«Тарту полностью исключен из борьбы», «тишина также вокруг Таллинна — наши контакты сравнительно редкие», «Пярну также молчало, единственный, кто забросал письмами о подаянии, после досрочного освобождения — Вельо Калеп, который просит всякие спортивные костюмы для себя и своей семьи… Мы, конечно, эти просьбы не выполнили…»
Да, инженеру Вельо Калепу было разрешено встретиться с женой, после чего он попросил о помиловании и был досрочно освобожден — троим его детям вернули отца, но это-то и вызвало серьезные подозрения у Киппара.
Оставалось два канала: несуществующая «группа друзей», которую представлял Вольдемар Хольм, и уже называвшийся выше Мати Кийренд. Вся основная информация теперь шла через моряка и по другим каналам направлялась ему. В том числе — списки «политзаключенных» и их семей, которым следовало оказать помощь «Центра». А раз списки, то значит — и деньги. Можно себе представить, что чувствовал Мати Кийренд, составляя ведомость на 35 тысяч рублей для раздачи семьям «политзаключенных». К великому сожалению для Мати, через год эта «ведомость» попадет в руки правоохранительных органов вместе с инструкциями и наставлениями, как их распределять — по одной тысяче рублей на семью «борца», как отправлять и получать посылки в Эстонию после запрещения оплачивать пошлину в пункте отправки… Наверное, корпя над денежной ведомостью в тайне от всех, Мати чувствовал себя очень сильным, могущественным человеком — вершителем чужих судеб. И не очень обращал внимание на первые уговоры жены «бросить политику», пожалеть троих детишек. Такое тоже было. Но и просьбы жены не остановили «идейного» антисоветчика. Единственно, чего он боялся, так это «получить» 64-ю статью Уголовного кодекса, предусматривающую в известных случаях самое суровое наказание, а вот на 68-ю он был согласен, она приносила популярность «политборца», через Киппара имя осужденного по этой статье становилось широко известным во всем мире…
В теплый летний день пришел на встречу с Киппаром его связной Вольдемар Хольм. И был поражен торжественным видом «шефа» — в отлично отутюженном новом костюме, аккуратно завязанном темном галстуке, с причесанными на правую сторону седеющими волосами и такой улыбкой, что не столь заметны были мешки под глазами; создавалось впечатление, что этот человек выиграл миллион…
— Садись, Волли, садись!
Моряк присел напротив старого эмигранта, открыл традиционную бутылку с прохладительным напитком, про себя гадая, что бы это значило.
— Только что вернулся из Канады, — похвастал Киппар и внимательно посмотрел на Волли. — Да-да, из Канады. В Торонто открыл всемирные дни нашей родины — «Эсто-84». Правда, уехал, не дождавшись их окончания. Дела… Пришлю вашим группам по видеопленке — пусть друзья посмотрят, что жив еще дух калевитян[3], что есть кому бороться за свободу Эстонии — от старых, опытных мужей до молодежи, подрастающих на чужбине эстонских детей!..
Он был оживлен, говорил громче обычного. Но печать неудовлетворенности явственно почувствовалась в его рассказе, и словно тень набежала на его лицо.
— Одно волнует меня, — сказал он уже не столь громко, — мало говорили о политике. Мало. Концерты, игры — это хорошо, но главное — политика, борьба, а их-то было мало. Весельем заменили серьезный разговор о том, как освободить родину от коммунистов. Много ели, много пили…
Он замолчал. Может, вспомнил, как проходили разные встречи в Эстонском доме в Стокгольме. Много ели, много пили. Еще больше, чем в Торонто. Так, что под конец с осоловелыми глазами бродили по залам и комнатам, натыкаясь друг на друга и не узнавая…
Киппар сдержал слово — передал в одно из следующих свиданий с Волли видеокассеты, на которых опытный оператор в цветном изображении показал основные события всемирных дней в Торонто — «Эсто-84».
