Эмили и Анна явились на свадьбу в бело-розовых платьицах с розовыми атласными кушаками. Гости говорили, что они похожи на ангелов, однако на протяжении всей церемонии Билл ощущал на себе холодные взгляды их голубых глаз, буравившие его затылок. Когда венчание закончилось, девочки послушно осыпали их конфетти, поели свадебного пирога и отправились погостить у матери Клодэг, а новобрачные уехали в свадебное путешествие.
Он повез ее в Марбеллу: солнечные дни плавно текли один за другим, каждый счастливее и радостней предыдущего, полные смеха и задушевных разговоров, а потом сменялись звездными ночами, когда за открытыми окнами стояла теплая бархатная тьма и они занимались любовью под шепот волн, набегавших на кромку пляжа перед отелем.
Тем не менее к концу отпуска Клодэг сильно соскучилась по дочкам. Она грустила, уезжая из Марбеллы, но Билл знал, что она ждет не дождется возвращения домой. И вот они проехали по короткой подъездной аллее и увидели Эмили и Анну, которые встречали их с плакатом собственного изготовления, на котором вкривь и вкось было написано: ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ДОМОЙ.
Домой. Что ж, теперь это был его дом. Он стал не только мужем, но и отцом. По утрам девочки усаживались на заднее сиденье его машины и он по дороге в офис подвозил их до школы. В выходные, вместо того чтобы играть в гольф, он косил газон, сажал на грядках салат и занимался мелким ремонтом. Без мужских рук вещи в доме быстро приходят в негодность, а в этом доме мужчины не было целых три года. Дверные петли скрипели, тостер сломался, газонокосилка постоянно демонстрировала свой непокорный нрав. В саду покосились ворота, обветшала изгородь, а сарай нужно было промазать креозотом.
Питомцы Эмили тоже добавляли хлопот и привносили в их жизнь драматизм. Кот пропал на три дня, но когда его уже объявили безвременно погибшим, явился назад с порванным ухом и ужасающего вида раной на животе. Только-только его свозили к ветеринару, как старый пес съел что-то неудобоваримое и его четыре дня тошнило; все это время он лежал в своей корзинке, с упреком глядя на Билла глазами в красных прожилках, словно тот был источником всех его бед. Только Гилберт, золотая рыбка, всегда пребывал в добром здравии, бесцельно описывая круги по своему аквариуму, но даже ему требовался постоянный уход и забота: надо было чистить аквариум и покупать в зоомагазине специальный корм.
Билл справлялся как мог, стараясь сохранять терпение и бодрость духа. Когда между детьми возникали стычки, обычно заканчивавшиеся криками «Это нечестно!», за которыми следовал грохот захлопываемой двери, он просто самоустранялся, предоставляя Клодэг разбираться с дочерьми, так как опасался сказать или сделать что-нибудь не так.
«В чем все-таки было дело?» — спрашивал он, и Клодэг рассказывала ему — усталая или, наоборот, веселая, но никогда не раздраженная, не злая. Она начинала объяснять, но потом прекращала, потому что уже через минуту он сжимал ее в объятиях и принимался целовать, а как можно что-то объяснить, когда тебя так страстно целуют. Он поражался тому, что несмотря на бытовые неурядицы, в их отношениях сохранялось волшебство, возникшее в Марбелле. С каждым днем семейная жизнь становилась все приятнее, и он любил жену всем своим существом.
И вот наконец воскресное утро. Теплое солнышко, теплая постель, теплое тело жены. Он повернулся и зарылся лицом в ее шелковистые волосы, источающие чудный аромат. Но тут внезапно напрягся, ощутив на себе чей-то взгляд. Билл приподнял голову и открыл глаза.
Эмили и Анна в ночных рубашках, со спутанными со сна длинными волосами сидели на латунной перекладине в ногах кровати, глядя на него. Восемь и шесть лет. Интересно, в школе им уже рассказывали об отношениях полов? Он надеялся, что нет.
— Привет, — сказал Билл.
