радиусную выемку центральная часть сантиметров тридцать в диаметре – ядерный заряд. На поверхности большого шара устанавливаются 32 инициирующих взрывателя, которые взрываются при подаче на них электрического напряжения, они взрывают тол большого шара, от этого взрыва сжимается ядерный заряд, и, как говорится, пожалте бриться – вот вам Хиросима и вот вам Нагасаки.
В системе управления бомбой есть пара десятков реле, несложная электрическая схема. Бомбу выгоднее взрывать над землей, на высоте нескольких сот метров, поэтому на ней устанавливаются два бародатчика и радиодатчик.
Организаторы новой службы, созданной еще Берией, действовали быстро и энергично. Так, например, радиоинженеров они поставили на зарядку бомбы инициирующими взрывателями. Не говоря уж об отдаленности радиотехники от взрывчатых веществ, было еще одно интересное обстоятельство. Эти маленькие устройства – размером с пол-стакана – имеют свойство взрываться прямо в руках от того электростатического напряжения, которое, оказывается, накапливается в человеческом теле в количестве, вполне достаточном для того, чтобы остаться без кистей рук.
— Это впервые обнаружилось на заводе, — объяснил инструктор, — нескольким молодым работницам оторвало пальцы. У них накапливается большая электростатика – длинные волосы, физиология…
Выработали технологию безопасной работы: нужно обуться в кожаные тапочки, на голову одеть шапочку, встать на заземленный металлический лист, руки положить на такой же лист на столе, спустить тем самым с себя электричество и уж только тогда хвататься за взрыватели.
Конечно, люди военные готовы к любым зигзагам дисциплины, но такого удаления от своей профессии радисты не ожидали. В конце учебы они устроили маленький бунт, и их оставили переучиваться на радиодатчик и электроавтоматику.[1]
После курсов и отпуска Колесову дали явку для прибытия к месту службы. Конспирация в своей стране: нужно приехать в управление КГБ в Феодосии, предъявить документы. Оттуда его отвезли в закрытый городок в крымских горах. Здесь десяток жилых домов, казармы, штаб, дом культуры, котельная и др. Главное же – сооруженный внутри гор комплекс хранилищ и тоннелей в несколько сот метров с рельсовой дорогой. В хранилищах находились атомные бомбы, которые офицеры ввозили и вывозили на тележках вручную. На пустых тележках они с большим удовольствием катались по тоннелям.
Командир части полковник КГБ Немировский – деловитый, собранный, немногословный, за что его и уважали. Под его руководством тысячи заключенных построили эти громады. Теперь заключенных уже не было. Выяснилось, что они, группа из 20 офицеров, находятся здесь временно, до окончания строительства своего объекта. Где он – пока они не должны знать.
После многолетней нудной учебы военные инженеры получили увлекательную работу. На железнодорожных платформах близ Феодосии перегружали из вагонов в автомашины ящики и контейнеры, в которых находились несобранные части атомных бомб. Непонятно, почему они не были собраны на заводах. Делали сборку – внутри пустого корпуса устанавливали электрические кабели и детали, вставляли толовый шар, центральную часть, в общем – всю сборку от нуля. Колесов отметил, что болты и винты завинчивает вкривую – в вузе этому не учили. Как-то его сурово ругал старший – на погрузке он уронил ящик с центральной частью, проще говоря, с ядерным зарядом.
Собранные бомбы перевозили в хранилища. Когда в одном из хранилищ (внутри горы) просочилась вода, Немировский попросил офицеров произвести ремонт: по условиям режима рабочие сюда не допускались. Офицеры занялись мелиорацией – с интересом поработали отбойными молотками, копали траншеи, укладывали трубы. Наградой за эту работу стала поездка в Севастополь.
Был первый личный трудовой успех. Романов и Колесов смонтировали в хранилищах дистанционные измерители влажности – самописцы с записью данных на бумажную ленту. А приборов для измерения температуры не прислали.
— Слушай, — сказал Колесов, — можно измерять температуру на этих же приборах, отключая влажный термометр.
— И мерить на сухом?
