чистым безумием.
Наверное, это и в самом деле были монолитовцы — Ксанта слышала, что только их клан может позволить себе одеть всех бойцов в редкие и безумно дорогие экзоскелеты. Сидевший на месторождениях наиболее важных и ценных артефактов «Монолит» денег не считал, а входящие в его состав зомбированные фанатики, по слухам, не имели вредных привычек, так что все заработанные ими деньги уходили исключительно на оружие и экипировку.
Издалека человек в экзоскелете, с непропорционально маленькой головой и слоновьими ногами- тумбами, в которых прятались гидравлические приводы искусственных мышц, напоминал персонажа футуристической компьютерной игры. Жерла длинных черных труб на поясных креплениях то и дело озарялись призрачными синими вспышками — собачий лай бухал так часто, словно у забора сходила с ума целая свора озверевших мастифов.
Обхватив рукоять «узи» обеими руками, Скай отвечал короткими экономными очередями: Ксанта видела, как от отдачи вздрагивают его плечи. Черные с серебром фигуры неумолимо приближались, и ни одна даже не пошатнулась, хотя Оксана была уверена, что несколько раз Скай попал. Вокруг укрытия, где лежал следопыт, то и дело взметались фонтанчики из снега и земли, но пока, насколько Ксанта могла судить, он еще не был ранен.
— Ну что же ты, — прошептала она. — Отходи! Назад! Пока не поздно…
Впрочем, она сама понимала, что отходить ему уже некуда.
Монолитовцы приближались с каждой секундой, но он оставался на месте. «Узи» огрызался на многоголосый собачий лай все реже и реже: Скай экономил патроны.
— Уходи!
И тут вдруг Ксанту осенила мысль, от которой похолодели руки, а разогнавшееся сердце дало сбой. С внезапной стопроцентной уверенностью она поняла, что Скай и не надеялся победить — обычная автоматная пуля не пробивает броню экзоскелета. Перестрелка с «Монолитом» изначально была обречена: это только в греческих легендах простой человек может выступить против неуязвимых полубогов и одержать победу.
Скай просто отвлекал внимание врагов на себя, выводя ее из-под удара.
Она хотела приподняться, заорать во все горло, замахать руками, чтобы те, черные и неумолимые, заметили ее, но в этот момент «узи» умолк. Почти сразу стих и надсадный собачий лай гауссов.
Над местом, где лежал Скай, стояли сразу несколько монолитовцев.
Ксанта хотела закричать, но горло, сжавшееся горечью новой утраты, не послушалось. Тогда она привстала, уперлась руками в бочку, чтобы оттолкнуть ее в сторону, и даже зарычала от ненависти ко всему темному.
Она уже ждала, что вот сейчас снова забрешут безумные псы, шевельнутся и рванут в ее сторону толстоногие тени, но вместо этого сверху раздался протяжный скрежет — словно где-то за облаками разрывали на кусочки огромную многокилометровую простыню.
Темные зашевелились, Ксанта подняла голову, но больше никто ничего не успел сделать.
Потому что чудовищной силы гром пнул землю в самое подбрюшье. Она дрогнула, безуспешно стараясь прикрыться от удара нескольких сотен реактивных снарядов. Но внутри раскаленных железок уже сработали взрыватели, и припятский пригород утонул в огненной буре.
Ударная волна опрокинула бочку прямо на Ксанту, придавила девушку к земле, раскатала, словно блин. Сверху полетели комья глины, а через мгновенье по ржавому боку бочки зазвенели осколки. Горячий металлический дождь пролился на снег, и теперь тот шипел и плавился в нескольких шагах от Ксанты. Пришедшая было в себя земля снова застонала от боли под ударами сотен злых и смертоносных ос.
Ксанта закричала, но в почти физически осязаемом водовороте грохота, визга и скрежета не расслышала собственного голоса. Потом в какой-то момент внезапно заложило уши, и впереди с отдаленным зловещим гулом поднялись огромные кусты разрывов.
