«Деньги детей не рожают' и не должны это делать - формула, которую столько раз будет повторять Фра Бернардино и повторит Тридентский собор в 1563 г: деньги не порождают деньги (pecunia pecuniam non parit) ...Борьба, которую вели папство и церковь, велась со всей суровостью, тем более что ростовщичество, конечно, не было воображаемым злом». (Ф. Бродель).
Фома Аквинский осуждал ростовщичество («постыдное ремесло»): «Если ты... владеешь каким либо товаром, то ты можешь искать честной прибыли; но только в такой мере, чтобы это было по-христиански, и чтобы твоя совесть была чиста, и чтоб не было вреда душе твоей». Давая деньги в рост, кредиторы, стремясь представить сделку честной, требуют проценты как плату за время, предоставляемое им заемщику. Время, считает Ф. Аквинский, это всеобщее благо, данное Богом всем в равной степени. Таким образом, ростовщик обманывает не только ближнего, но и Бога, за дар которого он требует вознаграждения.
Экономический смысл такой борьбы просто объясняется тем, что в это время церковь брала десятину, оставаясь монополистом. Католическая церковь делегировала откуп десятины ростовщикам.
Реформация провозгласила в лице Лютера новые подходы в борьбе с ростовщичеством, в том числе церковным. В 1543 году основатель немецкого протестантизма Мартин Лютер написал трактат 'О евреях и их лжи', где глубоко затронул проблемы ростовщичества.
Лютер слал на ростовщиков проклятия: 'Язычники могли заключить на основании разума, что ростовщик есть четырежды вор и убийца. Мы же, христиане, так их почитаем, что чуть не молимся на них ради их денег... Кто грабит и ворует у другого его пищу, тот совершает такое же великое убийство (насколько это от него зависит), как если бы он морил кого-нибудь голодом и губил бы его насмерть. Так поступает ростовщик; и все же он сидит спокойно в своем кресле, между тем как ему по справедливости надо бы быть повешенным на виселице. чтобы его клевало такое же количество воронов, сколько он украл гульденов, если бы только на нем было столько мяса, что все вороны, разделив его, могли бы получить свою долю. А мелких воров вешают... Мелких воров заковывают в колодки, крупные же воры ходят в золоте и щеголяют в шелку... Поэтому на земле нет для человека врага большего (после дьявола), чем скряга и ростовщик, так как он хочет быть богом над всеми людьми. Турки, воители, тираны - все это люди также злые, но они все-таки должны давать людям жить и должны признаться, что они злые люди и враги, и могут, даже должны, иногда смилостивиться над некоторыми. Ростовщик же или скряга хочет чтобы весь мир для него голодал и томился жаждой, погибал в нищете и печали, чтобы только у него одного было все и чтобы каждый получал от него, как от бога, и сделался бы навеки его крепостным... Он носит мантию, золотые цепи, кольца, моет рожу, напускает на себя вид человека верного, набожного, хвалится... Ростовщик - это громадное и ужасное чудовище, это зверь, все опустошающий, хуже Какуса, Гериона или Антея. И, однако, украшает себя, принимает благочестивый вид, чтобы не видели, куда девались быки, которых он втаскивает задом наперед в свое логовище. Но Геркулес должен услыхать рев быков и крики пленных и отыскать Какуса даже среди скал и утесов, чтобы снова освободить быков от злодея. Ибо Какусом называется злодей, набожный ростовщик, который ворует, грабит и пожирает все. И все-таки он как будто ничего не делал дурного; и думает, что даже никто не может обличить его, ибо он тащил быков задом наперед в свое логовище, от чего по их следам казалось, будто они были выпущены. Таким же образом ростовщик хотел бы обмануть весь свет, будто он приносит пользу и дает миру быков, между тем как он хватает их только для себя и пожирает... И если колесуют и обезглавливают разбойников и убийц, то во сколько раз больше должно колесовать и четвертовать... изгонять, проклинать, обезглавливать всех ростовщиков'.