— Ну да, а вместо влажного подключать сопротивление.
Обсудили, сделали. Пустяк, а приятно. Оформили рацпредложение и получили вознаграждение.
Работы на временном месте службы было немного. Через полгода атомная команда выехала к постоянному месту работы – в Полтаву.
Им повезло – военный городок на окраине Полтавы, жилье в домах, специально для них построенных. Избежали обычной беды начинающих офицеров – снимать жилье. По условиям службы они должны сидеть дома после работы, быть готовыми выехать по тревоге. В город можно отлучиться три раза в неделю. За особый режим доплачивали 30 процентов. Режим тоскливый – это плохо, но деньги – это хорошо. У них и оклады были выше обычных армейских, итого выходило почти в два раза больше, чем у соседей – авиационных инженеров. Он отсылал матери четверть получки.
Дома для них построили быстро, дешево и сердито – тонкостенные двухэтажки, обложенные черепицей, с удобствами во дворе. Вода – из колонок на улице, уборные – очки на ямой. Как-то командир атомной команды предложил:
— Давайте разделим уборные на мужские и женские – неудобно шуметь в присутствии женщины за перегородкой.
Поздно предложил, уже привыкли.
Их атомная база – в десятке километров от аэродрома, проезд через поле Полтавской битвы по шведским позициям.
Два человека доказали опасность службы. Главный сборщик ядерного заряда Юра облучился законно – по должности. Автоматчик Витя с ядерным зарядом не работал, из любопытства полез смотреть загрузку его в бомбу, в это время оттуда идет самый мощный поток радиации.
Оба они по несколько месяцев лечились в Москве, вылечились.
Другие ничего в своих организмах не ощутили.
В полуподземных хранилищах находятся готовые к использованию бомбы. По тревоге оставалось только зарядить их теми самыми штуками, которые взрываются в руках. Затем бомбу везут на аэродром, подвешивают в бомболюк самолета, в кабине летчиков Колесов или его напарники делают последние контрольные проверки.
Государственная задача – уложиться в шесть часов от выезда из дома до установки бомбы в самолет. Все старались. Небрежность, халатность недопустимы, постыдны. Значимость дела обязывала и воодушевляла. «Служу Советскому Союзу!»
Впрочем, работ по тревоге было немного, несколько раз в месяц. Обычная работа: проверка устройств, установка их в бомбу, контрольные прогоны с имитацией сброса бомбы, ее падения и подрыва.
Остальное – рутинная работа, которой занимались офицеры: в сверхсекретные помещения никто кроме них не допускался, поэтому всё делали сами: зарядка аккумуляторов, накачка шин бомбовых тележек до требуемого давления, уборка помещений, мытье полов, круглосуточное дежурство в хранилище.
Большое везение – отсутствие солдат в их атомной команде, то есть свобода от их воспитания, от их самоволок, пьянок, наказаний и т. п.
На дежурствах в хранилищах главная задача – поддерживать требуемые температуру и влажность. Замерить их внутри и на улице, включить вентиляцию – вытяжную или приточную. Что включать, на сколько часов – решали на уровне здравого смысла. Но вот интеллигентный Гриша-харьковчанин сделал методику: графики, диаграммы, зоны температуры и влажности, порядок действий…
Колесов внимал с восторгом, с белой завистью: ай да молодец Гриша – надо было всего лишь знать физику 10-го класса и уметь инженерно мыслить. А главное, загореться идеей.
Уже обозначился в целом ритм работы и службы в армии: большая занятость – по времени и большое безделье – по занятости. И только изредка, в авральном порядке – напряженная работа.
«И так все предстоящие двадцать пять лет», думал он, пока еще без отчаяния.
Много рабочего времени занимали спорт и политико-воспитательная работа – политзанятия, командирская учеба, художественная самодеятельность. Политзанятия ежегодно начинаются с освобождения крестьян в 1861 году и далее как успеется. Важное политическое мероприятие – праздники, готовятся к ним в рабочее время. Веселый и энергичный заводила – москвич Курлыков – пел, плясал