Потерявшая сознание Ксанта уже не видела, как взрывы беспощадно разметали черные фигуры в экзоскелетах и как с севера в зловещем молчании двинулись в атаку бойцы «Последнего рубежа».
— …ень!
Ксанте показалось, будто только что ее позвал знакомый голос. Она шевельнулась, попробовала раскрыть веки. Получилось неожиданно легко — она ожидала, что для этого придется приложить неимоверные усилия. Она встряхнулась, пытаясь разогнать дурноту и слабость, но тут же сморщилась: все тело пронзила боль, а контуженная голова снова загудела.
— Осень!
Только два человека на свете называли ее так, но один совсем недавно погиб у нее на глазах, а второй…
Костик склонился над ней — осунувшийся, небритый, встревоженный, но живой. В армейском штурмовом бронекостюме он выглядел крайне воинственно и по-мужски уверенно. На груди у него болтался расстегнутый респиратор.
Больше всего на свете он боялся ее потерять. Боялся с тех пор, как узнал, что она проникла в Зону. И, увидев безжизненное тело, страшно испугался. Неужели все было напрасно?..
Она вскинула руки, обхватила его за шею. Тошнит от контузии?! Да плевать! Вот он, Костик — живой, целый, невредимый… Она все-таки нашла его.
— Живой! Живой…
Он неловко стянул перчатки, взлохматил ей волосы. Заметил мимолетную гримасу на ее лице и попридержал руку, опасаясь причинить ей боль.
— Да что со мной сделается? Конечно, живой.
— Почему ты пропал? Тебя взяли в плен? В заложники?..
Костя не ответил. В отдалении бухнул выстрел, но он даже не обернулся — похоже, там уже все было кончено, и бойцы «Последнего рубежа» добивали раненых врагов.
— Выходит, я шла спасать тебя, а тебе пришлось спасать меня? — проговорила Ксанта.
— Выходит.
К счастью, она не обратила внимания, что его голос дрогнул, а улыбка вышла кривоватой.
— Господи, какая же я дура… Поперлась без подготовки, угробила кучу людей. Дениска погиб, Скай погиб… А ты, оказывается… — Она подняла голову, внимательно посмотрела на него. — Погоди-ка… Но если ты никуда не исчезал…
Судя по ее сосредоточенному взгляду, разрозненные части головоломки понемногу начали складываться в общую картину. И картина эта, надо полагать, оказалась довольно странной. Сейчас надо было срочно бросить пару убедительных оправдательных фраз, снова смешать головоломку в ее сознании. Она ждала, чтобы он разрушил ее подозрения, она готова была поверить чему угодно. Но у него уже не осталось душевных сил даже на это. Не сейчас.
— Позже, Осень, — сказал он чужим голосом. — Я тебе все подробно объясню, но сейчас нам надо уходить. Мы договорились с артиллеристами полковника Сугорина о том, чтобы они отработали по указанным Скаем квадратам. Системы залпового огня «Шторм», обычно ими гасят прорывы. Штурмовой отряд «Монолита» уничтожен, но Дети Саркофага могут подтянуть свежие силы, и тогда здесь будет жарко.
Он не знал, как вести этот разговор. Он много раз репетировал его, но теперь понимал, что только зря потратил время. Он не сможет ей ничего правдоподобно объяснить. Потому что придется врать и выкручиваться. За последние дни он многократно проклял себя за то, что ему в голову вообще пришел такой чудовищный план. В теории все выглядело эффектно и разумно — но только в теории. Он уже столько раз рисковал своей головой ради высшей идеи, что это воспринималось им как само собой разумеющееся. Вот только он не учел, что рисковать собой куда проще, чем близким человеком. А сейчас почувствовал это как никогда остро — и понял, что в связи с этим весь его дальнейший план находится на грани срыва.
— «Монолит» хотел использовать тебя как приманку, чтобы добраться до меня, — с трудом выдавил он. — Мы вмешались, как только смогли…
Это была полуправда. Сталкеры из «Последнего рубежа» и лично Мут отслеживали прохождение