— Мы голодные. Мы хотим завтракать, — ответила Анна.
— А сколько времени?
Она развела руками.
— Я не знаю.
Он потянулся взять с тумбочки наручные часы.
— Восемь часов, — сообщил Билл девочкам.
— Мы проснулись сто лет назад и умираем с голоду.
— Ваша мама еще спит. Я сам приготовлю вам завтрак.
Они не шевелились. Он вытащил руку из-под головы Клодэг и сел. При виде его голого торса девочки скорчили недовольные гримасы.
Он сказал:
— Идите оденьтесь, почистите зубы, а я накрою на стол и приготовлю завтрак.
Они ушли, оставляя на натертом полу следы голых ног. Когда шаги их стихли, он вылез из постели, набросил купальный халат, тихонько притворил за собой дверь спальни и сошел вниз. На кухне в своей корзинке храпел Генри. Билл разбудил его, легонько подтолкнув ногой, старый пес зевнул, почесал за ухом и наконец соблаговолил спрыгнуть на пол. Билл проводил его к задней двери и распахнул ее, выпустив собаку в сад. Тут же словно из ниоткуда возник Брики, больше чем обычно напомнивший Биллу плешивого старого тигра, — он стремительно прошмыгнул мимо его голых ног в кухню. Изо рта у него свешивалась жирная дохлая мышь, которую он выплюнул на пол и изготовился съесть.
Решив не допускать кровавых сцен, Билл, рискуя рукой, а то и жизнью, отобрал у кота мышь и бросил ее в мусорную корзину под раковиной. Разгневанный Брики издал такой отчаянный вопль, что Биллу, чтобы утихомирить кота, пришлось налить ему блюдце молока. Брики небрежно лакал, разбрызгивая молоко по линолеуму; когда блюдце опустело, он вспрыгнул на подоконник, сощурил глаза в желтые щелки и принялся языком вылизывать шерсть.
Вытерев с пола молоко, Билл поставил на плиту чайник, отыскал сковородку, бекон и яйца. Он положил ломтики хлеба в тостер, накрыл завтрак на дочиста выскобленном сосновом столе. Девочки не показывались, и Билл, покончив с делами, поднялся наверх одеться. Натягивая старую хлопчатобумажную рубашку, он услышал детские голоса, доносившиеся из кухни. Девочки весело щебетали, однако через секунду до него донесся крик отчаяния, от которого сердце Билла упало.
На ходу застегивая пуговицы, он бросился вниз по лестнице.
— Что случилось?
Снова крик. Представляя себе всякие ужасы, он ворвался в кухню. Эмили и Анна стояли спиной к нему, глядя на аквариум. Анна рыдала, Эмили, казалось, была слишком потрясена, чтобы плакать.
— Что произошло?
Он пересек кухню и через их головы заглянул в аквариум. На самом дне на боку, уставившись вверх круглым безжизненным глазом, лежала золотая рыбка.
— Он умер! — сказала Эмили.
— Откуда ты знаешь?
— Вижу!
Рыба, похоже, действительно умерла.
— Может, он просто заснул? — без особой уверенности предположил Билл.
— Нет. Он умер.
С этими словами сестры разразились потоками слез. Билл протянул к ним руки, пытаясь утешить. Анна уткнулась лицом ему в живот и стиснула руками его ноги, но Эмили так и стояла неподвижно, всхлипывая. Она обхватила себя руками, словно пытаясь остановить рыдания.
Это было ужасно. Ему сразу же захотелось высвободиться из рук Анны и скорее бежать наверх, звать на помощь. Клодэг знает, что делать…
Но тут он подумал: «Нет». Это был шанс проявить себя. Шанс сломать разделявший их барьер, справиться самому, завоевать их уважение.
Кое-как он заставил их успокоиться. Нашел чистое кухонное полотенце, помог высморкаться и вытереть слезы, усадил на скамью под окном и сам присел в середине.
— Так, — сказал он. — Слушайте.
— Он умер! Гилберт умер!