Видеофильм начинался кадрами об открытии в Торонто выставки, посвященной деятельности «Центра помощи политзаключенным Эстонии». И открывает ее, комментируя экспозицию, сам председатель «Центра» Антс Киппар. Там он, конечно, еще более торжественен, чем увидел его Волли в одном из стокгольмских кафе. Подтянутый, собранный, с длинной указкой в руках. Вот он перед картой мира:
— Наш «Центр» — всемирная организация, — с едва скрываемой гордостью ровным, хорошо поставленным голосом объясняет Киппар. — Он работает во всемирном масштабе. Главные наши центры находятся в Чикаго (США), Торонто (Канада), Канберре (Австралия). В Стокгольме — координационный центр для всей Европы. В мире в настоящее время существует 140 пунктов поддержки, готовых оказать помощь семьям эстонских политзаключенных…
Он называет имена Никлуса, Тарто, Кукка, причисляет к молодым Мадиссона, Парек, Ахонена, Нийтсоо, Пести, с апломбом повествует, кто где находится, показывая тем самым свою осведомленность. Демонстрирует письма, конверт с разрешением Марту Никлусу на выезд в Австралию. Переходит к карте мест заключения в Эстонии — с обозначением известных ему одному «особых комендатур», тюрем, лагерей. А вот и военная карта — с нанесенными на ней гарнизонами, базами танковых, ракетных, артиллерийских подразделений. Кажется, что этот человек знает все о положении дел в Эстонии — пусть «патриоты», бизнесмены, рядовые граждане и, конечно, заинтересованные западные спецслужбы не жалеют денег на содержание возглавляемого им «Центра»…
Видеопленку Вольдемар Хольм доставит в Эстонию и увидит сам, но рассказ «шефа» об «Эсто-84» был столь подробным и красочным, что видеоряд только дополнил отдельные детали. А сейчас Киппар потребовал от него, от «друзей», от Мати Кийренда активизации их антисоветской деятельности.
— Вон латыши и литовцы хорошо выступают, а что же наши эстонцы — смирились с существующим порядком? Не знают, что надо делать?
Он, Киппар, знал, что надо делать. Вот в будущем, 1985-м году организует по Балтийскому морю «Круиз свободы», подскажет идею о проведении в Эстонии ежемесячно «тихой» получасовой забастовки, первую — в декабре, посмотреть на которую съедутся корреспонденты ведущих агентств и газет мира (правда, никаких тогда забастовок не состоялось, но сам Киппар успеет сообщить «Голосу Америки» и другим «голосам» об их «успехе»).
Он диктует новые инструкции «друзьям в Эстонии» и после сетований об ослаблении связи с Таллинном, Тарту и Пярну и разъяснений по поводу одно-, трех- и пятикилограммовых посылок и выплате пошлины адресатами на месте получения их, как бы между прочим замечает:
«…Далее, мы внесли значительные изменения на карте, касающейся советских военных баз в Эстонии. На новой карте — дополнения, касающиеся аэродромов и ракетных баз… Имеется сводка в отношении типов баз, которая затрагивает Военно-морские силы… Помимо этого имеются танковые базы, артиллерийские войска…
Кому предназначались шпионские сведения, добываемые Антсом Киппаром по всей Эстонии, гадать не приходилось.
После ареста группы Лагле Парек Киппар больше всего боялся потерять в качестве связника Вольдемара Хольма. Моряк стал для него важнейшим звеном в продолжении связей с Эстонией.
Но «свежие новости» на родине собирал для него все-таки в основном Мати Кийренд. И немало тревожных дней пережил подстрекатель, узнав о вызове Мати в компетентные органы и, как он выразился, быстром его освобождении.
— Почему его так быстро выпустили? — спросил он в упор Хольма, пришедшего на очередное свидание в один из ресторанов «красного комплекса». — Как ты думаешь? А вдруг его перевербовали?
Моряк пожал могучими плечами: дескать, откуда ему знать?..
Да и верно, ни Боксер, ни Киппар и ведать не ведали о разговоре чекистов в кабинете генерала Поронина.
…Полковник Сельямаа однажды утром пришел к генералу.
— В отделе опять возник вопрос, — сказал он генералу, — Киппар требует добыть закрытые
