песка.
– Это не только странно, – добавил Джеймс, – но и опасно. Лишь проводники и опытные путешественники знают, где остановиться на привал в пустыне, где найти воду, ориентируются в дюнах. Если же придет песчаная буря… – Он умолк.
– Это страшно? – тихо спросила Роуз.
– Смертельно.
– О, вы бывали в пустыне во время бури, лорд Уэйнрайт? – с благоговением спросила Диана. Все-таки она не слишком умна – даже лорд Каррингтон понял, что Джеймсу не слишком нравится разговор.
– Да. Бывал.
– Но вы ведь выжили?
– Я – выжил. – Он сделал ударение на первом слове и, точно повинуясь внезапному порыву, заговорил довольно горячо: – Вы должны понять, леди Каррингтон. Есть вещи, которые не зависят от нас и которые сильнее нас. Вы можете отправиться в пески с большим караваном, из которого не возвратится никто, и затем люди будут гадать: что случилось с вами? Пески забирают всех без разбора, им безразлично, быстрый ли у вас конь и сильны ли вы. Когда пустыня хочет жертвы, она берет ее – бурей и солнцем. Мужчины гибнут, как только что родившиеся котята; и больно представить, что подобное может произойти с женщиной.
Роуз смотрела на кузена сбоку, на его профиль, очерченный светом из окна и казавшийся высеченным на монете, и понимала: Джеймс знает, о чем говорит.
– Я никогда не думала об этом таким образом, – растерянно произнесла леди Каррингтон, и Роуз убедилась: да, Диана может быть по-женски хитрой, но вряд ли она умна. – И вы испытывали страх, когда путешествовали, леди Шелдон?
– Я уже сказала, что не имела возможности встретиться с настоящей опасностью. Хотя однажды из- под нашего шатра извлекли ядовитую змею.
– Господи боже! – пробормотал лорд Каррингтон. – Наверное, вы упали в обморок, миледи?
Роуз не выдержала и захохотала.
– Нет, – ответила она, отсмеявшись. – Я подошла посмотреть – это оказалась рогатая гадюка, с рожками над глазами. Она живет в песках и часто в них зарывается вся, оставляя на поверхности только голову. Я не боюсь змей. Они не станут нападать, если не разозлишь их, не испугаешь или не наступишь на них. Вот скорпионы – весьма неприятные твари. Но зато в пустыне множество ящериц самых разных оттенков, смешные зверьки – сурикаты и тушканчики, а еще есть ориксы, небольшие светло-серые газели. Когда они скачут прочь, вспугнутые, это очень красиво. Правда, Джеймс?
– Да. – Он улыбнулся ей.
– Вы очень храбрая женщина, – сказал лорд Каррингтон.
– Я благоразумная, – возразила Роуз. – Я отправилась в Сирию с большой экспедицией, а затем и в пустыню – тоже. Мы вышли из Каира и провели в песках несколько дней. Это забава для людей, которые не хотят заходить слишком далеко. Я не имею тех навыков, что позволят мне долго ехать верхом на верблюде, выдерживать длительные переходы и постоянную смену дневной жары и ночного холода. И хотя на рогатую гадюку я не наступила, вполне могла бы. – Она постаралась мило улыбнуться, смягчая резкость своих слов. – Такие места – не для прогулок, леди Каррингтон. Они для тех, кто жить не может, чтобы не взглянуть на них, для искателей и безумцев, и для редких счастливчиков, которые себя чувствуют там как дома. Подумайте, прежде чем решаться на путешествие в пески или льды.
– Тогда следует бояться и моря! – со смехом возразила ничуть не обидевшаяся Диана.
– Тогда следует бояться мокрой мостовой! – подыграла ей Роуз. – Только поскользнемся мы или нет на тротуаре – мы не знаем. А в пустыню можно не ехать, если не уверен в своих силах.
Джеймс, кажется, был благодарен кузине, что она перевела разговор на себя, и Роуз очень хотелось узнать – почему.
