скрывавший ее лицо. Агния начинала подозревать, что заматывается ее собеседница не только из-за холода.
– Степан Семенович очень помог мне, – всхлипнула Света. – Если бы не он, я бы, наверно, поступила как Степа. Но он дал мне надежду, что справедливость еще возможна. Он собирал документы, чтобы привлечь внимание к сохиновским. Это он делал тихо, отвлекая внимание пустыми угрозами. Сохиновские считали его психом и не воспринимали всерьез. Но… меня не устраивал его план. Все по закону – так он хотел. Но какой тут закон? Замяли бы дело, и все. Или дали им какие-нибудь смешные сроки. Никто бы ничего не доказал! А я… я не хотела видеть их живыми! Вообще!
– И ты начала убивать сама, – констатировала Агния.
– Да! Сначала я боялась, что не получится. Я в жизни ни на кого не нападала… Поэтому начать я решила с того урода, который выбрал меня первым и отвез в лес. Найти его оказалось легко, в городе все друг друга знают. Когда я увидела перед собой эту пьяную рожу, услышала его голос, все оказалось очень легко и просто! Он еле держался на ногах… Сначала я ударила по горлу, у меня получилось перерезать артерию. Потом он упал, еще пытался сопротивляться, но слабо. Я била его много раз… не знаю сколько. Много. Он умер раньше, чем я смогла остановиться.
– Где ты взяла скальпель? – спросила Даша.
– У Степана Семеновича. Ему подарили когда-то, скальпель не рабочий вообще был. Скорее как сувенир. Но достаточно острый! О первом убийстве Степан Семенович не знал вообще. Узнал уже потом, когда я все сделала… Кричал на меня, сказал, что меня поймают. А мне было так хорошо, – глаза Светы наполнились мечтательным блеском. – Я снова почувствовала себя живой! Я поняла: этим я и должна заняться. Если не освободить город от них полностью, то уменьшить их численность. Может, кого-то это даже отпугнуло бы! Второго тоже было просто достать. Я увидела его на улице, проследила. Когда он остался один, пришла к нему, сказала, что меня прислал Сохин – как подарок. Он был уже немного пьян и обрадовался, не знал, наверно, что я уже не среди их игрушек. Я подмешала ему кое-что в пиво… Он только до кровати дойти и успел, потом стал вялый и сонный. Что было дальше, я помню смутно, а когда пришла в себя, вокруг было много крови. Я чуть-чуть очистилась, но не полностью. Мне нельзя было в таком виде на оживленные улицы.
– Как ты узнала про уличный холодильник?
– Увидела доски, когда осматривала дом, поняла, что к чему. В холодильнике было пусто, и это уменьшило мне работу. Я хотела запутать тех, кто придет искать меня. Выбить доски оказалось несложно, вылезти – тоже. Я очутилась на пустыре, домой добиралась пешком. По пути я увидела открытый люк, вспомнила, как Степан Семенович говорил, что, если я продолжу орудовать скальпелем, ни о каких «максировках под пьяную драку» и речи быть не может, на меня начнется усиленная охота. Поэтому я и выкинула скальпель, есть другие методы убийства!
Агния покосилась на Романа, надеясь, что он хоть что-то скажет. Однако лицо его оставалось непроницаемым, он не собирался выдавать, что думает и чувствует сейчас.
– Я не ожидала, что Степан Семенович будет замешан в этом, – Света сжала кулаки. – Должна была предугадать, но, дура, не сумела! А они вспомнили ему старые угрозы, решили, что это он начал мстить. Он не стал отрицать – чтобы защитить меня! Он сказал мне, что пойдет к ним и поговорит, что его не будут трогать, потому что у него есть компромат, он им пригрозит… Похоже, ему никто не поверил, а может, слушать не стали. Я уже из газет и через сплетни узнала, что он мертв.
Роман рассказывал, как убили старика. При таком сценарии велика вероятность, что его действительно не слушали. Когда он пришел, завели в лес и устроили показательную расправу, чтоб другим неповадно было. Вот и все!
– Он был очень дорог мне, – голос девушки звучал глухо, сдавленный слезами. – Единственный родной человек! После этого я не могла довольствоваться мелкими сошками.
– И ты решила убить Людмилу Сохину?
