На мое лицо брызнула кровь, но хватка полковника тут же ослабела. Он поднялся, пытаясь зажать шею, но я понимал, что долго ему не протянуть.
Опершись на стену поднялся и я. Нос сломан. Левую часть лица не чувствовал вовсе. Да и левый глаз заплыл. Я крутанул нож в руке и вонзил в грудную полость Баркли, вложив в силу всю свою злость. Я догадывался, что мое побитое лицо сейчас было искажено искренней яростью. Еще удар ножом в грудину. И еще. А затем просто вспарываю ему брюшину, придерживая другой рукой.
— Вот тебе, сука! Сдохни, предатель!
Я вижу, как стекленеют его глаза. Отпускаю, и его тело падает на пол, заливая кровью. Захлопываю нож с сильным звуком удара и прячу в карман. Оглядываю свою рубашку, которая пропитана кровью этой свиньи. Чувствую отвращение. Вытираю кровь с лица. И напоследок пинаю Баркли. Он уже ничего не чувствует, так как умер, а я хоть вылью всю злость. Затем следует еще один удар ноги.
И только потом, тяжело дыша, я смотрю на голографическую панель, на которой мигает сообщение. Подхожу и открываю его.
«Линза перенаправлена. До закрытия линзы 00:58:44».
А в информации по линзе узнаю, что она перенаправлена на черную башню в тайге. 2412 год. Сукин сын, он смог таки довести свое дело до конца. Нужно срочно предупредить Главу и остальных. К нам идут гости…
Я никогда бы не предал своих друзей! Никогда! Но что я могу сделать, когда я загнан в свое подсознание и сижу там, словно в клетке? А все этот V.
Моя группа, с которой мы попали в это безумное приключение — они для меня стали родными. Наверное, самыми родными из всех, кого я знал после того, как я раз и навсегда покончил со своей прошлой жизнью. Жизнью, которая обернулась для меня кошмаром.
Я еще помню, как отправился с родителями в плавание на яхте отца. Каждый год мы совершали недельное путешествие. Это было нашей традицией. Я желал отдохнуть и наконец-то побыть время с родителями после долгой учебы в университете. Солнце, морской пейзаж и приятный утренний бриз. О чем еще можно было мечтать? А ведь даже совершенно ничего не предвещало беды.
На нас напали ночью. Какие-то пираты взяли нас в плен и забрали под свой контроль нашу яхту. Мы несколько дней сидели в грязном трюме их корабля. Совсем без еды. Обитали там, как животные, за которых хотели попросить выкуп.
Мой отец был влиятельным консулом Италии и пираты знали об этом. А значит, с нашей семьи можно было получить неплохой выкуп. Но в итоге, когда нас должна была спасти группа спецназа — выжил только я. И то, что я остался цел и невредим — было чудом, как говорили репортеры и многие другие люди, даже не знавшие нас.
Но для меня это стало проклятьем, с которым я не смог жить дальше. Вся моя жизнь катилась под откос. Я готовился к тому, чтобы закончить свою жизнь в каких-нибудь трущобах. Деньги отца, каким-то образом оказались у его коллеги по работе. А я остался ни с чем. Так все и могло закончиться. Тогда ко мне и пришел человек, который представлял крупную организацию, название которой я не знал. Консорциум.
Он предложил мне работу. Предложил мне новую жизнь. И я… согласился!
Прошлое имя пришлось забыть, и я взял имя Стас в честь моего лучшего друга, с которым я провел все свое детство и зрелость. Где он сейчас? Я не знал этого. Но с прошлой жизнью было покончено. Теперь меня звали Стасом, и я стал охотником Консорциума. И это мне нравилось.
Передо мной открылся волшебный уникальный мир, который был совершенно иным, нежели тот, в котором я жил многие годы. У меня появились новые друзья, которых я готов назвать своей семьей. Они и были моей семьей.
