Глубинка

— Ни в черта, ни в бога, ни в приметы не верю, — оболокаясь в чистую рубаху, ответил Женька. — Просто живу.

— Легко живешь, — позавидовал Гошка. — Безоблачно. Зачем тогда бабушкин сонник с собой возишь?

Женька многозначительно покосился на него, фыркнул носом и начал повязывать галстук. Тамара прижалась к Гошке, шепнула:

— Послезавтра твой день рождения, верно?

Гошка потерся лбом о ее висок, ласково боднул:

— Эт-то точно, — подтвердил он. — Я не родиться не мог.

Студент подхватил Веру под руку, повел к столу.

— Садитесь кто куда, — пригласил он. — Разливайте, произносите, бражничайте. Вот вам, вот вам, вот вам!

Женька поставил бутылки в кружок из свечей. Расселись. Сергей откупорил, разлил по кружкам. Гошка взял одну, направился к Харлампию.

— Прими от соратников… Слышишь, Адамыч? — позвал он. — Болеть не время. Выпей, улыбнись. Ведь улыбка — это флаг корабля… Ну, капитан, тебя умоляют матросы!

— Отойди! — раздался из мешка глухой голос. — Никакой в тебе серьезности.

— Верно, — согласился Гошка. — Я буйный. Тихопомешанные, те серьезные.

— Гоша! — позвала Тамара и укоризненно качнула начесом.

— Но ведь это ты, твоя мысль, чтоб выпил от простуды. — Гошка махнул ладонью, сел на место. Кружки столпились над столом, брякнули.

Выпьем за тех, кто в любой перемет
лезет, страх отшатнув,
не думая, кто там за дверью ревет —
ветер или шатун! —

прочел Гошка. — За Женьку!

Тамара дунула на одну плошку, на другую, погасила. Остались гореть только свечки. Выпили, помолчали. Зыбкие язычки свечек скудно высветлили стол, дальше — темнота. Только из дырок печной заслонки протянулись и шарят по полу щупальца огня.

— Третий раз весну встречать будем, — пощипывая струны, проговорил Гошка. — Ангара, набережная, тополечки в листочках. Первые, клейкие. Это раз! — Гитара в его руках взрыдала. — В Усть- Куте, на базе, то же самое. Это два!.. Теперь здесь сидим…

— Это три! — подсказал Женька.

— …ждем. Три пока отставить. — Гошка тряхнул гитарой, склонил ухо, прислушиваясь к отлетающему стону.

— Ужас какой-то! — Тамара хрустнула пальцами. — Ждать, бесконечно ждать!.. Ведь сидят же счастливчики в камералке, работают до пяти, отдыхают по-человечески.

— Купаются в Лене, — подзудил Женька, — на лодочках катаются, цветы собирают, танцы, кино, занавеской закрыто окно. А между прочим, полевую надбавку за «тяготы и лишения» получают, как и мы, грешные.

— Это несправедливо! — вспыхнула Тамара. — Просто жестоко по отношению к полевикам!

Гошка похлопал ладонью по гитаре:

— Боже, что у нас за разговоры? Или жалуемся, или ругаем.

— Надоели друг другу, вот что, — заключил Женька. — А ведь всего второй месяц мордой к морде!.. Что же те вытворять начнут, которым от Земли — да к другим планетам?

— Не надо. — Тамара поймала его за руку. — Гоша, играй.

— Что за аналогия, студент? — с усмешкой спросил Гошка. — Туда пошлют парней покрепче нас. Во всех измерениях.

Он полуобернулся к Тамаре и, чуть трогая струны, запел, как заговорил:

Ты со мной не добрей и не строже,
стал я вроде не к месту заплаткой.
Каждой ночью по новой пороше
подхожу я к твоей палатке.
С кем смеешься ты в ней, нехорошая?
Будто сыплешь на блюдечко грошики…

Сергей осторожно поставил кружку на стол, подпер голову ладонью. Вера не знала, куда деть руки, сидела тискала платочек, словно приготовилась плакать.

…Над следами большими и маленькими
я стою, заметаю их валенками.
Но на грудь мою бросится, рада мне,
твоя лайка по кличке Маршрут.
И обида десантником падает,
не успевшим раскрыть парашют…

Тамара не мигая глядела на Гошку, и в глазах ее, набухших слезами, стояли маленькие свечечки. Он столкнулся с ее взглядом, спросил:

— Поедешь на мыс Доброй Надежды?

— Не знаю. — Она смотрела сумеречно, будто сквозь Гошку. — Какой он?

— Не бывал. — Он отвел глаза. — Не это важно. Главное, что он есть, этот мыс Надежды. Мы побываем на нем.

— Тамара, не езди, — вмешался Женька. — Ты и все мы давно уже сидим на этом мысу. И если не прилетит завтра вертолет, тогда… А что тогда?

— Начнем всей оравой таять снег в ведрах и сливать с горы, — мрачно пошутил Гошка.

— Ой, чо придумал-то! — ужаснулась Вера. — Долго ведь, и одно баловство.

— Разбаловались, факт! — Сергей погрозил кому-то пальцем. — Нужна р-рука…

Гошка поднялся.

— Соотрядники. — Он поочередно оглядел всех. — Что-то у нас невеселое веселье. Чего-то в нем нету.

— Нету! — снова подхватил Сергей и утвердительно клюнул носом. — Дело дрянь, а нету.

Тамара поднялась тоже. Гошка повертел гитару, подумал и бросил ее на спальный мешок.

— Пошли, — он подал Тамаре руку. — А ты сиди, сиди! — замахал на Веру. — Мы вдвоем на звездах погадаем.

— Вера, садись, — Женька усадил повариху на место. — Выпить есть чего, поговорить о чем найдется. Чего разбегаетесь?

Гошка накинул на плечи Тамаре меховую куртку, поднял воротник.

— Как интересно — на звездах. — Из меха воротника она ясно глядела на Гошку. — И сбывается, веришь?

— Верую и тебя научу, — пообещал он. — Без веры нельзя. — Легонько потрепал ее за шею,