– Именно! Она заслужила это! К тому же нужно было сделать что-то такое, чтобы Сохин почувствовал. На смерть своих холопов он обращает не так много внимания… Я давно уже познакомилась с нянькой, которая работала на Сохину. Через нее я узнала распорядок дня этой крысы. Когда пришло время действовать, я подменила таблетки старухи, которые она принимает днем, на снотворное. У нее же я взяла ключи от дома и сделала дубликат. Когда я была уверена, что она спит, я пришла в дом.
– Ты не боялась охраны?
– У нее не было охраны. Только муж, но понять, дома он или нет, можно было по машине во дворе. В тот день не было. Нянька спала, а девчонка орала в люльке… Я взяла ее. Сначала я не хотела ее убивать, но потом, потом… Я вдруг вспомнила, сколько зла причинила мне ее мамаша! Как она радовалась тому, что со мной делали! И не только мамаша – вся семья. Я не смогла удержаться! Я закопала эту маленькую дрянь в снегу, глубоко, чтоб точно не выжила!
– Ребенок ни в чем не виноват, – нахмурился Роман.
– А я в чем виновата?! За что со мной все это сделали? Скажи, если знаешь! Все равно из нее бы ничего путного не выросло. Только очередная мразь, которая, как и мамочка, стала бы ломать людям жизни!
– Если ты разговаривала с нянькой, ты должна была знать, что Сохина не любила свою дочь.
– Зато дед с бабкой любили! И вообще, плевать мне на ее чувства. Главное, что приманка сработала. Я выпустила ее гадов из террариумов… Я их уже не боялась! Знаешь почему? Их иногда использовали в «играх» с нами.
– Это же ядовитые насекомые! – воскликнула Даша.
– Ты это сохиновским скажи! Да, бывало, кого-то из девочек жалили. Им сразу кололи противоядие, которое помогало с переменным успехом. Со мной использовали змею. Вы знали, что кожа змеи кажется гладкой, только если гладить по ходу роста чешуек? Если провести против роста, она рвет, как наждачная бумага! Я все это знаю, да и вряд ли забуду… Я смотрела через окно, как Людку жалят ее собственные питомцы, и снова радовалась. Более того, я почти не сомневалась, что мне удастся выдать все за несчастный случай. И удалось!
– Не факт, – покачал головой мужчина. – Я знаю, что спецы Сохина ведут расследование. Они могут выйти на тебя.
– Не выйдут! Если сразу ничего не поняли, то уже и не поймут. А я – последняя кандидатура, меня никто не воспримет всерьез. Знали бы они, что я могу, что я уже смогла! Я не только избавилась от Людки, но и уничтожила ее обожаемую коллекцию!
– Возле собственного дома, – отметила Агния. – Это ошибка.
– Никакая это не ошибка! Тут никто не ходит.
– Я хожу – откуда, по-твоему, я знаю про это? Я нашла костер, один диск вообще уцелел. Еще я нашла листок, на который ты записывала данные по Роме.
– Понятно, как этот ублюдок выжил, – хмыкнула Света. – Черт, а ведь и правда ошиблась!
– Он должен был стать следующей жертвой?
– Зачем спрашивать очевидное? Должен был и стал. На Сохина работало много ментов, я знаю, но этого я видела чаще других. К тому же он один, а у остальных семьи.
– Ты жалеешь чьи-то семьи? – удивился Роман.
– Нет. Просто до семейных добраться сложнее. А до тебя просто. Но с тобой я ошиблась даже дважды – неудачный метод убийства выбрала. Понятно, что он эффектный и болезненный, если все правильно пойдет. Я на то и понадеялась! Злорадствуешь небось сейчас?
– В моем положении это проблематично.
– Хоть какие-то хорошие новости! Надо было еще пасть тебе завязать и снегом присыпать для надежности.
Она не раскаивалась – даже не думала об этом. Если она и боялась, то своих воспоминаний. Ее, по сути, загнали в угол, а она не собиралась отступать.
Это тоже форма сумасшествия, но не такая, как у маньяка, преследовавшего когда-то Дашу. Света не родилась ущербной, ее сделали убийцей насильно. Но все же… вряд ли для нее есть обратная дорога.
– Такие дела, – Света задумчиво постучала пальцами по грязной столешнице. – Я не жалею о том, что сделала. Даже перед тобой, мент, извиняться не собираюсь. Я хотела тебя убить, и мне неприятно, что ты