А потом нас занесло в эту тайгу. Мне было холодно. Так холодно, что я даже не чувствовал своего тела. Вот он белый свет в конце туннеля, подумал я. Вот она — смерть, сковавшая меня. Я и вправду думал, что умер. Ибо другого объяснения в те мгновения у меня просто не было.
А затем стало тепло. Оно разливалось по всему моему телу. Это и есть рай? Если, конечно, он вообще существует. Но нет, это был не рай. Я открыл глаза, а прямо надо мной навис этот V. Он смотрел прямо на меня. У него были разноцветные глаза.
В его руках блеснул предмет. Я не сразу понял, что это. И только потом догадался, что это был орел. Тот самый, чей обладатель мог убеждать других и отдавать им приказы, которые непрекословно выполнялись.
— Сейчас ты отдашь мне свои предметы, — произнес V на английском. У него даже не было акцента.
Я не хотел отдавать те предметы, что были у меня. Не хотел! Но рука сама потянулась к карману и извлекла из нее фигурки лягушки и крота. А затем вложила в руку V. Он оказался доволен.
— А теперь слушай меня внимательно, — продолжил он. — В конце своего пути вы найдете еще один предмет. Броненосца. Что бы ни случилось, ты должен принести этот предмет мне. И никому другому. А о том, что я использовал против тебя орла — ты и вовсе никому не должен говорить. Все связанное со мной и броненосцем — не для обсуждения.
— Хорошо, — переступив через свою волю, ответил ему я, но голос мой был слаб и тих.
Но V понял меня и улыбнулся.
Холод вернулся, и я потерял сознание.
А теперь я стоял перед своими друзьями, против которых использовал фигурку броненосца, погрузив их в мир иллюзий. Саму фигурку я разместил в подкладе перчатки моего экзоскелета. Я бы никогда не догадался, что есть такая возможность, совершенно не беспокоясь о разгерметизации костюма, заполучить ледяную фигурку в мои руки так, чтобы она еще не касалась моего тела, но уже позволяла использовать свои сверхъестественные способности. Об этой особенности моего экзоскелета подсказал V, когда я еще пребывал в сознании.
А мои друзья, да, я погрузил их в мир иллюзий. Это делал я, но не я. Настоящий я был заперт в своем подсознании и кричал, чтобы остальные смогли меня услышать. Но никто не слышал.
Я молил, чтобы все прекратилось. Молил, чтобы я вновь смог взять контроль над своим телом. Но как я не стучался и не бился в своей темнице — у меня ничего не получалось. Не мог допустить, чтобы V обыграл нас в своей игре и оставить своих друзей, а тем более раненного Глеба на верную смерть в снегах и холоде. Но не мог справится с волей орла.
Воля орла была намного сильнее моей. И в глубине души у меня на глазах накатывались слезы из-за этой душевной боли. А снаружи, я оставался серьезным и занимался тем делом, что мне приказал V. Даже желал, чтобы именно меня подстрелили ренегаты вместо Глеба. Желал, чтобы меня вывели из строя, но все было иначе. В эти минуты я хотел провалиться под землю и остаться забытым навеки. Но я не мог.
Как тяжело ощущать себя слабым и маленьким. Таким беспомощным и… бесполезным. Я даже не смог уберечь своих друзей от самого себя. И как я после этого могу называться их другом?
Смогут ли они меня простить после этого? Смогут ли понять? И как я буду смотреть им в глаза, если даже все закончится хорошо? Не знаю. Я стал изгоем даже в своих глазах. Теперь я один из тех, кого называют ренегатом.
Мое тело прошло мимо моих друзей, которые лежали без сознания. Хотя нет, вернее сказать, что они спали… и достаточно необычным сном наяву. Моя голова обернулась к ним, и я почувствовал, как ненастоящий я улыбнулся.
— V будет рад, что все завершилось так хорошо, — произнес не я и зашагал прочь от черной башни и моих друзей…
