестного гостя по моей двери, а мозг уже принялся лихорадочно работать. Что, если имя архиепископа Невилля оказалось не такой уж непреодолимой преградой? Что, если за дверью стоит Кларенс, приехавший сюда, чтобы силой вернуть меня в Колд-Харбор? Явись он сюда с вооруженным отрядом, чтобы нарушить неприкосновенность этих святых стен, никто не сумел бы ему помешать. Что ж, я так просто не сдамся. Схватив халат, я вскочила с постели. Марджери уже была рядом. С привычной для этой удивительной женщины решимостью она взяла ситуцию в свои руки.
— Забаррикадируйте дверь. Воспользуйтесь скамейкой, — бросила она, распахивая дверь в гостиную и исчезая за ней.
Я осталась одна, озадаченно глядя на тяжелую скамью. Если за мной явился Кларенс, вряд ли меня спасет забаррикадированная дверь. Не лучше ли вооружиться кочергой, которой я смогу ударить его по голове? Вернувшийся здравый смысл помог мне успокоиться. Но как только за дверью послышались быстрые шаги возвращающейся в спальню Марджери, мое сердце снова пустилось вскачь.
— Скорее! — распорядилась она, наливая воду в миску, открывая мои сундуки и хватая расческу. — У нас мало времени.
— Для чего? Скажи мне! Говори или… — Тут я решительно сложила на груди руки, — или я с места не сдвинусь. Кто это?
Она разворачивала мое любимое платье из красного дамаста и даже не покосилась в мою сторону.
— Лорд Фрэнсис. Он ждет за дверью. Его прислал Глостер.
— Фрэнсис? Что ему нужно?
— Я не сомневаюсь, что, как только он вас увидит, он немедленно все вам сообщит.
— Ты об этом знала?
Внезапно я поняла, что Марджери нисколько не удивлена.
Не обращая внимания на мой вопрос, Марджери сунула мне в руки сорочку.
— Одевайтесь, леди.
Ты сможешь мне довериться? Если да, то мы сможем добиться всего, чего захотим. Мне очень хотелось знать, что задумал Глостер и что означает столь неожиданный поворот событий.
Я натянула на себя все, что подала мне Марджери, после чего она зашнуровала мое платье, нимало не заботясь о моем комфорте, зато с огромной скоростью. Одновременно я заплела волосы и накинула на них простое покрывало. На большее времени не было.
Всего через четверть часа мы вышли в коридор, где, нетерпеливо притопывая, нас поджидал Фрэнсис.
Вскоре мы уже молча скакали по почти безлюдным и все еще полутемным улицам. От реки поднимался туман, и вся наша одежда очень быстро отсырела. Немногочисленные прохожие мужественно сражались с ледяным восточным ветром. На нас никто не обращал внимания.
Фрэнсис вел наш небольшой отряд в направлении Вестминстера.
— Куда мы едем? — едва переводя дыхание, спросила я.
— Сюда! — объявил он, и мы въехали в небольшой, огороженный стеной и совершенно пустынный дворик.
У коновязи стояло несколько лошадей. От их тел валил густой пар. Среди них я узнала любимого коня Ричарда, хотя самого Глостера нигде не было видно. Ко мне подбежал оруженосец. Он молча помог мне спешиться и исчез под темной аркой, видимо, чтобы сообщить о моем прибытии. Я едва успевала воспринимать все происходящее. Времени на переживания у меня не было.
Марджери суетилась вокруг меня, одергивая и поправляя покрывало, когда во дворе показался Ричард. Он шел так быстро, что семенящий позади него священник едва поспевал за ним. Только сейчас я огляделась и поняла, где мы находимся. Церковь Святого Стефана, вот как называлось это место. Мы с Ричардом подошли к крыльцу и остановились.
— Что мы тут делаем? — спросила я, чувствуя на себе косые взгляды священника.
— Добро пожаловать, любовь моя, — еле слышно пробормотал Ричард. — Я знал, что ты приедешь
