молота. Сергей чуть охнул, слегка согнулся и тут же получил болезненный удар пяткой по лодыжке.
Время словно остановилось. Челюсть Романа медленно ползла вниз, Марья вертким ужом проскальзывала под удерживающей ее рукой борца, опадала вниз, утягивая за собой Сергея, которому досталось уже и коленом в пах…
Две фигуры – громадная мужская и хрупкая девичья – стремились к каменному полу. Марья утягивала Сергея, выскальзывала из тисков, борец, захлебываясь кровью из разбитого носа, рта, ломал Машу, как медведь.
Рука с пистолетом оказалась зажатой между двух тел, Мария налегала на пистолет всем корпусом, не позволяла стволу высунуться наружу – у Сергея не очень-то получалось одной рукой совладать с молча извивающейся дикой кошкой, но вот… Сжал, раздавил…
Выстрел!
Удар, смягченный плотным переплетением тел, прозвучал совсем не страшно. Марья и Сергей, как будто в замедленной киносъемке, мягко повалились на пол. И было непонятно – в кого попала пуля?!
Мария тихонько заскулила. Лежа почти на Сергее, провыла жалобно:
– Мне бо-о-ольно…
– Серый, ты чего? – оторопело склонился над телами Тихон и закрыл собой лежащих на полу людей от стоявшего с пистолетом наготове Андрея. – Ну что же ты наделал…
И тут Шефилов увидел, как из руки Марьи, откатившейся от Сергея чуть в сторону, вырос пистолет. Девушка держала его твердо в измазанных кровью пальцах и направляла ему в живот.
– Только дернись, – как будто даже попросила. – Только дернись. Дай мне шанс. – И немного высунув голову из-за бедра Тихона, Андрею, уже громче: – Ствол на землю! – Тот оторопело глядел Шефу в зад, и Маше пришлось опять поговорить с главарем: – Ну… чего заткнулся! – выглянула из-за Шефилова: – Считаю до трех! Раз…
– Андрюша, – тихо приказал так и не разогнувшийся Шеф, и в подвале тут же раздался звук падающего на бетон железа.
Невероятная картина: валяющийся на полу Сергей, огромное, набухающее кровью пятно на его футболке, ошалелая, перепачканная кровью дикарка с пистолетом в обеих вытянутых руках. (Держала умело – левой поддерживала правую под ладонь.) Спина Тихона как будто окостенела. Не разгибаясь, он по-вернулся назад – Савельев поднимал с пола второй пистолет.
– Ну вы даете… – проговорил чуть слышно, глядя уже на остановившиеся в недоумении глаза под ручного. Распрямился: – И что теперь?
Роман, по правде говоря, и сам не знал – что теперь? Все произошло так быстро, что не только тренированный, обросший жирком борец не сумел опомниться и пропустил последовательно три удара – но чистых, черт побери, стремительных! – но и Роман Владимирович, по совести сказать, находился еще немного вне равновесия. Мария, бесперебойно скулившая по дороге сюда – «Пустите, дяденька, в туалет, пожа-а-алуйста», – вдруг обернулась фурией и проявила
Савельев направлял пистолет на набычившегося Андрюшу и слушал злобные причитания Тихона:
– Вы что наделали, гады?! А? Вы же – Сережу завалили…
– Заткнись! – резко приказала Мария. – Игнат, ты где застрял?
Из дверного проема камеры высунулся перепуганный Захряпин, присвистнул…
– Чего стоишь? Отведи этого в клетушку! И Шефа не забудь.
И никто себе даже вопроса не задал – почему в этом бетонированном склепе четырьмя мужчинами командует перепачканная чужой кровью девчонка? По какому праву?
Похоже, только Мария – готовясь к решительному броску – продумала дальнейшие действия, и теперь четверка мужчин подчинялась ей едва ли не беспрекословно. Роман продолжал держать под прицелом Андрея, Захряпин, схватив шароварника за ворот – в точности как тот его еще недавно! – зашвырнул в камеру. Марья продолжала сидеть на полу, широко расставив ноги, и держать пистолет, направленный в грудь Шефилову.
– Ну? – бросила гулко. – Особое приглашение нужно?
Тихон, смотревший все это время практически на одну только Машу, укоризненно покачал головой:
– Ну ты, б…, резвая, замутила… – и перебросил на Романа злобный взгляд: – Ты натаскал? Овчарка…
– Договоришься у меня! – прикрикнула Марья. – Двигайся!
Обескураженно покачивающий головой Тихон вошел в камеру, Игнат тут же захлопнул дверь и запер замок на два оборота.
Роман подошел к Сергею, положил пальцы на шею, послушал пульс…
– Готов, – сказал мрачно. – Наповал…
Марья устало провела занывшей от тяжести пистолета рукой по лбу.
– Я не хотела… Он сам выстрелил…
– Сам в себя?! – в каком-то глупом восхищении уточнил Захряпин.
– Угу. Боролся и случайно на спуск нажал. Он его еще в комнате с предохранителя снял…
– Ну ты даешь…
Опустив руки вдоль тела, Мария сидела на полу и, кажется, не имела сил подняться. Вся энергия выплеснулась в недавней схватке, в неожиданном броске, Марья подтянула под себя ноги, прижалась грудью к коленям…
Роман возвышался над ней памятником всем безрассудным. Смотрел сверху вниз…
– Рома, – вскинула девушка лицо, – у нас был выбор?
Савельев помотал головой:
– Нет. Не было.
– И что теперь? – спросил Игнат. Марья устало пожала плечами:
– Поднимемся наверх, вызовем по телефону милицию…
– Не прокатит, – обрывая спасительницу, оживился вдруг Захряпин. – Менты далеко, да и схвачено все в Вышнем у Тихона. Если охрана до этого времени не перестреляет – с двумя стволами нам не отбиться, – загребут только нас. Вон, – ткнул пальцем на тело Сергея, – жмур на нас висит.
– А если в Москву позвонить? – Мария с надеждой поглядела на Романа.
– Долго, – вновь за тренера ответил ученик. – Пока доедут, нас тут всех завалят, а потом отмажутся – Серегу же ты первая вальнула.
– А если Тихона в заложники? Выйдем к машине с Шефом…
– И-и-и, – опять не дослушал Игнат и махнул рукой: – Даже не думай. Не выпустят!
– Даже если Шеф – заложник!
– Не выпустят, – твердо произнес Захряпин. – Уходить по воде надо… И быстро. Люди выстрел из подвала вряд ли услышат, а собаки к стрельбе приучены, но вдруг забеспокоятся?
– А так в дом долго никто не войдет?
– Без приказа? – уточнил Игнат. – Долго. Но Володя-племянник все же быстрее, чем менты из Москвы, будет. Понятно? Надо руки в ноги и ходу по воде.
– Ты знаешь как?
– А то, – разулыбался Гнат. – Я тут четыре раза на сборах был, каждый кустик изучил, каждый камушек. – И нервно зевнул: – Скукотища же. В деревню за водкой бегал, так что даже ночью дорогу найду.
– Шалун, – вздохнула Маша и подняла вверх руку: – Помоги подняться.
Запястье Марьи перехватил Роман, рывком поставил на ноги.
– Мне в воду нельзя, нужна лодка.
– Плавать, что ли, не умеешь? – нервно хохотнул Захряпин.
Еще недавно его трясло от страха, теперь наступило возбуждение от ощущения опасности, с которой можно бороться. Игнат перебирал ногами, как нетерпеливый скакун, приплясывал на одном месте, глаза чуть ли не в разные стороны разбегались…
Марья поймала дергающиеся зрачки, остановила их мельтешение прицелом глаз, произнесла