До XVI в. взимание процентов было осуждено 17 римскими папами и 28 соборами, в том числе 6 вселенскими. В Англии на ростовщическую деятельность был наложен запрет светских властей в 1341 г., во Франции - в 1312 г. В 1286 г. в Пизе постановлением городской общины было запрещено ростовщикам проживать в городе, судьям - выслушивать их жалобы, а гражданам - давать им у себя приют. Статут города Вероны гласил: “...ростовщикам вход в город и его окрестности запрещается”. В Голландии вплоть до 1657 г. ростовщики не допускались к причастию, т. е. церковь отделяла их от сограждан (Кулишер М. И. Очерки сравнительной этнографии и культуры. СП б., 1887. С. 232).
В Кельнский собор был запрещен вход «горбатыми, согбенными, одноглазыми, хромыми, глухими, заиками, паралитиками или отмеченными каким-либо другим физическим пороком, убийцами или клятвопреступниками, или когда-то объявленными вне закона, или ростовщиками». (Постановление кёльнского епископа по поводу спора между бургграфом и фогтом Кёльна (1169 г.). [1164 г.] // Средневековый город. №7, 1983).
Во многих религиозных проповедях XIII и следующих столетий содержится резкая с критика ростовщичества. Нищенствующие монахи нещадно клеймят тех, кто отступает от принципов христианской этики, а таковы практически все - и государи, и рыцари, и горожане, и крестьяне, да и само духовенство - безгрешных нет. Однако самые грозные инвективы обрушиваются на головы ростовщиков.
В exempla (примерах) - включаемых в проповеди того времени кратких анекдотах, заимствованных из фольклора или из литературы минувших времен и содержащих нравоучительные наставления, - ростовщик изображался моральным монстром. Exempla неустанно обыгрывают одну и ту же идею: ростовщик - враг Бога, природы и человека. Неправедно нажитые деньги, положенные в тот же сундучок, в котором хранились деньги, полученные монахами в виде подаяний, буквально пожрали последние. Во время морского путешествия обезьяна захватила кошель ростовщика; взобравшись на мачту корабля, она обнюхивает монеты и выбрасывает за борт всё нажитое при посредстве ростовщических операций. Суд над душой ростовщика происходит в момент его кончины; страховидные демоны тащат его душу прямо в ад, засовывая ему в рот раскаленные монеты.
Ростовщик изображался как слуга дьявола, который подчас является за его душой, не давая несчастному ни малейшей отсрочки для того, чтобы возместить причиненный им ущерб или замолить грехи. Вспомним сцены адских мук ростовщиков в Дантовом «Аду». Ничто не может спасти душу богача, жившего за счет процентов, кроме полной раздачи всего неправедно накопленного богатства тем, кого он при жизни эксплуатировал. Никакие частичные компенсации не помогут.
Ростовщик гнусен в глазах Бога и человека прежде всего потому, что нет другого греха, который когда-нибудь не «отдыхал» бы: прелюбодеи, развратники, убийцы, лжесвидетели, богохульники устают от своих грехов, между тем как ростовщик продолжает наживаться непрерывно. Своей деятельностью он отрицает нормальное чередование труда и покоя. Ростовщичество разрушает связь между личностью и ее практикой, ибо даже тогда, когда сам ростовщик ест, спит или слушает проповедь, проценты продолжают нарастать.
Господь заповедал человеку добывать хлеб насущный в поте лица, тогда как ростовщик наживается, не трудясь. Торгуя ожиданием денег, т.е. временем, он крадет время - достояние всех творений, а потому тот, кто продает свет дня и покой ночи, не должен обладать тем, что продал, т.е. вечным светом и покоем.
Бремя проклятия, тяготеющего над душой ростовщика, таково, что на похоронах одного из представителей этой профессии соседи, как рассказывается в exempla, якобы были не в силах поднять его тело. Священники отказывались хоронить ростовщиков в освященной земле, и, когда труп финансиста водрузили на осла, тот вывез его из города и сбросил в навозную кучу под виселицей.
