серьезно:
– Можно сказать и так.
Игнат смутился, кашлянул:
– Кхм, ну это… Нельзя так нельзя. Вплавь через озеро все равно не перебраться, вода ледяная даже летом – источники. – И добавил чуть более громко, чем требовалось, показательно косясь на дверь, за которой примолкли Тихон с Андрюшей: – Лодку взять как два пальца об асфальт… Я на том берегу любую мель знаю.
Савельев неодобрительно нахмурился на ученика, но тот, прижав палец к извивающимся в улыбке губам, подмигнул и мотнул головой в сторону лестницы – пойдемте!
Роман постоял немного возле запертой двери, не нашел что сказать на прощание бывшему другу и быстро потопал наверх. По совершенно не скрипучей деревянной лестнице, вслед за Игнатом и Марьей.
Захряпин оказался прав. Выстрел в подвале, скорее всего, расслышала только востроухая овчарка. Собака сидела возле джипа, слегка волновалась, приподнимала и вновь опускала пушистую попу над землей и обеспокоенно поглядывала на охранников, стоявших невдалеке.
Словно подсказывала – вы что, не слышали?! Там ведь стреляли!
К овчарке подошел невысокий парнишка в серой рубахе, погладил пса между ушами, постарался успокоить, посмотрел пристально на дом…
Но даже шага не сделал в его направлении. Словно у подножия косогора проходила невидимая черта, за которую нельзя ступать непосвященным.
– Неужели не отправится проверить?! – поразилась Марья. Недавние пленники стояли у занавешенного прозрачным тюлем окна и, стараясь особенно не высовываться, наблюдали за обстановкой во дворе.
– Не-а, – беспечно отозвался Игнат. – Тут дисциплина почище, чем на зоне будет. Без приказа – с места не сдвинутся!
– Но ведь собака волнуется!
– Ну и что? Может, она слышит, как тебя… мгм, – задумчиво глянул на Машу, – или – нас… Мало ли чего в доме творится… Понятно?
– Понятно, – пугаясь даже представить, на что сейчас намекнул Игнат, поежилась Маша. – Как думаешь, куда Володя отправился?
Гнат почесал в затылке:
– Да есть одно предположение…
– И как быстро он вернется? – торопливо спросила девушка.
– Ну это как нам повезет…
– Хватит трепаться, – оборвал разговоры Роман. – Пора уходить. Пристань охраняют?
– Да, – отрапортовал Захряпин. – Но не так, как ворота. Там только один-два охранника и лодочный смотритель-техник. Возле лодочного ангара загорают.
– Не больше?
– А это как нам повезет, – в который раз, но более мрачно повторил Игнат.
Как только мужчины начали разговор по существу, Мария быстро ушла из комнаты, Роман, не увидев ее за своей спиной, отправился на розыски и нашел девушку возле вешалки в прихожей. Маша стремительно перебирала верхнюю одежду, бормотала: «Это не то, это не то, это теплая слишком…»
Наконец выбрала в ворохе развешенных курток небольшую дамскую ветровку зеленого цвета, сняла ее с крючка.
– Вот, – сказала удовлетворенно, – должна подойти. – И, скомандовав Роману: – Отвернись, – начала резво стягивать с себя окровавленную кофточку. – Спроси у Игната, – говорила между де лом, – работает ли в округе вообще сотовая связь…
– Работает, – сказал входящий в прихожую парень.
– Значит, у Тихона должен быть сотовый телефон. Ищите.
Пока мужчины обшаривали кабинет и спальню Тихона в мансарде, сама тоже без дела не сидела. Когда Роман спустился со второго этажа, он застал подругу не только полностью экипированной, но еще и с пластиковым пакетом в руках.
– На, – протянула ему поклажу, – не потеряй, это важно. – И посмотрела на вышедшего из кабинета Игната: – Нашел?
– Нет, – огорченно помотал головой тот. – В ящиках телефона нет, сейф нам не вскрыть.
– Жаль. Тогда уходим. Дайте мне пистолет, я…
– Зачем?! – перебил Савельев.
– А как ты предполагаешь трех мужиков в ангаре скрутить? – прищурилась. – Нахрапом взять? – И повернулась к примолкшему Игнату: – Давай пистолет, говори, как лодочного техника зовут.
Игнат безропотно выполнил все приказания – отдал пистолет, припомнил имя:
– Николай Иванович. Невысокий такой, щупленький…
– Отлично. – Сунула пистолет за пояс бриджей, прикрыла ветровкой: – Стойте у окна на пристань. Если тревогу через пять минут не поднимут, выходите. Ну, – перекрестилась, глубоко вздохнула, – с богом. И кстати, – обернулась уже от стеклянной двери на веранду, – подберите себе что-нибудь из одежды Тихона. Авось хоть немного собьем собак с толку.
Стараясь выглядеть невозмутимым, Роман Савельев смотрел вслед потрясающей девчонке в Настиных бриджах и непонятно чьей куртке. Закрытая от охраны у ворот косогором и домом, Марья легко, покачивая бедрами, сбегала к пристани и лодочному сараю возле разросшихся прибрежных кустов.
Захряпину изображать невозмутимость надобности не было; натягивая на плечи легкую летнюю куртку, вторую протягивая тренеру, он цыкал зубом:
– Ну, блин, Никита! Это ты ее, Роман Владимирович, натаскал? Или она из этих… с погонами…
– Я знаю Машу три дня, – чуть слышно выговорил тренер. – И она из тех, кто по улицам пешком ходят, а не на машинах с мигалками ездят…
Захряпин вытянул шею, заглянул в лицо Савельева, понял – правда все, чистая правда, – и молча покрутил головой.
В огромном лодочном ангаре, куда, скорее всего, ставили на зиму катера, за столиком у самого входа два мужика беспечно резались в нарды. «Один охранник, – глядя на парня в серой рубашке, догадалась Марья. – Второй – техник». И, привлекая к себе внимание тихим стуком, проговорила:
– Алло, ребята. Кто тут из вас Николай Иванович?
– Ну, я, – переставляя фишку, едва глянув на гостью, хмуро отозвался мужик в довольно чистой спецовке и заляпанных машинным маслом джинсах.
– Вдвоем тут загораете? Более молодой охранник довольно потянулся:
– А ты кто такая, чтоб спрашивать?
– Да вот, – пожала плечиками Марья, – Тихон Валерьевич прислал…
– Шесть-шесть! – возбужденно крикнул Николай Иванович, Марья достала из-за пояса пистолет и сказала:
– Ну тогда, парни, руки вверх.
Ладонь охранника метнулась к рации, лежащей возле доски…
– Спокойно, – тихо, без паники произнесла Марья, держа пистолет в вытянутых руках, легонько покачивая стволом, перемещая его от головы охранника к его же пузу. – Работает ОМОН. База окружена. Кто дернется, стреляю без предупреждения.
Врачей мы с собой не захватили. Бинты только для своих.
Уверенный, даже шутливый тон коротко стриженной девицы подействовал на мужиков похлеще всяческих угроз. Буквально завороженные видом черного, готового к выстрелу дула, они таращились на