Ей удалось это в Сантарене, где остановились после пяти часов езды, чтобы пообедать. Приблизительно столько же предстояло еще ехать до Лейрии, где планировали заночевать. Каррингтоны ушли в ресторан, чтобы выбрать стол и распорядиться насчет еды для слуг, кучера похлопывали лошадей по тяжело вздымавшимся бокам и возились со сбруей. Джеймс помог Роуз выйти из экипажа, и она с удовольствием прошлась по улице, разминая ноги. Все-таки неподвижное сидение в карете утомляет.
Неподалеку от ресторана виднелся небольшой сад – фонтан в центре крохотной площади, пара португальских дубов, раскинувших ветви над его сверкающими струями.
– Пройдемся? – предложила Роуз, и Джеймс подал кузине руку. – Я хочу побыть с тобою несколько минут.
– Они все-таки утомили тебя, – Джеймс не спрашивал, а утверждал. Миссис Браун наблюдала издалека, но не подходила – и так понятно было, что подопечные не сбегут.
– Они милы, иногда даже слишком.
– Ты чрезвычайно вежлива, Роуз. Прости, что пригласил их.
На клумбе у фонтана цвели розы, и Роуз отвернулась от них – слишком уж их запах напоминал о произошедшем в том ресторане в Александрии. До сих пор.
– Тебе не нужно спрашивать у меня разрешения. – Она отстранилась, отошла от Джеймса, склонилась над низким бортиком фонтана, стянула перчатки и окунула руки в прозрачную воду. Ладони обожгло холодом. По мраморному дну скользили юркие блики. – Ты волен поступать, как тебе заблагорассудится.
– Возможно, из-за них наш преследователь решит, будто мы просто путешествуем.
– А за нами следят?
– Похоже, нет. И я хотел бы, чтоб и дальше так оставалось.
Роуз выпрямилась и посмотрела на кузена.
– Джеймс… Что случилось? Ты словно помертвел, когда заговорил о бурях в пустыне. Ты… потерял кого-то там?
Он отвернулся, и некоторое время Роуз созерцала его спину, не говоря больше ничего. Нельзя торопить человека, когда тот думает, открывать тебе секрет или нет.
Наконец Джеймс сказал:
– Мы все кого-то теряем.
Роуз обошла его, чтобы взглянуть в лицо. Кузен имел вид донельзя мрачный.
– Джеймс, я не хочу причинить тебе боль. Но, чтобы не сделать этого, я должна знать, куда мне нельзя наступать.
Он невесело усмехнулся.
– Милая моя девочка! – впервые он назвал ее так, и у Роуз перехватило дыхание от щемящей нежности. – Я не желаю, чтобы ты принимала на себя то, что не принадлежит тебе. Своих воспоминаний тебе хватит, мои – лишние. Но – да, пустыня изменила мою жизнь, и теперь до конца дней своих я не перестану думать: что было бы, если… – Он умолк и безнадежно махнул рукой.
– Ты там потерял кого-то? – настойчиво спросила Роуз, понимая, что заходит за грань, и не имея сил остановиться. – Это была женщина?
Джеймс наклонился, легко поцеловал ее в щеку, а потом предложил руку.
– Идем. Каррингтоны небось гадают, куда мы подевались.
– Извини, – шепнула Роуз.
Он покачал головой.
– Тебе не за что просить прощения. Скорее, это нужно делать мне.
Оставшиеся несколько часов до Лейрии Роуз продремала, положив голову на плечо Джеймсу, – правила приличия от усталости уже никто не вспоминал, да и Диана не упустила возможности уютно устроиться рядом с братом и спала как младенец. Впрочем, говорят, младенцы далеко не все время спят, часто просыпаются и гневно требуют еды. Роуз не знала, каково это – иметь детей; с мужем у них не получилось зачать наследника. Узнает ли она? Или вдовий статус так и будет с нею до конца дней, ограждая от потрясений, не пуская слишком назойливых мужчин к сердцу?..
Роуз делала вид, что спит, и временами действительно проваливалась в полусон, зыбкий, как песок. Но в основном она думала – думала о том, что сказал ей Джеймс, и еще больше о том, о чем кузен умолчал.
