Некоторые пленные узнавали девочку и на ходу как могли успокаивали ее. Один даже крикнул:
— Не плачь, доченька, будет и на нашей улице праздник!
Валя подняла голову и узнала военного с командирскими петлицами. Вместе с майором шла белокурая медсестра, которая кричала на Валю во время боя. Аня тоже узнала девочку и помахала ей рукой.
С этого дня Валя Соколова почти ежедневно приходила к забору деревообрабатывающего комбината и передавала раненым хлеб, картошку, огурцы, помидоры и другие продукты. Передавала военным медикам, которых оставили в лагере.
Вскоре Вале стали помогать ее школьные подруги. Они доставали не только продукты, но и некоторые медикаменты, которые были так необходимы раненым бойцам.
Однажды на встречу к Вале пришла Аня. Обе очень обрадовались.
— Скажи, Валя, сможешь ли ты достать штатское платье для нескольких женщин? Спросила через щель в заборе Аня.
— Бежать хотите? — вопросом на вопрос ответила девочка.
— Да, и как можно скорее. Почти всех раненых мы подлечили.
— На сколько человек нужна одежда? — спросила Валя.
— На весь медсанбат, на шестнадцать женщин.
Валя вздохнула:
— Столько я достать не могу. Три-четыре кофты и юбки где-нибудь раздобуду, попрошу у мамы. А столько — нет.
— Но что же делать? Не можем же мы показаться в городе в военной форме. Нас сразу схватят.
— Можно бы на базаре купить, там всякого барахла полно. Но у нас с мамой нет денег.
— Будут деньги, Валя, — обрадовалась медсестра. — Только ты постарайся быстрее достать одежду.
Вскоре Вале вручили пачку денег, около десятка ручных часов, пару золотых перстней и несколько серебряных портсигаров, собранных среди военнопленных. При этом Аня сказала:
— Денег мало. Но за эти вещи можно кое-что выменять. Смотри, будь осторожна. Попроси маму помочь тебе.
Идти с такими вещами на базар Валя не рискнула. За нее это сделала мать. Она сбыла драгоценности спекулянтам, получила довольно солидную сумму денег и купила все необходимое для военнопленных медицинских работников.
Теперь, когда одежда была подготовлена и спрятана на чердаке Валиного дома, возник вопрос: куда уходить после побега из лагеря? Никто из пленных не знал окружающей местности, не говоря уже о лесах, где они рассчитывали найти партизанский отряд. Пришлось снова обратиться к Вале. На очередной встрече Аня спросила у девочки, не знает ли она верного человека, который провел бы их к партизанам.
Валя неожиданно предложила:
— Можно, я сама вас поведу?
Иного выхода у военнопленных не было. Других надежных людей они не знали. Поэтому было принято решение: Валя выведет медиков из города и будет сопровождать их в леса Червенского района, где, по слухам, находилось несколько партизанских отрядов.
…Темной ночью, когда небо заволокли свинцовые тучи и начал накрапывать дождь, Валя спешила к месту, где за забором лагеря ее ждали пленные женщины. На себе она тащила громадный узел, в который были завернуты поношенные платья, юбки, кофты, косынки, туфли.
Девочка, как условились, два раза тихонько стукнула кулаком по забору. Две доски раздвинулись, и она увидела Аню.
— Ты, Валя?
— Берите и быстро переодевайтесь. Еле дотащила.
Вскоре с другой стороны забора выбрались три переодетые женщины, которых Валя отвела к себе в дом. Потом вернулась и увела с собой еще пять человек, затем еще четверых… Последней была Аня.
— Быстрей, Аня, а то скоро светать начнет. Не успеем выйти из города.
Аня и сама хорошо понимала, что через два-три часа в лагере поднимут тревогу и, если вовремя не укрыться в лесу, вся операция, которую так долго и тщательно готовили, может кончиться трагически. Переступив порог Валиного дома, она сказала:
— У кого жмут туфли, сбрасывайте здесь. Пойдем босиком. Уходить надо немедленно, пока темно.
К Валиной маме подошла пожилая, уже почти седая женщина-врач:
— Спасибо вам за дочку. Хорошая она у вас, настоящая патриотка. Кто знает, что было бы со всеми нами, если б не ваша Валя.
— Берегите её там, ведь она еще почти ребенок, — прошептала мать и вытерла глаза.
Остаток ночи, утро и весь день вела Валя Соколова женщин по лесам и болотам. К вечеру они добрались до Рованичской Слободы и встретились с партизанами. Несколько врачей были зачислены в бригаду имени Щорса, а остальных приняли в бригаду «Разгром», Валя вместе с Аней оказалась в отряде «Победа».
Задание выполнено
После гибели Насти Сахончик перед межрайкомом партии и командованием бригады «Разгром» встал вопрос: кого направить в город для связи с подпольщиками.
Сацункевич, Подолян, Соломатин, Эдуард Бутвиловский и командир отряда «Победа» Дроздовский долго совещались. Остановились на кандидатуре Вали Соколовой. Ее сразу же вызвали в штаб.
— Как ты смотришь, Валя, если мы тебя направим в Борисов для связи с подпольщиками? — спросил Сацункевич.
Маленькая партизанка искренне удивилась:
— А разве там есть подпольщики?
— Есть, Валя, и, между прочим, некоторые из них твоего возраста, — ответил Подолян.
Валя засмеялась:
— Вы шутите. Таких подпольщиков не бывает.
— Ну, это ты напрасно. Вот ты помогла товарищам добраться до отряда. А те ребята сделали тоже много полезного.
— А много их?
— Целая пионерская группа.
— Как жалко, что я с ними раньше не познакомилась…
И уже назавтра Валя шагала в Борисов. На дно ее корзиночки лежали два термитных шарика и пачка листовок. Кроме встречи с руководителями подпольных групп Вале было поручено передать просьбу пионерам, чтобы они попытались поджечь гитлеровские склады с военным обмундированием на бывшей базе «Заготзерно». В задачу связной входило также распространить в городе листовки и, если будет возможность, организовать сбор оружия и боеприпасов для отряда «Победа».
Пройдя за день километров сорок, Валя к вечеру постучалась в наш дом.
…В небольшой комнате нас собралось четверо: Валя, Саша, Мелик и я.
— Мне кажется, — предложил Мелик, — этими шариками лучше всего поджечь нефтебазу. Пользы будет больше…
— Приказ надо выполнять, а не обсуждать, что лучше, а что хуже. А еще подпольщик, — перебила его Валя.
— Разве я против. Склады так склады, — покраснел Мелик.
Потом спорили, как лучше провести операцию. Саша настаивал, что ее надо осуществить вечером, сразу после окончания работы гитлеровцев на базе. Мелик, наоборот, утверждал, что лучше всего поджечь склады рано утром, часов в семь-восемь.
